Обычно его ответы ложились очень кучно, но иногда он не мог выбрать между довольно далеко отстоящими квадратами. В таких случаях приходилось рисковать, и порой интуиция его подводила. Когда Рэгл чувствовал, что решение укладывается в определенную область, он не волновался. Тот или иной из его ответов оказывался правильным. За два с половиной года он ошибся восемь раз. То есть восемь раз ни один из его ответов не был верен. Однако организаторы позволили ему продолжать. В правилах было оговорено, что Рэгл мог как бы «занимать» из прошлых правильных ответов. Ошибаться разрешалось один раз из тридцати. Так все и шло. С помощью подобных уловок он оставался постоянным участником конкурса. Никто, кроме организаторов, не знал об ошибках Рэгла Гамма. Это была тайна — его и конкурса. И никто не был заинтересован в ее раскрытии.
Теперь популярность всего мероприятия во многом зависела от Рэгла. Почему публике хочется, чтобы побеждал один и тот же человек, Рэгл не понимал. Ведь он побеждал за счет других участников. Очевидно, тут уже проявлялись законы общественного сознания. Его имя узнавали. Ему так и объяснили: людям нравится видеть знакомые имена, они не любят перемен. Действует закон инерции. Пока имени Рэгла не было в списке, он никому не был нужен. Теперь оно появилось — и дело пошло своим ходом. На Рэгла Гамма работает статическая сила. Мощное давление инертных масс направлено сейчас в его сторону. Он «попал в струю», как сказал бы Билл Блэк.
Ловери сидел, скрестив ноги, курил и хмурился.
— Вы еще не смотрели сегодняшнюю загадку?
— Нет, — ответил Рэгл. — Только ключи. Они что-нибудь означают?
— Не буквально.
— Это понятно. Я спрашиваю, означают ли они что-нибудь вообще? По виду или по форме? Или все для того, чтобы убедить нас, что кто-то наверху знает ответ?
— К чему это вы? — несколько раздраженно спросил Ловери.
— У меня есть теория, — сказал Рэгл. — Не очень серьезная, но весьма забавная. Правильного ответа, возможно, не существует.
Ловери удивленно поднял брови.
— На каком же тогда основании один ответ объявляют верным, а остальные — ошибочными?
— Может быть, вы просматриваете варианты и выбираете тот, который вам нравится. Эстетически.
— Судите о нас со своих позиций?
— Со своих позиций?
— Ну да, — подтвердил Ловери. — Вы работаете с эстетической, а не с рациональной точки зрения. Вот вы придумали сканнеры. Просматриваете ответ во времени и в пространстве. Пытаетесь заполнить пробел. Завершить образуемый рисунок. Предугадать следующую линию. Это не рациональный, не интеллектуальный процесс. Так работают, ну... гончары. Нет, я ничего не имею против. Как вам это удается — ваше дело. Во всяком случае, ничьими подсказками вы не пользуетесь. Сомневаюсь, чтобы вы вообще хоть раз разобрались в смысле этих ключей. Иначе бы не задавали таких вопросов.
Нет, подумал Рэгл. Вашими намеками я никогда не пользовался. Собственно говоря, ему и в голову не приходило, что кто-либо всерьез пытается извлечь из ключей конкретную информацию. Вроде того, чтобы соединить первые буквы каждого третьего слова, прибавить десять и получить номер нужного квадрата. При этой мысли он засмеялся.
— Вы смеетесь? — спросил Ловери очень серьезно. — Зря, на кон поставлены большие деньги.
— Я просто подумал о Билле Блэке.
— Кто это?
— Сосед. Просит научить его угадывать.
— Если вы используете эстетический подход...
— То это невозможно, — закончил Рэгл. — Биллу не повезло. Поэтому я и смеюсь. Он будет разочарован, а ему так хочется перехватить парочку долларов.
С ноткой негодования Ловери произнес:
— Вас не волнует, что ваш талант нельзя передать? Что вы работаете не осознанным рациональным методом, а скорее... — Он пытался найти нужное слово. — Бог его знает. Во всяком случае, от удачи ваши результаты не зависят.
— Рад, что есть люди, которые это понимают.
— Да разве можно поверить в то, что вы день за днем просто угадываете? Смешно. Шансы ничтожны. Все равно что найти бобы на Бетелгейзе.
— Бетелгейзе?
— Это далекая звезда. Я образно говорю. В любом случае мы понимаем, что об отгадывании речь идти не может. Разве что на последней стадии, когда остается выбрать между двумя или тремя квадратами.
— Тогда я бросаю монету, — согласился Рэгл.
— Но когда, — задумчиво проговорил Ловери, потирая подбородок и покачивая сигарой, — когда встает вопрос о двух или трех квадратиках из тысячи, это уже не играет роли. На этой стадии угадать может любой из нас.
Рэгл не возражал.
В гараже своего дома Джуни Блэк присела перед стиральной машиной, запихивая в нее белье. Цементный пол под босыми ногами был холодным. Она поежилась, встала и засыпала в машину стиральный порошок. Потом прикрыла стеклянную дверцу и нажала кнопку. Белье за стеклом завертелось. Джуни взглянула на часы и вышла из гаража.
— Ой! — вздрогнула она, чуть не столкнувшись с Рэглом.
— А я подумал — дай-ка загляну, — сказал он. — Сестра занялась глажкой, весь дом провонял жженым крахмалом. Знаешь, как будто в старый нефтяной бак накидали утиных перьев и битых пластинок, перемешали и подожгли.
Джуни заметила, что краем глаза он следит за ее реакций. Густые соломенного цвета брови сошлись на переносице, а огромные плечи сгорбились, когда он стиснул руки. При свете дня казалось, что Рэгл густо загорел. Джуни вдруг стало интересно, как у него это получается: она сколько ни загорала, никогда так не выглядела.
— Что это на тебе? — спросил Рэгл.
— Джинсы.
— Штаны, — уточнил он. — Было время, я мучился над вопросом, почему мне так нравятся женщины в штанах, но потом сказал себе: а почему бы, черт побери, и нет?
— Спасибо, — улыбнулась Джуни. — Это комплимент?
— Ты вообще неплохо смотришься, — продолжал Рэгл. — Особенно босая. Знаешь, как в фильмах, где героиня шлепает по песчаным дюнам, воздев руки к небу.
— Ладно, как сегодняшний конкурс?
Он пожал плечами. Было видно, что об этом говорить ему не хочется.
— Вот, решил прогуляться немного.
Рэгл снова искоса взглянул на нее. Конечно, это был просто знак внимания, но Джуни всегда в такие минуты казалось, что у нее расстегнулась пуговица; так и подмывало украдкой осмотреть свой наряд. За исключением босых ног и полоски кожи между рубашкой и джинсами все было нормально.
— Открытая талия, — сказала она.
— Ну да, я вижу.
— Ничего, а? — У нее это звучало как шутка.
— Слушай, — почти резко перебил Рэгл. — Я думал, может, ты не откажешься сходить искупаться? День хороший, тепло.
— У меня столько дел по дому, — ответила Джуни. Но было видно, что предложение пришлось ей по душе.
В северной части города, где начинались дикие холмы, находился парк, а в нем игровые площадки и бассейн. В основном там проводили время дети, иногда — взрослые, временами наведывались подростковые шайки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49