Корабль в океане. Он попал в жестокий шторм. Видите, как он еле превозмогает силу ветра и волн. Неисправные машины могли в любую минуту остановиться. С большим трудом трагический корабль в сопровождении охранного эскорта достиг Марианской впадины. Эхолот показывает 10 800 метров — одна из самых больших глубин в Мировом океане. Командир, имя его нам неизвестно, как и название корабля, приказывает открыть кингстоны. Экипаж покидает корабль, и он медленно скрывается в синих водах Тихого океана. Марианская впадина — не единственное место в океане, где захоронены ядовитые радиоактивные отходы…
Вера выключила проектор.
— Хватит на сегодня, — сказала она. — Не я первая, кто ищет причину бедствия в прошлом.
— Неужели Так серьезно? — спросил Вика.
— Очень. Синезеленой водорослью поражены почти все прибрежные воды, где ведется интенсивное «морское земледелие». Термин не совсем точный.
— Я давно заметил — морское да еще земледелие.
— Шельф — прибрежные мелководные участки моря — кормит миллиарды людей.
— О, это нам известно. Одно время, кажется еще в нормальной школе, я даже хотел пойти на биологический и выводить новые породы рыб. Мне хотелось славы. В дневнике тех лет есть у меня запись, я помню ее дословно: «Пройдет несколько лет, и в энциклопедиях и справочниках, а также в магазинах появятся рыбы, созданные моим гением, например бычок Крубера или камбала-карась Вики Крубера». Но однажды я на уроке по астрономии впервые по-настоящему увидел наш звездный остров, и вопрос о моем призвании решился.
— Поздравляю тебя.
— Благодарю, Вера. Я ни разу еще не раскаивался в выборе дела всей своей жизни… Я тебе, кажется, мешаю.
— Нет, Вика, я могу читать и слушать интересную информацию.
— На самом деле я говорю интересные для тебя вещи?
— Да, Вика. Я начинаю лучше понимать тебя.
— Тебе хочется понять меня до конца?
— До конца?..
— Ну, чтобы я раскрылся перед тобой.
— Ну, зачем же раскрываться? Интересней, когда в человеке остается хоть что-то загадочное.
— Да, но бывают отношения, когда два существа…
— Не хочешь ли ты объясниться мне в любви?
Вика нисколько не смутился, только вздохнул и проронил уныло:
— Да, Вера. Чувство мое безмерно…
Вера кусала губы, боясь засмеяться и обидеть Вику. Вика, глядя на нее, морщился и шмыгал носом, вздыхал, кашлял, ожидая ответа. Он был так забавно смешон, что Вера не выдержала и засмеялась:
— Вика, милый, ну разве можно так? Ты же сам не веришь тому, что говоришь. Ну посмотри на себя в зеркало.
— Что-то не то, не то, — забормотал он, ломая руки, — типичное не то. Извини, Вера. Я тебя не обидел? Понимаешь, никак толком не могу выразить обуревавшие… обуревающие меня чувства.
— Конечно, нет, Вика. Ты пошутил?
— Хотел серьезно. Мне казалось, что я в тебя влюбился с первого взгляда. И вот решил выяснить. Ты знаешь, я очень решительный человек. Астрофизик должен обладать дьявольской решительностью и самообладанием…
В дверь постучали. Вошла Пегги. Взглянула на Веру, брата. Улыбаясь, потерла руки:
— Отличный денек, друзья.
— В космосе все дни великолепны, — мрачно изрек Вика.
Извинившись, что его ждут дела, он покинул лабораторию.
— Объяснялся? — спросила Пегги.
— Что-то в этом духе.
— Не принимай всерьез. Не ты первая. Удивляюсь, что он так долго крепился. И не сердись на него.
— На него нельзя сердиться, он милый.
— И у него такая каша в голове. Видишь ли, ему пришло в голову, что пора влюбиться, найти подругу жизни, конечно, по возможности астронома, да в эту смену здесь девушек только две — ты да я. Я отпадаю по причине генетической несовместимости, остаешься только ты… — Пегги поняла, что Вере неприятен этот пустой разговор, и она спросила: — Как твои успехи?
Вера махнула рукой:
— Никуда не годятся. Все надо начинать сначала. Растения не будут плодоносить. Мало того, листья и стебли ядовиты. Дезинфекция, что я провела, сведена на нет вирусом. Видимо, правы мой учитель Мокимото и Карл Понти.
— И нет средств борьбы?
— Пока нет. Вирус еще не выделен в чистом виде, не изучен. Пройдет не один месяц.
— Раз найдена причина, то остальное не так уж сложно.
— Ох, Пегги! Ты и представить себе не можешь, как все сложно! А я-то расхвасталась! Действительно, моя зелень радовала глаз, даже началось цветение, и вдруг — крах. Мокимото утешает, как и ты, да мне обидно, что пропало столько времени, что я не оправдала надежд. Ты знаешь, что здесь уже целая комиссия из светил науки?
— Да, их представляли по местному телевидению. Вот и прекрасно, пусть займутся. Ты ведь кое-что сделала, нашла вирус, вот пусть они с ним и возятся. Выше нос!
— Да я ничего. — Вера взяла новую кассету.
— Что это за фильмы? — спросила Пегги.
— Видишь ли, мне кажется, что все напасти и с водорослью там, дома, и здесь связаны с прошлым. Предки совершили немало трагических ошибок. А в природе все взаимосвязано, нарушение экологического равновесия не могло пройти бесследно…
— Стоит ли ворошить пыль прошлого, Вера? Да ты серьезно взялась за расследование. — Она с некоторым страхом оглядела кипу пакетов на длинном столе, проектор, стопку кассет и сказала: — А я закончила свою программу. Завтра прощальный выход в космос — и домой. Как хочется поскорее избавиться от противной легкости, хочется хоть что-нибудь весить! Ты пойдешь на тренировку? Если пойдешь, то через пять минут надо быть в спортзале.
— Пойду. И мне хочется выйти в космос, почувствовать его «всей кожей», как говорит Вика. Идем, Пегги, спасибо, что напомнила. Я тоже через два дня отправлюсь домой!
— Вот замечательно! Летим вместе. У тебя еще остается время досмотреть фильмы о грехах предков. Пожалуй, и я к тебе подключусь. Прежде я почему-то не любила историю… — Пегги посмотрела на Веру и неожиданно расхохоталась:
— Прости, я представила своего братца, изливающегося в чувствах.
— Особых излияний не было, он, кажется, спешил.
— Спешил! Он всю жизнь спешит…
Они бежали по коридору «прыжками кенгуру», иногда задевая головами мягкий потолок. Спортивный зал пристроили недавно. Круглое здание спортзала находилось ниже обсерватории, и в нем также отсутствовала искусственная гравитация. В спортзале ежедневно по нескольку часов тренировались «старожилы» — те, кто обосновался на «Сириусе» на несколько месяцев, и обязательно те, кто изъявил желание выйти в открытый космос.
Вера и Пегги, как и все, — а здесь собралось около тридцати человек, — начали с дыхательных упражнений. Вика подавал бесчисленные советы, пока в порыве усердия не оттолкнулся с такой силой, что улетел к противоположной стене, откуда теперь доносился его бодрый голос, поучающий новичка.
В пятиминутку отдыха, когда, расслабившись, можно было остаться неподвижным в любом положении или медленно плавать на определенной высоте, тренер, как диспетчер аэропорта, назначал один из пяти ярусов для каждой группы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77