Чудовища как зачарованные пялили свои стекловидные глаза. По экрану побежали широкие разноцветные полосы, все же озеро и карниз с «бронтозавриками» еще можно было различить. Неожиданно пейзаж озера исчез, и на экране, в самом низу его, вспыхнули два огромных глаза; они переместились к центру экрана, стали расти, заняли весь экран, потом медленно начали удаляться, оставляя за собой два серебристых луча, по крайней мере так мне да и всем показалось вначале. Последнее, что передал Рудольф, была непомерной величины голова кальмара, выросшая перед объективом.
На этом связь оборвалась. Как ни старался Костя, робот не реагировал на его усилия.
Еще с полминуты никто не проронил ни слова. Вера первой нарушила молчание, спросив у Кости:
— Серебряные лучи — это что? Неужели «руки» кальмара? Тогда какой же он?
— Метров тридцати, не меньше, — ответил Костя и сам спросил у Чаури Сингха: — Пьер, ты не находишь, что стоит послать в пещеру дублера Рудольфа, снабдив его пушкой?
— Ни в коем случае. Мы не знаем ничего об этом виде глубоководных кальмаров. Совет по охране природы никогда не допустит подобного варварства.
— Не обязательно убивать, — смущенно сказал Костя. — Просто прогнать его отпугивающими гранатами.
— Я думаю, что такой экземпляр не испугается гранаты. У него нет врагов, кроме кашалота, да и кашалот вряд ли сравнится с ним. Надо поставить сигнальные посты, чтобы они оповещали о приближении кальмара и этих страшилищ, которых кто-то назвал бронтозавриками. По всей вероятности, они ночью поднимаются в Лагуну. Будьте осторожней, друзья мои, мы еще и не представляем себе всей опасности нашей работы. Сегодня мы открыли новый для нас, таинственный мир подводных катакомб. Будем планомерно изучать их, вот только избавимся от нашествия синезеленых водорослей и тигровых звезд. Правда, последних еще нельзя считать серьезной угрозой, но это сегодня, за завтрашний день никто не может поручиться. Тигровые звезды тоже выходцы из глубин океана.
Еще раз предупредив об осторожности, особенно в ночное время, инспектор выключил видеофон.
Вера с опаской смотрела на Лагуну. Она отошла от причала и села под навес возле бассейна. Костя унес экран на веранду и вернулся за пультом управления, смонтированным в небольшом чемодане. Я подошел к Вере. Она застенчиво улыбнулась:
— Как ты сможешь теперь жить здесь совсем один?
Я сказал, что о кальмарах такого размера уже известно, и напомнил ей о Великом Кальмаре.
— Все это так. Все же страшно, Ив, после всего увиденного. Я как вспомню эти лучи-руки, мне становится жутко. Бедный Рудольф…
Из гидрофона послышался голос Геры:
— Ив, мы пришли. В лагуне спокойно. — И ни звука о Большом Кальмаре.
Пуффи поймал на обед макрель килограмма на два. Вера взялась приготовить ее по-малайски. Спустившись на нижнюю ступеньку, она выпотрошила рыбу, счистила с нее чешую, стала мыть. Тотчас же появились рыбы-бабочки. Пуффи все время вертелся возле трапа, стараясь обратить на себя внимание: он совершал двухметровые прыжки, приносил устриц, кораллы.
— Пуффи! Куда я все это дену? Ну, спасибо, милый, не приноси больше ничего. — Она погладила его по спине, и Пуффи от избытка чувств радостно прошелся на хвосте.
Макрель удалась на славу. Мы обедали под тентом. К Гере пришли гости с соседней фермы, в их числе двое сверстников Пуффи. Лагуна огласилась шипением и свистом, дельфинята носились по Лагуне — играли в пятнашки.
Вера за десертом необыкновенно оживилась и стала рассказывать о своем полете на «Сириус», о Вике Крубере, его сестре Пегги, об ученых, с которыми она встречалась на «Сириусе», о старых записях, которые она читала и просматривала на спутнике.
Потягивая через соломинку коктейль из высокого стакана, Костя сказал:
— Теперь уже не остается сомнений, что и синезеленые водоросли, и свиноящеры, и тигровые звезды — реакция океана на изменение в его составе солей, и он неожиданно для нас выдает свои новые произведения, не считаясь с нами.
— Ты, Костя, грубый материалист, — сказала на это Вера, срезая кожуру с груши. — Океан — живое существо, невообразимо огромное. Собственно, океан — это вся наша планета с островками суши. Прежде, когда человек стоял ближе к природе, был ее неотъемлемой частицей, он с почтением и страхом относился к океану, обожествлял его. Вспомни Посейдона, Протея, сирен. Затем, с ростом сведений, открытий — всего того, что мы называем культурой, — океан становится просто массой воды, хотя ученые уже к тому времени открыли великие связи жизни и рассматривали планету как единый сложный организм. — Она улыбнулась, взяла в рот кусочек груши. — К чему я, говорю это все вам, океанопоклонникам, спросите вы? Да только потому, что ты, Костя, непочтительно отозвался об океане, свел все к изменению состава солей. Соли только следствие, симптом болезни, главное — мы такие же его дети, как и дельфины.
Костя поставил стакан на стол:
— Сдаюсь, Вера. Ты во всем права. У людей недоставало нежности к чуду, которое перед нами. — Он широко развел руки, быстро встал. — Спасибо, Ив. Нам пора. Что-то не нравится мне горизонт, хотя прогноз отличный. Может, собираются местные духи вод и атмосферы продемонстрировать нам свое могущество?
Вера тоже встала:
— До свидания. Я боюсь тропических бурь. — Она пробежала по трапу на авиетку. Костя хлопнул меня по плечу:
— До послезавтра! «Корифена» ждет. Тосио-сенсей поставил новый такелаж и счистил с днища все ракушки. Теперь ей не будет равных во всей Лагуне.
С километр они летели в десяти метрах от воды и очень тихо, чтобы доставить удовольствие Пуффи и его друзьям. За ними, охватывая малышей полукругом, мчались взрослые. Судя по их строю, они явно чем-то были обеспокоены и охраняли детей.
Все объяснила Гера. Она осталась у причала,, чтобы сообщить мне, что десять минут назад с большим отрядом охотников прошел Менелай. Этот опытный следопыт выслеживал трех южно-австралийских мако, прорвавшихся в Лагуну из открытого моря.
Мако — одна из самых красивых, быстроходных и свирепых акул, достигает четырех метров длины.
Гера попрощалась, сказала, что всю ночь она с семьей проведет возле моего острова, и, если появятся мако, она разбудит меня колоколом громкого боя, и тогда я должен буду взять Пуффи в бассейн.
Я остался один. Костин прогноз не оправдался. Дымные облака на северо-востоке рассеялись, там голубело небо, глубокое и теплое. Чайки возвращались с рифов; в их полете чувствовалось довольство, сытость: Они садились на крышу и начинали свой вечерний туалет. Здесь у них полустанок, живут они на скалистом островке в миле от берега. Что-то им понравилось у меня. Кажется, скоро здесь образуется колония чаек. Несколько флиртующих молодых пар явно не прочь устроить здесь свои первые гнезда;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
На этом связь оборвалась. Как ни старался Костя, робот не реагировал на его усилия.
Еще с полминуты никто не проронил ни слова. Вера первой нарушила молчание, спросив у Кости:
— Серебряные лучи — это что? Неужели «руки» кальмара? Тогда какой же он?
— Метров тридцати, не меньше, — ответил Костя и сам спросил у Чаури Сингха: — Пьер, ты не находишь, что стоит послать в пещеру дублера Рудольфа, снабдив его пушкой?
— Ни в коем случае. Мы не знаем ничего об этом виде глубоководных кальмаров. Совет по охране природы никогда не допустит подобного варварства.
— Не обязательно убивать, — смущенно сказал Костя. — Просто прогнать его отпугивающими гранатами.
— Я думаю, что такой экземпляр не испугается гранаты. У него нет врагов, кроме кашалота, да и кашалот вряд ли сравнится с ним. Надо поставить сигнальные посты, чтобы они оповещали о приближении кальмара и этих страшилищ, которых кто-то назвал бронтозавриками. По всей вероятности, они ночью поднимаются в Лагуну. Будьте осторожней, друзья мои, мы еще и не представляем себе всей опасности нашей работы. Сегодня мы открыли новый для нас, таинственный мир подводных катакомб. Будем планомерно изучать их, вот только избавимся от нашествия синезеленых водорослей и тигровых звезд. Правда, последних еще нельзя считать серьезной угрозой, но это сегодня, за завтрашний день никто не может поручиться. Тигровые звезды тоже выходцы из глубин океана.
Еще раз предупредив об осторожности, особенно в ночное время, инспектор выключил видеофон.
Вера с опаской смотрела на Лагуну. Она отошла от причала и села под навес возле бассейна. Костя унес экран на веранду и вернулся за пультом управления, смонтированным в небольшом чемодане. Я подошел к Вере. Она застенчиво улыбнулась:
— Как ты сможешь теперь жить здесь совсем один?
Я сказал, что о кальмарах такого размера уже известно, и напомнил ей о Великом Кальмаре.
— Все это так. Все же страшно, Ив, после всего увиденного. Я как вспомню эти лучи-руки, мне становится жутко. Бедный Рудольф…
Из гидрофона послышался голос Геры:
— Ив, мы пришли. В лагуне спокойно. — И ни звука о Большом Кальмаре.
Пуффи поймал на обед макрель килограмма на два. Вера взялась приготовить ее по-малайски. Спустившись на нижнюю ступеньку, она выпотрошила рыбу, счистила с нее чешую, стала мыть. Тотчас же появились рыбы-бабочки. Пуффи все время вертелся возле трапа, стараясь обратить на себя внимание: он совершал двухметровые прыжки, приносил устриц, кораллы.
— Пуффи! Куда я все это дену? Ну, спасибо, милый, не приноси больше ничего. — Она погладила его по спине, и Пуффи от избытка чувств радостно прошелся на хвосте.
Макрель удалась на славу. Мы обедали под тентом. К Гере пришли гости с соседней фермы, в их числе двое сверстников Пуффи. Лагуна огласилась шипением и свистом, дельфинята носились по Лагуне — играли в пятнашки.
Вера за десертом необыкновенно оживилась и стала рассказывать о своем полете на «Сириус», о Вике Крубере, его сестре Пегги, об ученых, с которыми она встречалась на «Сириусе», о старых записях, которые она читала и просматривала на спутнике.
Потягивая через соломинку коктейль из высокого стакана, Костя сказал:
— Теперь уже не остается сомнений, что и синезеленые водоросли, и свиноящеры, и тигровые звезды — реакция океана на изменение в его составе солей, и он неожиданно для нас выдает свои новые произведения, не считаясь с нами.
— Ты, Костя, грубый материалист, — сказала на это Вера, срезая кожуру с груши. — Океан — живое существо, невообразимо огромное. Собственно, океан — это вся наша планета с островками суши. Прежде, когда человек стоял ближе к природе, был ее неотъемлемой частицей, он с почтением и страхом относился к океану, обожествлял его. Вспомни Посейдона, Протея, сирен. Затем, с ростом сведений, открытий — всего того, что мы называем культурой, — океан становится просто массой воды, хотя ученые уже к тому времени открыли великие связи жизни и рассматривали планету как единый сложный организм. — Она улыбнулась, взяла в рот кусочек груши. — К чему я, говорю это все вам, океанопоклонникам, спросите вы? Да только потому, что ты, Костя, непочтительно отозвался об океане, свел все к изменению состава солей. Соли только следствие, симптом болезни, главное — мы такие же его дети, как и дельфины.
Костя поставил стакан на стол:
— Сдаюсь, Вера. Ты во всем права. У людей недоставало нежности к чуду, которое перед нами. — Он широко развел руки, быстро встал. — Спасибо, Ив. Нам пора. Что-то не нравится мне горизонт, хотя прогноз отличный. Может, собираются местные духи вод и атмосферы продемонстрировать нам свое могущество?
Вера тоже встала:
— До свидания. Я боюсь тропических бурь. — Она пробежала по трапу на авиетку. Костя хлопнул меня по плечу:
— До послезавтра! «Корифена» ждет. Тосио-сенсей поставил новый такелаж и счистил с днища все ракушки. Теперь ей не будет равных во всей Лагуне.
С километр они летели в десяти метрах от воды и очень тихо, чтобы доставить удовольствие Пуффи и его друзьям. За ними, охватывая малышей полукругом, мчались взрослые. Судя по их строю, они явно чем-то были обеспокоены и охраняли детей.
Все объяснила Гера. Она осталась у причала,, чтобы сообщить мне, что десять минут назад с большим отрядом охотников прошел Менелай. Этот опытный следопыт выслеживал трех южно-австралийских мако, прорвавшихся в Лагуну из открытого моря.
Мако — одна из самых красивых, быстроходных и свирепых акул, достигает четырех метров длины.
Гера попрощалась, сказала, что всю ночь она с семьей проведет возле моего острова, и, если появятся мако, она разбудит меня колоколом громкого боя, и тогда я должен буду взять Пуффи в бассейн.
Я остался один. Костин прогноз не оправдался. Дымные облака на северо-востоке рассеялись, там голубело небо, глубокое и теплое. Чайки возвращались с рифов; в их полете чувствовалось довольство, сытость: Они садились на крышу и начинали свой вечерний туалет. Здесь у них полустанок, живут они на скалистом островке в миле от берега. Что-то им понравилось у меня. Кажется, скоро здесь образуется колония чаек. Несколько флиртующих молодых пар явно не прочь устроить здесь свои первые гнезда;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77