— Как поживаете, миссис Шулер? Как прошел ваш антивоенный митинг? Добрались домой благополучно? Военных пикетов не было? — и отключился.
— Люсиль Шулер страстная миротворка, — пояснил он, оборачиваясь. — Прекрасно, что корпорация разрешает сотрудникам исповедовать любые политические взгляды, не находишь? Тем более приятно, что это не стоит ни цента. На митинги доступ бесплатный.
— Зато там нужно петь и молиться, — возразила Кэт. — А потом с тебя сдерут деньги в какой-нибудь фонд. Или заставят купить флажок.
— Так для кого сигареты? — прервал Эрик ненужный диалог.
Кэт вздохнула.
— Для Вилли Аккермана, конечно.
— Для Вергилия?
Она выпустила дым двумя серыми струйками.
— Ты думаешь, я решила сменить место работы? — спросила она.
— Почему нет, если там лучше перспективы?
Кэт отвечала задумчиво:
— Меня удерживает не высокая ставка, как ты думаешь. Я верю, что мы участвуем в борьбе за победу.
— Мы? Каким образом?
Дверь кабинета открылась, появилась стройная мисс Перси, сверкающая, в кучеряшках, оттирая дверь горизонтально направленной грудью.
— Простите за беспокойство, доктор, к вам мистер Иона, троюродный племянник мистера Аккермана.
— Как дела в формовочной, Иона? — сказал Эрик, поднимаясь и протягивая руку. Праправнучатый племянник владельца фирмы почтительно ответил на рукопожатие. — Хоть один пузырь вышел во время последней вахты?
— Если и вышел, то сымитировал рабочего и смылся за ворота, — отозвался Иона. Он заметил Кэт. — Доброе утро, миссис Арома. Как ваша последняя модель авто? Из Вашинга-35, в форме жука? Кажется, он называется Фольксваген?
— Обтекаемый Крайслер, — ответила Кэт. — Хорошая машина, но слишком тяжелая для своих рессор. Поэтому в свое время не удержалась на рынке.
— Как хорошо, когда человек хоть в чем-нибудь разбирается профессионально, — с чувством сказал Иона. — Шут с ним, с легкомысленным Ренессансом — я имею в виду, лучше все-таки специализироваться в одной области, пока... — он осекся, заметив отнюдь не гостеприимные взоры супругов Арома. — Впрочем, я, кажется, не вовремя?
— Дела компании прежде всего, — откликнулся Арома. Младший член иерархии вмешался в его разговор с женой как раз кстати.
— Оставь нас, Кэт, — заявил Эрик бесцеремонно. — Встретимся за обедом, тогда и поговорим. У меня нет времени обсуждать, умеет ли врать кассовый аппарат.
Он провел жену к двери; она подчинилась. Видимо, он застал ее врасплох.
У порога Эрик произнес спокойнее:
— Все равно от разговоров не уйти. Даже за обедом.
И закрыл дверь.
Иона Аккерман пожал плечами.
— Ничего не поделаешь, общая картина современного брака. Узаконенная ненависть.
— То есть?
— В любом супружеском диалоге веет дыхание смерти. Наверное, следствие мужского неравноправия, даже в этом городе, — сказал Иона. И на худом, почти юношеском лице расцвела улыбка, которой он пытался загладить свои слова.
— Кэт, конечно, прекрасный работник, недаром с тех пор, как она здесь работает, Вергилий распустил остальных собирателей антиквариата. Она, наверное, говорила тебе об этом.
«И не раз», — пронеслось у Эрика в голове.
— Почему бы вам не развестись?
Теперь пожал плечами Арома. Наверное, жест изобрел первый философ. Во всяком случае, Эрик надеялся на это. Но жест, похоже, получился неубедительным, потому что Иона продолжал ждать ответа.
— Дело в том, что я уже был женат, и дело обстояло ничем не лучше, — с натугой стал объяснять Эрик. — А если я разведусь с Кэт, то снова неизбежно женюсь. Потому что, как утверждает мой психоаналитик, я не могу реализоваться вне роли порядочного домохозяина и семьянина. От брака мне не уйти. Это гнездится... или коренится в моем темпераменте, — он поднял голову и посмотрел на Иону взглядом мазохиста. — Так в чем суть вопроса?
— Предлагаю путешествие, — решительно ответил молодой человек. — На Марс. Всей честной компанией — ты в том числе. Конференция! Возьмем билеты — и забудем про дела. Путь в одну сторону займет всего шесть часов. Поторопись, надо непременно взять места с креслами.
— Надолго? — Эрик и думать не хотел о подобной перспективе: не хватало еще отвлекаться на семейные проблемы владельца корпорации.
— Стопроцентное возвращение завтра или послезавтра. Слушай, это же выход для тебя, решение всех проблем. Оторвешься от воли и планов жены: Кэт останется здесь. Забавно, однако я замечал, что когда старый пень попадает на Вашинг-35, у него отпадает необходимость в экспертах по антиквариату. Ему больше по душе, так сказать, постигать магию места, причем с годами это чувство развивается все сильнее. Да что говорить, когда стукнет сто тридцать, начинаешь понимать. Он как вечный ребенок, никогда не дойдет до того, чтобы принять это важное решение. Вечно будет заменять что-нибудь у себя внутри. Впрочем, тебе, как его персональному врачу, это известно. Что бы у него не отвалилось, ему все заменят. Иногда я просто ненавижу его за оптимизм. Так любить жизнь и придавать ей такое значение... Мы, ничтожные смертные, в нашем возрасте... — он пристально посмотрел на Эрика. — В жалкие тридцать — тридцать три...
— Не знаю, не знаю, — отвечал Эрик. — Меня еще надолго хватит. И жизнь не становится лучше, — он извлек из кармана плаща счет, который вручил ему кассовый аппарат.
— Попробуйте вспомнить. Не появлялась ли пачка «Лаки Страйк» с зеленой полосой в Вашинге-35 в течение трех последних месяцев?
После продолжительной паузы Иона Аккерман сказал:
— Бедный мавр. И это все, что вы высидели? Слушайте, доктор, — не можете настроиться на работу, считайте, с вами все кончено. Два десятка хирургов-трансплантологов только и ждут возможности поработать для такого человека, как Вергилий, с его значением в экономике и «все для победы». Имейте это в виду.
Его взгляд, странная смесь сочувствия и неодобрения, немедленно привел Эрика Арома в чувство.
— Что касается меня, то если мое сердце не выдержит — что, вне сомнения, случится когда-нибудь, — я к вам за помощью обращаться не стану. Вы слишком запутались в личной жизни, доктор. Всему виной — узкий кругозор. Вы живете для себя, а не в планетарных масштабах. Только подумайте — в мире идет война, нас разносят в пух и прах каждый божий день.
«В самом деле, — подумал Эрик. — В дополнение ко всему мы имеем в политических лидерах больного ипохондрика. И ТИФФ, одна из крупнейших промышленных корпораций, поддерживала этого тяжелобольного лидера, любой ценой пытаясь удержать Мола в правительственном кабинете. Без такого высокопоставленного друга, как Вергилий Аккерман, Джино Молинари давно сыграл бы в ящик или в дом для престарелых. Я знаю это не хуже других. Но личная жизнь должна продолжаться. К тому же я не собираюсь сцепляться с Кэт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Люсиль Шулер страстная миротворка, — пояснил он, оборачиваясь. — Прекрасно, что корпорация разрешает сотрудникам исповедовать любые политические взгляды, не находишь? Тем более приятно, что это не стоит ни цента. На митинги доступ бесплатный.
— Зато там нужно петь и молиться, — возразила Кэт. — А потом с тебя сдерут деньги в какой-нибудь фонд. Или заставят купить флажок.
— Так для кого сигареты? — прервал Эрик ненужный диалог.
Кэт вздохнула.
— Для Вилли Аккермана, конечно.
— Для Вергилия?
Она выпустила дым двумя серыми струйками.
— Ты думаешь, я решила сменить место работы? — спросила она.
— Почему нет, если там лучше перспективы?
Кэт отвечала задумчиво:
— Меня удерживает не высокая ставка, как ты думаешь. Я верю, что мы участвуем в борьбе за победу.
— Мы? Каким образом?
Дверь кабинета открылась, появилась стройная мисс Перси, сверкающая, в кучеряшках, оттирая дверь горизонтально направленной грудью.
— Простите за беспокойство, доктор, к вам мистер Иона, троюродный племянник мистера Аккермана.
— Как дела в формовочной, Иона? — сказал Эрик, поднимаясь и протягивая руку. Праправнучатый племянник владельца фирмы почтительно ответил на рукопожатие. — Хоть один пузырь вышел во время последней вахты?
— Если и вышел, то сымитировал рабочего и смылся за ворота, — отозвался Иона. Он заметил Кэт. — Доброе утро, миссис Арома. Как ваша последняя модель авто? Из Вашинга-35, в форме жука? Кажется, он называется Фольксваген?
— Обтекаемый Крайслер, — ответила Кэт. — Хорошая машина, но слишком тяжелая для своих рессор. Поэтому в свое время не удержалась на рынке.
— Как хорошо, когда человек хоть в чем-нибудь разбирается профессионально, — с чувством сказал Иона. — Шут с ним, с легкомысленным Ренессансом — я имею в виду, лучше все-таки специализироваться в одной области, пока... — он осекся, заметив отнюдь не гостеприимные взоры супругов Арома. — Впрочем, я, кажется, не вовремя?
— Дела компании прежде всего, — откликнулся Арома. Младший член иерархии вмешался в его разговор с женой как раз кстати.
— Оставь нас, Кэт, — заявил Эрик бесцеремонно. — Встретимся за обедом, тогда и поговорим. У меня нет времени обсуждать, умеет ли врать кассовый аппарат.
Он провел жену к двери; она подчинилась. Видимо, он застал ее врасплох.
У порога Эрик произнес спокойнее:
— Все равно от разговоров не уйти. Даже за обедом.
И закрыл дверь.
Иона Аккерман пожал плечами.
— Ничего не поделаешь, общая картина современного брака. Узаконенная ненависть.
— То есть?
— В любом супружеском диалоге веет дыхание смерти. Наверное, следствие мужского неравноправия, даже в этом городе, — сказал Иона. И на худом, почти юношеском лице расцвела улыбка, которой он пытался загладить свои слова.
— Кэт, конечно, прекрасный работник, недаром с тех пор, как она здесь работает, Вергилий распустил остальных собирателей антиквариата. Она, наверное, говорила тебе об этом.
«И не раз», — пронеслось у Эрика в голове.
— Почему бы вам не развестись?
Теперь пожал плечами Арома. Наверное, жест изобрел первый философ. Во всяком случае, Эрик надеялся на это. Но жест, похоже, получился неубедительным, потому что Иона продолжал ждать ответа.
— Дело в том, что я уже был женат, и дело обстояло ничем не лучше, — с натугой стал объяснять Эрик. — А если я разведусь с Кэт, то снова неизбежно женюсь. Потому что, как утверждает мой психоаналитик, я не могу реализоваться вне роли порядочного домохозяина и семьянина. От брака мне не уйти. Это гнездится... или коренится в моем темпераменте, — он поднял голову и посмотрел на Иону взглядом мазохиста. — Так в чем суть вопроса?
— Предлагаю путешествие, — решительно ответил молодой человек. — На Марс. Всей честной компанией — ты в том числе. Конференция! Возьмем билеты — и забудем про дела. Путь в одну сторону займет всего шесть часов. Поторопись, надо непременно взять места с креслами.
— Надолго? — Эрик и думать не хотел о подобной перспективе: не хватало еще отвлекаться на семейные проблемы владельца корпорации.
— Стопроцентное возвращение завтра или послезавтра. Слушай, это же выход для тебя, решение всех проблем. Оторвешься от воли и планов жены: Кэт останется здесь. Забавно, однако я замечал, что когда старый пень попадает на Вашинг-35, у него отпадает необходимость в экспертах по антиквариату. Ему больше по душе, так сказать, постигать магию места, причем с годами это чувство развивается все сильнее. Да что говорить, когда стукнет сто тридцать, начинаешь понимать. Он как вечный ребенок, никогда не дойдет до того, чтобы принять это важное решение. Вечно будет заменять что-нибудь у себя внутри. Впрочем, тебе, как его персональному врачу, это известно. Что бы у него не отвалилось, ему все заменят. Иногда я просто ненавижу его за оптимизм. Так любить жизнь и придавать ей такое значение... Мы, ничтожные смертные, в нашем возрасте... — он пристально посмотрел на Эрика. — В жалкие тридцать — тридцать три...
— Не знаю, не знаю, — отвечал Эрик. — Меня еще надолго хватит. И жизнь не становится лучше, — он извлек из кармана плаща счет, который вручил ему кассовый аппарат.
— Попробуйте вспомнить. Не появлялась ли пачка «Лаки Страйк» с зеленой полосой в Вашинге-35 в течение трех последних месяцев?
После продолжительной паузы Иона Аккерман сказал:
— Бедный мавр. И это все, что вы высидели? Слушайте, доктор, — не можете настроиться на работу, считайте, с вами все кончено. Два десятка хирургов-трансплантологов только и ждут возможности поработать для такого человека, как Вергилий, с его значением в экономике и «все для победы». Имейте это в виду.
Его взгляд, странная смесь сочувствия и неодобрения, немедленно привел Эрика Арома в чувство.
— Что касается меня, то если мое сердце не выдержит — что, вне сомнения, случится когда-нибудь, — я к вам за помощью обращаться не стану. Вы слишком запутались в личной жизни, доктор. Всему виной — узкий кругозор. Вы живете для себя, а не в планетарных масштабах. Только подумайте — в мире идет война, нас разносят в пух и прах каждый божий день.
«В самом деле, — подумал Эрик. — В дополнение ко всему мы имеем в политических лидерах больного ипохондрика. И ТИФФ, одна из крупнейших промышленных корпораций, поддерживала этого тяжелобольного лидера, любой ценой пытаясь удержать Мола в правительственном кабинете. Без такого высокопоставленного друга, как Вергилий Аккерман, Джино Молинари давно сыграл бы в ящик или в дом для престарелых. Я знаю это не хуже других. Но личная жизнь должна продолжаться. К тому же я не собираюсь сцепляться с Кэт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57