– Отлично! А теперь повернись лицом к стене.
– Что?
– Ты слышал. Лицом к стене. Быстро!
Макнейр быстро повернулся и услышал, как Риддл открывает ящики стола и перекладывает их содержимое в портфель.
– Пока, Макнейр, – сказал Риддл через минуту. – Помни, о чем я тебя предупреждал. Помалкивай, и все будет хорошо.
Дверь закрылась. Макнейр медленно обернулся, увидел, что Риддла нет, и торопливо запер ее. Будто какой-то замок мог защитить его от Байрона Риддла. Кривясь от боли, он сел за свой стол и стал думать, как быть дальше. Придется все рассказать Эду Мерфи. Работать и дальше рядом с маньяком, грозившим убить его, нельзя.
И все же… что, если Риддл сказал правду? Что, если он выполняет секретные задания Эда Мерфи или даже самого президента? Вдруг он скажет, что Макнейр поставил под угрозу их секретность? Что, если уволят не Риддла, а его? Тогда все планы рухнут. Ни одна корпорация не даст ему той работы, какую он хочет. Может, лучше промолчать, перебраться в другой кабинет и избегать Байрона? Даже если для этого придется ходить через другую дверь? Знать только свое дело, так, видимо, будет лучше всего. Но все же любопытство его не угасало. Почему Риддл так разозлился? Что такое важное в этих конвертах?
Пленка Д. X.
Донны Хендрикс.
Эта мысль пришла внезапно и перепугала его. Какое отношение имел Риддл к убитой? Что это за пленка? Какие на ней могли быть секреты, чтобы угрожать из-за них убийством? Макнейра одолевали мысли, над которыми не хотелось задумываться. Он хотел только делать свою работу, угождать начальству, продвигаться в жизни. Но теперь почему-то имел дело с сумасшедшим, грозящим убить его и всю семью. Макнейр закрыл лицо руками. Ребра болели от пинка, его подташнивало. На съеденных деньгах могли быть всевозможные микробы. Может, пойти к врачу? Но как объяснить, почему он проглотил стодолларовую бумажку? Зазвонил телефон, но Макнейр не снял трубку. Ему не хотелось ни с кем говорить. Хотелось оказаться подальше от Вашингтона. Даже, может быть, умереть.
24
По пути в аэропорт Нортон и Энни спорили.
– Не доверяй Гейбу Пинкусу, – сказала она.
– Я ему не доверяю, – ответил Нортон. – Но он мне нужен.
– Он обманет тебя, – сказала Энни. – Он думает только о своих сенсациях. О славе. Контролировать его ты не можешь.
– От него есть толк. Половину сведений об этой истории сообщил мне он.
– Ну и много ты узнал? Так много, что теперь наудачу летишь в Калифорнию?
– Энни, это единственное, что мне остается, – устало сказал он. – Где-то должно быть слабое звено. Макнейр не хочет говорить со мной. Риддл исчез. Так что я попробую еще раз поговорить с Джеффом Филдсом.
– Ты мог бы обратиться к общественности, – сказала она. – Созови пресс-конференцию. Выложи все, что знаешь. Заставь их объяснить все, а не бейся головой о стену.
Нортон свернул с Белтвэя на Даллес Эксесс Роуд и упрямо покачал головой.
– К этому я еще не готов. Так можно навредить Уитмору, а я не сделаю этого, пока не буду убежден, что он причастен к убийству Донны.
– Убежден? Чего еще тебе нужно? – воскликнула она. – Ты знаешь, что он сделал ей ребенка. Знаешь, что кто-то убил сенатора Нолана. Знаешь, что они заставили Джеффа Филдса сказать, будто Донна забеременела от него. Чего ты еще хочешь, признания?
Их обогнало такси на скорости 80 миль в час.
– Какой-то бедняга опаздывает на самолет, – сказал Нортон. – Послушай, я же вчера вечером объяснял тебе, это все может быть совпадением. Пока что против Уитмора лишь косвенные улики. Есть разница между тем, что я подозреваю и что знаю. Будь я присяжным, я не смог бы сказать, что безоговорочно убежден в причастности Уитмора.
– О господи! – воскликнула Энни. – Юристы!
Остановив машину возле аэропорта, Нортон взял Энни за руку.
– Вечером позвоню.
– Отдохни там, – сказала она. – Полежи у бассейна, позагорай.
– Постараюсь, – сказал он. – Слушай, извини меня за вчерашнее.
Энни придвинулась и поцеловала его.
– Вчера все было хорошо, – сказала она. – Отдохни там. Я съем тебя, когда вернешься.
Он торопливо поцеловал ее и поспешил к вокзалу.
Полчаса спустя, когда самолет поднялся, Нортон подумал, что еще ниоткуда не улетал с таким удовольствием, как сейчас из Вашингтона. Даже если это означало улетать от Энни. Последнюю неделю у него было ощущение, будто вокруг него сдвигаются стены. Он стал приглядываться к людям на улице, хотя раньше не делал этого. Теперь ему казалось, что они наблюдают за ним, следят, строят заговоры. Он считал, что все телефоны прослушиваются, все разговоры подслушиваются, все письма вскрываются.
Последней соломинкой была прошлая ночь, когда они впервые легли в постель и с ним произошло нечто ужасное. Казалось, импотенция – один из последних симптомов этой паранойи. Лежа рядом с Энни, он слышал шорохи за дверью, видел тени за окнами, ему мерещились шпики, спрятанные кинокамеры, потайные микрофоны. В конце концов он сдался и, надеясь, что она поймет, поделился своими опасениями. Конечно, даже когда он шептал ей о смерти Донны, где-то в глубине души гнездился страх, что и она может оказаться участницей этого заговора, но довериться кому-то было необходимо.
Когда он стал рассказывать, Энни села в постели, включила свет и с полчаса расспрашивала его. Она думала, что он слишком неосторожен, слишком доверчив. У нее не было никаких сомнений в причастности Уитмора. Но, конечно, Энни была на десять решающих лет моложе. Он достиг возраста, когда доверяешь своему правительству, а она еще нет. В конце концов, когда он ответил на ее вопросы, она погасила свет, обняла его и притянула к себе. Заснул он в ее объятиях.
– Хотите коктейль, сэр?
Нортон открыл глаза. Голубоглазая стюардесса держалась развязно. Вспомнив о Пенни, он подумал, что, видимо, и эта ее коллега накурилась гашиша.
– Две «кровавые Мери», пожалуйста, – попросил он. У него был план: выпить два коктейля и проспать до самой Калифорнии.

Плосколицый по-прежнему охранял ворота Филдса, но на сей раз никаких проблем не возникло.
– Босс ожидает вас, – сказал он не очень приветливо. – Возле бассейна.
Нортон поставил взятый напрокат «форд» перед особняком, рядом с блестящим светло-желтым «ягуаром», обошел дом и спустился по широкому зеленому газону к бассейну. В прошлый раз в бассейне и вокруг него резвились гости. Теперь здесь был только Джефф Филдс, он лежал в шезлонге, на воде чуть покачивался большой белый надувной матрац.
– Привет, Нортон, – не вставая, сказал актер.
– Привет, Джефф. Спасибо за гостеприимство.
– Я должен был принять тебя после той истории. Только не повторяй свою чушь, будто приехал насчет работы. Выпьешь пива?
– С удовольствием.
– Сейчас принесу, – сказал Филдс. – У меня в кабине холодильник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71