Сразу рухнул на кровать и уснул. Устал, конечно. Говорил, что план у него есть — по дороге ко мне успел его обдумать. Интересно послушать, что это за план…»
Васик поднялся с кресла, подошел к кровати и тронул за плечо Витю. Тот тут же вскочил — да так стремительно, что можно было подумать, будто его окатили холодной водой из ведра.
— А?! — вопросительно гаркнул Витя хриплым басом. — Чего тут?..
— Два часа спишь, — сообщил Васик, — пора действовать. Ты говорил, что у тебя есть план.
— Сколько времени? — встрепенулся Витя.
Васик ответил.
— Действительно… — Витя цокнул языком и протер кулаками воспаленные глаза, — чуть не проспал. Хорошо, что ты меня разбудил. А то я так намаялся, что сутки, наверное, проспал бы…
— Ты говорил, у тебя есть план… — повторил Васик.
Витя зевнул и энергично потряс головой, приходя в себя после сна.
— Есть, — подтвердил он и поднялся. — Поехали. Я тебе по дороге все объясню. Времени действительно в обрез, надо успеть.
— Куда? — спросил Васик.
— По дороге объясню, — повторил Витя и добавил что-то непонятное, щелкнув пальцами:
— Алле, гоп!
***
В ту самую минуту, когда Витя проговорил это странное «Алле, гоп!», в подмосковной Черноголовке, в подвале одного из новых девятиэтажных домов, хрустнув комочком серы, взорвалась и загорелась спичка. На миг осветив бледное, словно неживое лицо, надвинутую по самые брови черную спортивную шапочку и обшарпанный воротник затертой болоньевой куртки, желтое пламя погасло.
Человек в спортивной шапочке, прикурив, отбросил сгоревшую спичку в угол подвала и глубоко затянулся. Выдохнув дым, он зажмурился от удовольствия, потом спохватился и, часто затягиваясь, докурил и так коротенький окурок, подобранный несколько минут назад в подъезде у двери, ведущей в подвал. А докурив, уронил окурок под ноги и, двигаясь в темноте наугад, прошел к противоположной стене, пошарил рукой по ее сырой поверхности, ударил кулаком, и перед ним образовался большой желтый четырехугольник света, куда он и шагнул.
Прикрыв за собой подвальную дверь, человек в черной спортивной шапочке оказался в подъезде. Там, не оглядываясь, он прошел к лестнице и стал подниматься наверх.
«Четвертый этаж, сорок пятая квартира…»
Он не знал, откуда всплыли в его голове эти цифры — этаж и квартира, так же, как не знал, где находится, зачем он здесь и кто он. Четвертый этаж, сорок пятая квартира… Он увидел возле двери сорок пятой черный квадратик электрического звонка и крепко прижал его пальцем.
— Кто там? — спустя минуту глухо донесся из-за двери сиплый голос, — кого несет в такую рань?..
— Почта, — ответил человек в черной спортивной шапке, сам не зная, почему вырвалось именно это слово. Второе слово тоже возникло у него в мозгу непонятно откуда:
— Телеграмма.
— От кого? Какая?..
Закряхтел замок, и в проеме двери сорок пятой квартиры показалось пухлое лицо, правую щеку которого пересекали розовые полоски.
А человек в черной спортивной шапочке будто проснулся. Он замычал, вспоминая что-то очень важное, а когда вспомнил, поднял грязный кулак и ударил открывшего дверь в лицо. Хозяин квартиры недоуменно крякнул и отлетел в глубь коридора.
Человек в черной спортивной шапочке шагнул за ним и плотно прикрыл за собой дверь.
— А?.. Кого?.. — тихо хрипел на полу, пытаясь подняться, хозяин квартиры. Домашний халат его распахнулся, и шелковый пояс волочился за ним по полу, как змея.
Человек наклонился и, схватив пояс, быстро затянул его на шее упавшего.
Задушив хозяина квартиры, он перешагнул через труп, прошел на кухню, постоял минуту в раздумье перед белым холодильником, медленно потянул было на себя дверцу, но вдруг замер.
— »…орок ..атая…», — донеслось невнятное откуда-то из глубины квартиры.
Он повернул голову, осматривая кухню, глаза его остановились на огромном кухонном ноже, оставленном на столе. Он взял нож и, смотря себе под ноги, пошел туда, откуда неслись непонятные звуки, — в спальню. В коридоре он еще раз переступил через труп задушенного хозяина квартиры.
«Сорок пятая! Сорок пятая квартира!» — громко шептала в трясущуюся телефонную трубку сидящая, как в сугробе, в ворохе белоснежных простыней на огромной постели девочка лет пятнадцати.
Когда он вошел, держа нож обеими руками впереди себя, она, подняв на него вмиг постаревшие глаза, истошно завизжала и, как ядовитую ящерицу, отшвырнула от себя истекающую короткими гудками телефонную трубку.
Убив ее, человек в черной спортивной шапочке вдруг почувствовал невиданную легкость и ясность мысли. Он вытер простыней кровь на ноже, спрятал его в рукав и вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.
Новая мысль возникла у него в голове, и человек в черной спортивной шапочке вдруг понял, что эта побуждающая мысль — самое главное в его жизни, она толкает его к совершению того, что сейчас подсказывает ему его сознание. А это значило бы — достойное завершение начатого рождением круга и оправдание предыдущих бессмысленно прожитых лет.
— Убить, — прошептал человек в черной спортивной шапочке, перекладывая самую важную для него мысль на язык человеческих слов. — Убить того, кто войдет в эту комнату… Убить того, кто войдет в эту комнату… Убить того, кто войдет в эту комнату…
Человек повторил эту фразу много-много раз. Сколько именно — сосчитать было невозможно, потому что бормотание его слилось в единый непрерывный поток нечленораздельных звуков.
***
— Так что нам теперь делать? — шепотом спросила у меня Даша. — Здесь даже спрятаться у ворот негде. А темнота понемногу рассеивается — утро наступает. Сейчас эти двое… привидения… Колян и Толян — выедут из гаража и заметят нас… Что тогда?
Я ничего ей не ответила, лихорадочно прокручивая в голове последние детали своего плана.
— А как они выедут за ворота? — проговорила вдруг Даша. — Гиви говорил, что ворота заперты до самого утра… Впрочем, у этих двоих наверняка должен быть ключ. Если они беспрепятственно проникли сюда, то…
Из-за больничного корпуса послышался шум мотора.
— Они едут! — взвизгнула Даша. Я облегченно выдохнула — план мой был готов. Конечно, довольно простой, но ведь простота — нередко залог успеха?
— Быстрее, — дернула меня за рукав Даша, — бежим! Они уже приближаются!
— Погоди!
Из-за корпуса показалась большая машина. Когда она подъехала ближе, настолько, что уже можно было разобрать ее марку, я оттащила Дашу в сторону — чтобы мы не попали в свет фар.
— Слава богу! — выдохнула Даша. — Одумалась! Бежим скорее, а то нас эти живые мертвецы заметят.
— Послушай меня, — проговорила я, — сейчас делай то, что я тебе говорю, слышишь? — — Слышу, — глядя на приближающуюся машину, ответила Даша. — Только не понимаю… что делать-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Васик поднялся с кресла, подошел к кровати и тронул за плечо Витю. Тот тут же вскочил — да так стремительно, что можно было подумать, будто его окатили холодной водой из ведра.
— А?! — вопросительно гаркнул Витя хриплым басом. — Чего тут?..
— Два часа спишь, — сообщил Васик, — пора действовать. Ты говорил, что у тебя есть план.
— Сколько времени? — встрепенулся Витя.
Васик ответил.
— Действительно… — Витя цокнул языком и протер кулаками воспаленные глаза, — чуть не проспал. Хорошо, что ты меня разбудил. А то я так намаялся, что сутки, наверное, проспал бы…
— Ты говорил, у тебя есть план… — повторил Васик.
Витя зевнул и энергично потряс головой, приходя в себя после сна.
— Есть, — подтвердил он и поднялся. — Поехали. Я тебе по дороге все объясню. Времени действительно в обрез, надо успеть.
— Куда? — спросил Васик.
— По дороге объясню, — повторил Витя и добавил что-то непонятное, щелкнув пальцами:
— Алле, гоп!
***
В ту самую минуту, когда Витя проговорил это странное «Алле, гоп!», в подмосковной Черноголовке, в подвале одного из новых девятиэтажных домов, хрустнув комочком серы, взорвалась и загорелась спичка. На миг осветив бледное, словно неживое лицо, надвинутую по самые брови черную спортивную шапочку и обшарпанный воротник затертой болоньевой куртки, желтое пламя погасло.
Человек в спортивной шапочке, прикурив, отбросил сгоревшую спичку в угол подвала и глубоко затянулся. Выдохнув дым, он зажмурился от удовольствия, потом спохватился и, часто затягиваясь, докурил и так коротенький окурок, подобранный несколько минут назад в подъезде у двери, ведущей в подвал. А докурив, уронил окурок под ноги и, двигаясь в темноте наугад, прошел к противоположной стене, пошарил рукой по ее сырой поверхности, ударил кулаком, и перед ним образовался большой желтый четырехугольник света, куда он и шагнул.
Прикрыв за собой подвальную дверь, человек в черной спортивной шапочке оказался в подъезде. Там, не оглядываясь, он прошел к лестнице и стал подниматься наверх.
«Четвертый этаж, сорок пятая квартира…»
Он не знал, откуда всплыли в его голове эти цифры — этаж и квартира, так же, как не знал, где находится, зачем он здесь и кто он. Четвертый этаж, сорок пятая квартира… Он увидел возле двери сорок пятой черный квадратик электрического звонка и крепко прижал его пальцем.
— Кто там? — спустя минуту глухо донесся из-за двери сиплый голос, — кого несет в такую рань?..
— Почта, — ответил человек в черной спортивной шапке, сам не зная, почему вырвалось именно это слово. Второе слово тоже возникло у него в мозгу непонятно откуда:
— Телеграмма.
— От кого? Какая?..
Закряхтел замок, и в проеме двери сорок пятой квартиры показалось пухлое лицо, правую щеку которого пересекали розовые полоски.
А человек в черной спортивной шапочке будто проснулся. Он замычал, вспоминая что-то очень важное, а когда вспомнил, поднял грязный кулак и ударил открывшего дверь в лицо. Хозяин квартиры недоуменно крякнул и отлетел в глубь коридора.
Человек в черной спортивной шапочке шагнул за ним и плотно прикрыл за собой дверь.
— А?.. Кого?.. — тихо хрипел на полу, пытаясь подняться, хозяин квартиры. Домашний халат его распахнулся, и шелковый пояс волочился за ним по полу, как змея.
Человек наклонился и, схватив пояс, быстро затянул его на шее упавшего.
Задушив хозяина квартиры, он перешагнул через труп, прошел на кухню, постоял минуту в раздумье перед белым холодильником, медленно потянул было на себя дверцу, но вдруг замер.
— »…орок ..атая…», — донеслось невнятное откуда-то из глубины квартиры.
Он повернул голову, осматривая кухню, глаза его остановились на огромном кухонном ноже, оставленном на столе. Он взял нож и, смотря себе под ноги, пошел туда, откуда неслись непонятные звуки, — в спальню. В коридоре он еще раз переступил через труп задушенного хозяина квартиры.
«Сорок пятая! Сорок пятая квартира!» — громко шептала в трясущуюся телефонную трубку сидящая, как в сугробе, в ворохе белоснежных простыней на огромной постели девочка лет пятнадцати.
Когда он вошел, держа нож обеими руками впереди себя, она, подняв на него вмиг постаревшие глаза, истошно завизжала и, как ядовитую ящерицу, отшвырнула от себя истекающую короткими гудками телефонную трубку.
Убив ее, человек в черной спортивной шапочке вдруг почувствовал невиданную легкость и ясность мысли. Он вытер простыней кровь на ноже, спрятал его в рукав и вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.
Новая мысль возникла у него в голове, и человек в черной спортивной шапочке вдруг понял, что эта побуждающая мысль — самое главное в его жизни, она толкает его к совершению того, что сейчас подсказывает ему его сознание. А это значило бы — достойное завершение начатого рождением круга и оправдание предыдущих бессмысленно прожитых лет.
— Убить, — прошептал человек в черной спортивной шапочке, перекладывая самую важную для него мысль на язык человеческих слов. — Убить того, кто войдет в эту комнату… Убить того, кто войдет в эту комнату… Убить того, кто войдет в эту комнату…
Человек повторил эту фразу много-много раз. Сколько именно — сосчитать было невозможно, потому что бормотание его слилось в единый непрерывный поток нечленораздельных звуков.
***
— Так что нам теперь делать? — шепотом спросила у меня Даша. — Здесь даже спрятаться у ворот негде. А темнота понемногу рассеивается — утро наступает. Сейчас эти двое… привидения… Колян и Толян — выедут из гаража и заметят нас… Что тогда?
Я ничего ей не ответила, лихорадочно прокручивая в голове последние детали своего плана.
— А как они выедут за ворота? — проговорила вдруг Даша. — Гиви говорил, что ворота заперты до самого утра… Впрочем, у этих двоих наверняка должен быть ключ. Если они беспрепятственно проникли сюда, то…
Из-за больничного корпуса послышался шум мотора.
— Они едут! — взвизгнула Даша. Я облегченно выдохнула — план мой был готов. Конечно, довольно простой, но ведь простота — нередко залог успеха?
— Быстрее, — дернула меня за рукав Даша, — бежим! Они уже приближаются!
— Погоди!
Из-за корпуса показалась большая машина. Когда она подъехала ближе, настолько, что уже можно было разобрать ее марку, я оттащила Дашу в сторону — чтобы мы не попали в свет фар.
— Слава богу! — выдохнула Даша. — Одумалась! Бежим скорее, а то нас эти живые мертвецы заметят.
— Послушай меня, — проговорила я, — сейчас делай то, что я тебе говорю, слышишь? — — Слышу, — глядя на приближающуюся машину, ответила Даша. — Только не понимаю… что делать-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52