— Врач протянул старушке лист бумаги, в углу которого была приклеена плохая черно-белая фотография, запечатлевшая мальчика.
— Он, — вглядевшись, подтвердила старушка, — Васик… То есть — Петенька мой…
— Сейчас я вам запишу его адрес и… и все… — седовласый забегал карандашом по вырванной из еженедельника странице, — вот… возьмите.
— Спасибо, родной! — благодарно зашамкала старушка, пряча страницу с адресом куда-то под покрывавшее ее тело ветхое тряпье.
Седовласый подождал, пока старушка поднялась со стула, налил себе из графина стакан несвежей желтой воды. Посмотрел на часы… В этот момент скрипнула дверь, медленно приоткрываясь.
— Это… доктор, — проговорила просунувшаяся в образовавшееся отверстие обвязанная цветастым платком голова, — касатик мой… На прием к тебе можно?
«Еще одна! — обомлел седовласый. — Я сойду с ума! Какой прием в четыре часа утра? Кажется, мне делается нехорошо… Может быть, я и правда с ума сошел?»
— Можно, касатик? — прошамкала вторая старушка с порога.
— Нет, нет, нет, — поднялся ей навстречу врач, — сегодня приема не будет. Я… нездоров.
— И я тоже болею, — сообщила старушка и поправила платочек на голове, — мне совсем плохо… Касатик, у меня ведь ревматизм.
— Какой ревматизм?.. — с трудом вымолвил седовласый. — Это детская клиника… Частная клиника… Она строго охраняется. Откуда здесь эта старушка с ревматизмом? Одна старушка, две… А, может быть, там еще кто-то есть… за дверью?
— За мной очередь не занимайте! — обернувшись, крикнула старушка в коридор.
Седовласый почувствовал, что рассудок покидает его. Он тяжело опустился на стул и сжал руками виски. Какие-то тени зашныряли по углам скудно освещенного кабинета.
«Так вот, значит, как с ума сходят, — пронеслась в его голове шальная мысль. — Мамочки, не хочу… не дай бог… не дай господь сойти с ума… Как там — уж лучше посох и сума… о — На сегодня — все, — слабо проговорил седовласый, не ощущая ничего, кроме колыхавшейся в голове мутной боли, — приема нет…
«В отпуск мне надо, — подумал он еще, когда старушки покинули кабинет, — или на пенсию… Хотя нет. На пенсию еще рано…»
***
— Все-таки не понимаю, — проговорила Даша, шагая рядом со мной по совершенно пустынному коридору загородной клиники, — зачем тебе понадобился этот маскарад?
— Так, — я пожала плечами, — мне вдруг показалось, что тот… кто устроил все эти штуки с похищениями и тому подобное… внимательно следит за нами. За каждым нашим шагом. Понимаешь? Это как паутина, которой опутано все вокруг…
— Нет, — призналась Даша, — все еще не понимаю…
— Неважно, — сказала я, — просто подумала о том, что нужно запутать следы. Чем непонятнее, тем лучше.
— Вот уж не знаю, — проговорила Даша и ступила на первую ступеньку лестницы, ведущей к первому этажу, — я вообще ничего не понимаю. Ты сказала, чтобы я заглянула в дверь и изобразила из себя старушку — я и изобразила. Неужели этот врач и в самом деле принял меня за старуху? Вроде, я не так плохо выгляжу.
— Принял, принял, — уверила я Дашу, — как и меня. Обыкновенное внушение. Если он нас увидит еще раз, ни за что не узнает.
— А по-моему, — сказала Даша, — проще было бы загипнотизировать его, как и охранников. И он без лишних вопросов выдал бы нам интересующие сведения. Кстати, как ты можешь быть уверена, что он дал тебе адрес того Пети, который нам нужен?
— На медицинской карточке фотография, — объяснила я, — а на фотографии, как ты догадываешься, тот самый Петя.
— А он…
— А он как две капли воды похож на нашего Васика, — сказала я.
Даша неопределенно качнула головой.
— Ты не стерла память этого врача? — спросила она у меня.
— Нет.
— Почему? — удивилась Даша, — ведь он теперь может сказать, что искали…
— Ну, то, что он кому-нибудь что-нибудь скажет, — проговорила я, — это исключено. Насколько я понимаю, ему вообще запрещено давать какие-либо сведения о пациентах. Но… я уже тебе говорила, что меня не покидает ощущение того, что за нами кто-то следит.
Даша непроизвольно оглянулась.
— Ага, — тихо сказала она, — может быть…
Мы спустились на первый этаж и прошли мимо спящего охранника. Глаза его были неподвижны и уставлены в белый потолок больничного холла.
Сейчас четыре утра? Так вот, он проснется примерно часам к восьми. Как и те пятеро у входа, что, словно каменные, сидят вдоль стен в своей каморке.
— Странно, — снова проговорила Даша.
— Ты о чем?
— Так все легко получилось, — задумчиво произнесла она, — архив… Странно, что в такой клинике, где охраны полно и ворота закрыты до утра, доступ к архивам с карточками совершенно свободен.
— Как говорится, и на старуху бывает проруха, — заметила я, — всего учесть нельзя.
Однако нехорошее предчувствие кольнуло меня тогда.
Глава 9
Васик вышел из больницы, когда начало уже светать. Солнце еще не взошло, но непроглядная ночная тьма, почему-то казавшаяся чернильной и кромешной в эту ночь, стала понемногу рассеиваться.
Нина спала после очередной дозы препарата. Она очень ослабела за время свидания с Васиком и врачи попросили его хотя бы день не беспокоить Нину.
Васик опустил руку в карман, чтобы достать зажигалку, да так и застыл, о чем-то тяжело задумавшись. Потом все-таки достал ее, щелкнул и снова замер, глядя на колеблющееся пламя. Сигарету он теребил в пальцах, пока не переломил пополам. Достав другую, он приблизил ее к огоньку и так держал, пока кончик сигареты не затлел красным.
Рассеянно затянувшись, Васик опустил зажигалку обратно в карман и пошел к своей машине.
Через полчаса он уже въезжал во двор своего дома, остановил машину у подъезда и вышел.
На лавочке у подъезда сидели трое.
Едва дверца машины за спиной Васика, закрывшись, хлопнула, трое переглянулись, поднялись с лавочки и загородили ему дорогу.
Он почти не видел их лиц в предутренней темноте, да и не интересовали его их лица, а когда один из них спросил его: «Куда направляешься?» — он ничего не ответил.
— Тебе говорят, — нарочито гнусавым голосом проговорил второй. — Ты чего тут делаешь?
— Я живу в этом доме, — ответил Васик и затянулся сигаретой.
— Врет, — сказал третий.
Васик почувствовал вдруг, как у него похолодела спина.
«Вот оно, опять начинается, — подумал он. — Кто они такие? Да кто же еще, как не пособники похитителей моего сына! Кто еще может ждать меня в такую рань у подъезда?.. Только какие-то они очень странные. Под ногами пустые бутылки водки, и сами небритые, мутноглазые… За версту несет перегарищем. Обыкновенные алкаши, которым похмелиться не на что, поэтому и пристали, но… Конспирация?»
— Чего ты тут делаешь? — снова спросил гнусавый и икнул. — Домой, говоришь, идешь? Так за проход платить надо, понял? Давай стольник, а то не пустим в подъезд…
«Не то, — понял Васик, — какие же это похитители?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Он, — вглядевшись, подтвердила старушка, — Васик… То есть — Петенька мой…
— Сейчас я вам запишу его адрес и… и все… — седовласый забегал карандашом по вырванной из еженедельника странице, — вот… возьмите.
— Спасибо, родной! — благодарно зашамкала старушка, пряча страницу с адресом куда-то под покрывавшее ее тело ветхое тряпье.
Седовласый подождал, пока старушка поднялась со стула, налил себе из графина стакан несвежей желтой воды. Посмотрел на часы… В этот момент скрипнула дверь, медленно приоткрываясь.
— Это… доктор, — проговорила просунувшаяся в образовавшееся отверстие обвязанная цветастым платком голова, — касатик мой… На прием к тебе можно?
«Еще одна! — обомлел седовласый. — Я сойду с ума! Какой прием в четыре часа утра? Кажется, мне делается нехорошо… Может быть, я и правда с ума сошел?»
— Можно, касатик? — прошамкала вторая старушка с порога.
— Нет, нет, нет, — поднялся ей навстречу врач, — сегодня приема не будет. Я… нездоров.
— И я тоже болею, — сообщила старушка и поправила платочек на голове, — мне совсем плохо… Касатик, у меня ведь ревматизм.
— Какой ревматизм?.. — с трудом вымолвил седовласый. — Это детская клиника… Частная клиника… Она строго охраняется. Откуда здесь эта старушка с ревматизмом? Одна старушка, две… А, может быть, там еще кто-то есть… за дверью?
— За мной очередь не занимайте! — обернувшись, крикнула старушка в коридор.
Седовласый почувствовал, что рассудок покидает его. Он тяжело опустился на стул и сжал руками виски. Какие-то тени зашныряли по углам скудно освещенного кабинета.
«Так вот, значит, как с ума сходят, — пронеслась в его голове шальная мысль. — Мамочки, не хочу… не дай бог… не дай господь сойти с ума… Как там — уж лучше посох и сума… о — На сегодня — все, — слабо проговорил седовласый, не ощущая ничего, кроме колыхавшейся в голове мутной боли, — приема нет…
«В отпуск мне надо, — подумал он еще, когда старушки покинули кабинет, — или на пенсию… Хотя нет. На пенсию еще рано…»
***
— Все-таки не понимаю, — проговорила Даша, шагая рядом со мной по совершенно пустынному коридору загородной клиники, — зачем тебе понадобился этот маскарад?
— Так, — я пожала плечами, — мне вдруг показалось, что тот… кто устроил все эти штуки с похищениями и тому подобное… внимательно следит за нами. За каждым нашим шагом. Понимаешь? Это как паутина, которой опутано все вокруг…
— Нет, — призналась Даша, — все еще не понимаю…
— Неважно, — сказала я, — просто подумала о том, что нужно запутать следы. Чем непонятнее, тем лучше.
— Вот уж не знаю, — проговорила Даша и ступила на первую ступеньку лестницы, ведущей к первому этажу, — я вообще ничего не понимаю. Ты сказала, чтобы я заглянула в дверь и изобразила из себя старушку — я и изобразила. Неужели этот врач и в самом деле принял меня за старуху? Вроде, я не так плохо выгляжу.
— Принял, принял, — уверила я Дашу, — как и меня. Обыкновенное внушение. Если он нас увидит еще раз, ни за что не узнает.
— А по-моему, — сказала Даша, — проще было бы загипнотизировать его, как и охранников. И он без лишних вопросов выдал бы нам интересующие сведения. Кстати, как ты можешь быть уверена, что он дал тебе адрес того Пети, который нам нужен?
— На медицинской карточке фотография, — объяснила я, — а на фотографии, как ты догадываешься, тот самый Петя.
— А он…
— А он как две капли воды похож на нашего Васика, — сказала я.
Даша неопределенно качнула головой.
— Ты не стерла память этого врача? — спросила она у меня.
— Нет.
— Почему? — удивилась Даша, — ведь он теперь может сказать, что искали…
— Ну, то, что он кому-нибудь что-нибудь скажет, — проговорила я, — это исключено. Насколько я понимаю, ему вообще запрещено давать какие-либо сведения о пациентах. Но… я уже тебе говорила, что меня не покидает ощущение того, что за нами кто-то следит.
Даша непроизвольно оглянулась.
— Ага, — тихо сказала она, — может быть…
Мы спустились на первый этаж и прошли мимо спящего охранника. Глаза его были неподвижны и уставлены в белый потолок больничного холла.
Сейчас четыре утра? Так вот, он проснется примерно часам к восьми. Как и те пятеро у входа, что, словно каменные, сидят вдоль стен в своей каморке.
— Странно, — снова проговорила Даша.
— Ты о чем?
— Так все легко получилось, — задумчиво произнесла она, — архив… Странно, что в такой клинике, где охраны полно и ворота закрыты до утра, доступ к архивам с карточками совершенно свободен.
— Как говорится, и на старуху бывает проруха, — заметила я, — всего учесть нельзя.
Однако нехорошее предчувствие кольнуло меня тогда.
Глава 9
Васик вышел из больницы, когда начало уже светать. Солнце еще не взошло, но непроглядная ночная тьма, почему-то казавшаяся чернильной и кромешной в эту ночь, стала понемногу рассеиваться.
Нина спала после очередной дозы препарата. Она очень ослабела за время свидания с Васиком и врачи попросили его хотя бы день не беспокоить Нину.
Васик опустил руку в карман, чтобы достать зажигалку, да так и застыл, о чем-то тяжело задумавшись. Потом все-таки достал ее, щелкнул и снова замер, глядя на колеблющееся пламя. Сигарету он теребил в пальцах, пока не переломил пополам. Достав другую, он приблизил ее к огоньку и так держал, пока кончик сигареты не затлел красным.
Рассеянно затянувшись, Васик опустил зажигалку обратно в карман и пошел к своей машине.
Через полчаса он уже въезжал во двор своего дома, остановил машину у подъезда и вышел.
На лавочке у подъезда сидели трое.
Едва дверца машины за спиной Васика, закрывшись, хлопнула, трое переглянулись, поднялись с лавочки и загородили ему дорогу.
Он почти не видел их лиц в предутренней темноте, да и не интересовали его их лица, а когда один из них спросил его: «Куда направляешься?» — он ничего не ответил.
— Тебе говорят, — нарочито гнусавым голосом проговорил второй. — Ты чего тут делаешь?
— Я живу в этом доме, — ответил Васик и затянулся сигаретой.
— Врет, — сказал третий.
Васик почувствовал вдруг, как у него похолодела спина.
«Вот оно, опять начинается, — подумал он. — Кто они такие? Да кто же еще, как не пособники похитителей моего сына! Кто еще может ждать меня в такую рань у подъезда?.. Только какие-то они очень странные. Под ногами пустые бутылки водки, и сами небритые, мутноглазые… За версту несет перегарищем. Обыкновенные алкаши, которым похмелиться не на что, поэтому и пристали, но… Конспирация?»
— Чего ты тут делаешь? — снова спросил гнусавый и икнул. — Домой, говоришь, идешь? Так за проход платить надо, понял? Давай стольник, а то не пустим в подъезд…
«Не то, — понял Васик, — какие же это похитители?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52