Совсем маленькими, шести-семи лет. А знаешь, это ведь очень страшно, когда видишь, что психика таких маленьких людей нуждается в лечении.
— Шесть-семь лет, — медленно проговорила я, — неужели уже в этом возрасте дети начинают употреблять наркотики?
— Да нет, — ответила Даша, — в данном случае наркотики здесь ни при чем. Ведь в наш центр реабилитации приводят не только наркоманов и алкоголиков, но еще и страдающих тяжелыми болезнями — таким детям тоже нужна помощь и поддержка.
— Понятно.
— А последнее время, — проговорила Даша, поеживаясь, будто ей внезапно стало холодно, — ко мне начали поступать дети со странным диагнозом. С врожденными психическими заболеваниями, которые почти не поддаются лечению. Понимаешь, с виду такой ребенок вполне обыкновенный. Здоровый, румяный, даже и не скажешь, что у него что-то не в порядке. И только иногда с ним ни с того ни с сего случаются ужасные приступы. Мне один раз довелось наблюдать подобное. Это очень страшно…
Даша судорожно вздохнула и попросила:
— Дай-ка сигарету, пожалуйста. Мои кончились.
— Сигарету? — удивилась я. — Ведь ты вроде бросила курить, вроде уже несколько месяцев.
— Начала снова месяц назад, — призналась Даша, — честно говоря, не выдерживают нервы. Даже у меня, профессионального психолога. Так… И зажигалку, пожалуйста… Закурив, она продолжала:
— Так вот, я говорила об этих странных приступах. Ребенок, который еще минуту назад спокойно играл и общался с другими детьми, вдруг падает на пол и бьется в судорогах. Его лицо искажается… Просто до неузнаваемости, крики становятся оглушительными — непонятно, как такие громкие звуки могут производить слабые детские легкие. Потом все заканчивается также внезапно, как и начинается. Некоторое время ребенок лежит без движения, словно спит, только с открытыми глазами. А потом поднимается и снова начинает играть как ни в чем не бывало. И ничего не помнит о том, что с ним происходило. А через какое-то время все повторяется. Ужасно!..
Я живо представила себе подобную ситуацию, и мне вдруг стало не по себе.
— Действительно, — проговорила я, — зрелище не из приятных. А чем обусловливаются эти приступы? Врожденное?.. Что-то вроде эпилепсии?
— Не знаю, — сказала Даша, — но то, что эта болезнь не эпилепсия, это точно. Я разговаривала с нашими врачами — они в растерянности. Никто не знает, что это за болезнь и как ее лечить. Ведь ребенок выглядит совершенно здоровым, и никакие обследования ничего не показывают. Совершенно ничего. Только вот эти приступы, которые никто не может не то что предотвратить, даже предсказать, когда они начнуться. Никто не может! Говорили только, я слышала, что нечто подобное встречалось и раньше, только не так часто, конечно. Тогда это называлось — одержимость бесами.
— Ничего себе, — удивилась я. — А существует какой-нибудь способ, чтобы изгонять этих бесов?
— Нет, — покачала головой Даша. — Правда, мне говорили, что есть в городе какой-то доктор, который лечит такое заболевание. Недавно появился… Какой-то самоучка. Но он берет за лечение такие деньги, что к нему и подступиться страшно. И берет не за излечение, а за лечение. То есть — конечный положительный результат не гарантирует даже он. А другие врачи — и подавно, только разводят руками и говорят, что ничего не понимают в этом. Не берутся лечить. Ну а если и берутся, то вообще ничего не гарантируют. Даже улучшение состояния.
— А каково развитие болезни? — спросила я. — Ведь, насколько я понимаю, приступы мало отражаются на физическом здоровье детей. И на психическом… Они ведь даже не помнят потом, что у них был приступ.
— На первой стадии — да, — подтвердила Даша, — только примерно через год приступы становятся чаще, и тогда начинается резкое ухудшение физического здоровья и происходят некоторые изменения в психическом поведении ребенка. Он становится замкнутым и неразговорчивым. А позже — совсем перестает говорить и обращать какое-либо внимание на предметы окружающей действительности. Как бы возвращается в первобытное состояние. А потом — неизбежная смерть. Уже несколько летальных исходов в этом году зафиксировано от этой болезни, и все умершие — дети в возрасте от семи до восьми лет. Знаешь, я набралась духа и съездила как-то пообщалась с родителями одного их умерших. Мне это нужно было сделать, чтобы попытаться понять, как бороться с этой болезнью… или просто, как хоть чем-то помочь таким детям. Было трудно, но я все-таки пересилила себя.
Даша замолчала и несколько раз глубоко затянулась сигаретой.
— Очень страшно, — вместе с облачком дыма выпустила она слова. — Очень страшно, когда читаешь историю болезни умершего от такой болезни ребенка. Я просто физически чувствовала, как был растерян и подавлен лечащий врач. Такие… скупые строки, и в них — боль. А в последние несколько месяцев жизни ребенка записи делались каждый день. Вот это самое страшное. Такой, понимаешь, дневник смерти.
Даша замолчала. И мне вдруг стало заметно, как она похудела и осунулась за все то время, которое мы не виделись. Да и эта ее новая стрижка, очень короткая, что называется «под мальчика», открывала худую и такую хрупкую шею. Даша молчала, и я не решалась сказать ни слова. Наконец, когда стрелка настенных часов остановилась на цифре «три», я спросила:
— А с тем врачом, который берется лечить таких детей, ты общалась?
— Нет.
— Почему? — с недоумением проговорила я. — Если он берется лечить, значит, у него хоть что-то получается. Значит, он знает хоть что-то об этом заболевании. Тебе обязательно нужно…
— Да я понимаю! — воскликнула Даша. — Я уже много раз пыталась добраться до этого врача, но у него какая-то непонятная система: в его клинику не пускают никого, кроме пациентов, записанных на прием.
— И ты запишись, — посоветовала я.
— Десять раз, наверное, записывалась, но мне все время говорили, что моей фамилии в списках нет.
— Странно, — сказала я.
— Конечно, странно, — согласилась Даша.
Мы еще немного посидели в тишине. Честно говоря, мне было совсем не по себе от Дашиного рассказа. Ведь это самое ужасное, когда дети мучаются. Нельзя, чтобы мучились дети. И почему, откуда берутся силы, заставляющие мудрую природу создавать подобные отвратительные заболевания… Или это виновата не природа?
«Черт возьми, — подумала я, — поскорее бы приехал Васик. Рассказал бы о своем приключении. Разрушил бы это гнетущее состояние, а то мы сидим сейчас, и будто вся комната наполнена густой, как липкая смола, тоской. Даша не смотрит на меня, задумалась о чем-то. Обычно, когда она о чем-то задумывается, то смотрит в окно — светлым и отрешенным, только ей свойственным взглядом. А сейчас она в пол уставилась. Да, здорово изменилась моя подруга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52