Не пытайтесь натягивать на руку рубашку, просто накройте его.
Джесс ничего не сказала. Присутствие Фредди действовало на нее так, как действует на некоторых людей вид змеи. Даже ее весьма развитые голосовые связки оказались парализованными. Она почувствовала сильное облегчение, когда парочка покинула комнату и тяжелая дверь захлопнулась. Послышалось звяканье ключей, бряцанье цепей и засовов, потом все смолкло.
День тянулся нескончаемо. Солнечный свет разгорался, потом начал слабеть. В конце концов от невыносимой скуки Джесс заснула и очнулась, испуганная и дрожащая, от прикосновения руки Дэвида, но первый же взгляд на его лицо успокоил ее.
— Тебе лучше?
— Лучше, чем когда? — недовольно спросил Дэвид. — Черт побери, я спал как свинья, и ты тоже. Пустили время коту под хвост, как выражается кто-то из твоих национальных поэтов.
— Ты слишком много разговариваешь. Я вижу, что тебе лучше. Смотри, что оставил мой дорогой кузен. Как насчет глотка холодного чаю?
— Мне больше хочется глоток того, что в бутылке. Джесс, что хотел сказать кузен Джон, когда его прервало явление Фредди?
— Ты слышал?
— Почти все. — Дэвид глотнул бренди и остывшего чаю. — Вот то, что мне нужно для куража. Искусственный возбудитель.
— В какой-то момент он что-то сказал насчет завтра.
Дэвид откинулся на взбитые и удобно уложенные Джесс подушки.
— Мне больше кажется, что это надо понимать как сегодня ночью.
— Почему?
— Потому что для всех их планов нужна темнота.
Джесс взглянула на него и увидела, что он внимательно рассматривает грубые простыни и свои ослабевшие руки. Значение этих слов было для нее ясным и не новым. В каком-то смысле ей даже легче стало, когда они прозвучали вслух.
— Темнеет, — тихо заметила она, и ладонь ее поползла по простыням к рукам Дэвида.
Он быстрым, почти испугавшим ее движением накрыл ее руку своими, но его порыв подбодрил ее. Она понимала, какие ярость и разочарование скрываются за его внешним спокойствием.
— Еще не очень поздно, — сказал он, — темно в этой мерзкой дыре, вот и все.
— Есть что-нибудь — хоть что-нибудь, — что мы можем сделать?
— Можем поговорить. — Дэвид вдруг рассмеялся, и, к ее облегчению, без всякой злобы. — Я всегда могу поговорить. Джесс, картина не сплошь черная.
— Тогда покажи мне рассветный лучик. Я его в данный момент не вижу.
— Ну что ж, мы все еще живы, как постоянно повторял один из героев моей юности. Если они собираются держать нас здесь, придется им раскошеливаться на большое количество хорошего бренди.
— Маленький просвет. — Джесс опустилась на пол и свернулась в клубочек, положив голову на край постели, оставив свою руку в его теплых ладонях. — А еще?
— Не факт, но вполне обоснованное подозрение. Помнишь, мне пришлось разбираться с ними обоими, и, уверяю тебя, нет лучшего способа установить, готов ли человек пойти на убийство, чем вступить с ним в драку. С Фредди дело плохо, он бьется насмерть, не миндальничая и не придерживаясь правил честной игры. А Джон отступает. Он не любит, когда его бьют, и не любит давать сдачи. Он может убить при необходимости, но только в припадке ярости, а нужно очень и очень постараться, чтобы разозлить его до такой степени. Он цивилизованный трус вроде меня.
— По-твоему, Фредди хочет убить нас, а Джон против?
— Несколько тонких догадок позволяют мне прийти к такому заключению. В конце концов, кузен Джон читал Толкиена. Ни один человек, который его читал, не может быть абсолютным злодеем.
— Сомневаюсь в твоих догадках, но соглашаюсь с заключением. Интересно, что эти ребята надеются получить?
— И мне тоже, — пробормотал Дэвид. — Очень уж нежелательно зависеть от милости Фредди.
— Кто из них босс?
— О, скорее всего, Джон.
Последовала пауза, во время которой Джесс с огорчением отметила, что остатки света окрашиваются в серые тона.
— Почему? — спросила она.
— Инициатором должен быть он — это его план и его поместье.
Оба они хорошо сознавали уязвимость этого предположения. Джон мог придумать план, но оставаться под контролем более жестокого и менее щепетильного человека. Никто не высказал этого вслух, и дальнейшая беседа деликатно обходила эту тему, словно кружила вокруг зыбучих песков или мертвого тела.
— А как насчет тети Гвиневры? Она знает, что мы здесь, наверху, замерзшие до смерти, голодные, умирающие от жажды и...
— Обреченные? Извини... Не знаю. Ей, возможно, известно о заговоре, но едва ли она согласится с убийством. Если это тебя утешает.
— Нет, не утешает. Дэвид, я все еще не понимаю, в чем дело. В чем состоит их план?
— Но это ведь очевидно.
— Только для автора готических триллеров, — улыбнулась Джесс. Сейчас уже было трудно разглядеть его лицо. Свет почти угас.
— Ну, может быть, я ненормальный, но я не вижу других вариантов. Хочешь выслушать краткое изложение? Нам все равно нечего делать.
— Только... ждать.
— Да. Ну, — быстро заговорил Дэвид, — все началось с артуромании твоего деда — с этой страсти и с последних находок, после которых в выпусках новостей заговорили о Камелоте. Плюс третье событие, конкретных подтверждений которого у меня нет, но я принимаю его условно, чтобы заполнить пробел в мотивах.
— Хорошо, дальше.
— Несколько дней назад ты мне говорила, что твой дед верил в происхождение семьи от Артура. Я всерьез этого не воспринял, так же как и ты. Но люди, помешанные на генеалогии, идут на все, чтобы отстоять свою точку зрения. Дед занялся археологией, надеясь найти свидетельства пребывания Артура на его земле. Он искал Камелот.
Звучит глупо. Но за последнюю пару лет немало солидных, лишенных воображения ученых делали то же самое — искали Камелот. Мне время от времени доводилось читать сообщения о раскопках в Кадбери, и я тогда не обращал на это особого внимания, но несколько странных фактов врезались в память. Дед вовсе не был полным идиотом. Кадбери — не единственное место, которое добрые местные традиции связывают с Камелотом. Есть и другие — в Уэльсе, в Корнуолле, даже в Шотландии. Тинтейджел, выше по побережью от Сент-Айвса, — это место, где предположительно был зачат Артур, и там обнаружены предметы, которые датируются нужным периодом.
Хорошо. Все эти обрывки информации всплыли в моей памяти, когда мы приехали сюда. Я, конечно, о них не задумывался, не имея никаких оснований предполагать, что они что-то значат. Потом мы встретились с мистером Пенденнисом.
— Но он считает, что нашел Камелот, — напомнила Джесс. — Может, он тоже свихнулся?
— Нет, на самом деле все наоборот; и в результате твой высокочтимый предок выходит не таким уж свихнувшимся. Пенденнис не слабоумный, несмотря на преклонный возраст. Он может преувеличивать значение свидетельств или неверно интерпретировать их, но не станет изобретать несуществующие вещественные доказательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Джесс ничего не сказала. Присутствие Фредди действовало на нее так, как действует на некоторых людей вид змеи. Даже ее весьма развитые голосовые связки оказались парализованными. Она почувствовала сильное облегчение, когда парочка покинула комнату и тяжелая дверь захлопнулась. Послышалось звяканье ключей, бряцанье цепей и засовов, потом все смолкло.
День тянулся нескончаемо. Солнечный свет разгорался, потом начал слабеть. В конце концов от невыносимой скуки Джесс заснула и очнулась, испуганная и дрожащая, от прикосновения руки Дэвида, но первый же взгляд на его лицо успокоил ее.
— Тебе лучше?
— Лучше, чем когда? — недовольно спросил Дэвид. — Черт побери, я спал как свинья, и ты тоже. Пустили время коту под хвост, как выражается кто-то из твоих национальных поэтов.
— Ты слишком много разговариваешь. Я вижу, что тебе лучше. Смотри, что оставил мой дорогой кузен. Как насчет глотка холодного чаю?
— Мне больше хочется глоток того, что в бутылке. Джесс, что хотел сказать кузен Джон, когда его прервало явление Фредди?
— Ты слышал?
— Почти все. — Дэвид глотнул бренди и остывшего чаю. — Вот то, что мне нужно для куража. Искусственный возбудитель.
— В какой-то момент он что-то сказал насчет завтра.
Дэвид откинулся на взбитые и удобно уложенные Джесс подушки.
— Мне больше кажется, что это надо понимать как сегодня ночью.
— Почему?
— Потому что для всех их планов нужна темнота.
Джесс взглянула на него и увидела, что он внимательно рассматривает грубые простыни и свои ослабевшие руки. Значение этих слов было для нее ясным и не новым. В каком-то смысле ей даже легче стало, когда они прозвучали вслух.
— Темнеет, — тихо заметила она, и ладонь ее поползла по простыням к рукам Дэвида.
Он быстрым, почти испугавшим ее движением накрыл ее руку своими, но его порыв подбодрил ее. Она понимала, какие ярость и разочарование скрываются за его внешним спокойствием.
— Еще не очень поздно, — сказал он, — темно в этой мерзкой дыре, вот и все.
— Есть что-нибудь — хоть что-нибудь, — что мы можем сделать?
— Можем поговорить. — Дэвид вдруг рассмеялся, и, к ее облегчению, без всякой злобы. — Я всегда могу поговорить. Джесс, картина не сплошь черная.
— Тогда покажи мне рассветный лучик. Я его в данный момент не вижу.
— Ну что ж, мы все еще живы, как постоянно повторял один из героев моей юности. Если они собираются держать нас здесь, придется им раскошеливаться на большое количество хорошего бренди.
— Маленький просвет. — Джесс опустилась на пол и свернулась в клубочек, положив голову на край постели, оставив свою руку в его теплых ладонях. — А еще?
— Не факт, но вполне обоснованное подозрение. Помнишь, мне пришлось разбираться с ними обоими, и, уверяю тебя, нет лучшего способа установить, готов ли человек пойти на убийство, чем вступить с ним в драку. С Фредди дело плохо, он бьется насмерть, не миндальничая и не придерживаясь правил честной игры. А Джон отступает. Он не любит, когда его бьют, и не любит давать сдачи. Он может убить при необходимости, но только в припадке ярости, а нужно очень и очень постараться, чтобы разозлить его до такой степени. Он цивилизованный трус вроде меня.
— По-твоему, Фредди хочет убить нас, а Джон против?
— Несколько тонких догадок позволяют мне прийти к такому заключению. В конце концов, кузен Джон читал Толкиена. Ни один человек, который его читал, не может быть абсолютным злодеем.
— Сомневаюсь в твоих догадках, но соглашаюсь с заключением. Интересно, что эти ребята надеются получить?
— И мне тоже, — пробормотал Дэвид. — Очень уж нежелательно зависеть от милости Фредди.
— Кто из них босс?
— О, скорее всего, Джон.
Последовала пауза, во время которой Джесс с огорчением отметила, что остатки света окрашиваются в серые тона.
— Почему? — спросила она.
— Инициатором должен быть он — это его план и его поместье.
Оба они хорошо сознавали уязвимость этого предположения. Джон мог придумать план, но оставаться под контролем более жестокого и менее щепетильного человека. Никто не высказал этого вслух, и дальнейшая беседа деликатно обходила эту тему, словно кружила вокруг зыбучих песков или мертвого тела.
— А как насчет тети Гвиневры? Она знает, что мы здесь, наверху, замерзшие до смерти, голодные, умирающие от жажды и...
— Обреченные? Извини... Не знаю. Ей, возможно, известно о заговоре, но едва ли она согласится с убийством. Если это тебя утешает.
— Нет, не утешает. Дэвид, я все еще не понимаю, в чем дело. В чем состоит их план?
— Но это ведь очевидно.
— Только для автора готических триллеров, — улыбнулась Джесс. Сейчас уже было трудно разглядеть его лицо. Свет почти угас.
— Ну, может быть, я ненормальный, но я не вижу других вариантов. Хочешь выслушать краткое изложение? Нам все равно нечего делать.
— Только... ждать.
— Да. Ну, — быстро заговорил Дэвид, — все началось с артуромании твоего деда — с этой страсти и с последних находок, после которых в выпусках новостей заговорили о Камелоте. Плюс третье событие, конкретных подтверждений которого у меня нет, но я принимаю его условно, чтобы заполнить пробел в мотивах.
— Хорошо, дальше.
— Несколько дней назад ты мне говорила, что твой дед верил в происхождение семьи от Артура. Я всерьез этого не воспринял, так же как и ты. Но люди, помешанные на генеалогии, идут на все, чтобы отстоять свою точку зрения. Дед занялся археологией, надеясь найти свидетельства пребывания Артура на его земле. Он искал Камелот.
Звучит глупо. Но за последнюю пару лет немало солидных, лишенных воображения ученых делали то же самое — искали Камелот. Мне время от времени доводилось читать сообщения о раскопках в Кадбери, и я тогда не обращал на это особого внимания, но несколько странных фактов врезались в память. Дед вовсе не был полным идиотом. Кадбери — не единственное место, которое добрые местные традиции связывают с Камелотом. Есть и другие — в Уэльсе, в Корнуолле, даже в Шотландии. Тинтейджел, выше по побережью от Сент-Айвса, — это место, где предположительно был зачат Артур, и там обнаружены предметы, которые датируются нужным периодом.
Хорошо. Все эти обрывки информации всплыли в моей памяти, когда мы приехали сюда. Я, конечно, о них не задумывался, не имея никаких оснований предполагать, что они что-то значат. Потом мы встретились с мистером Пенденнисом.
— Но он считает, что нашел Камелот, — напомнила Джесс. — Может, он тоже свихнулся?
— Нет, на самом деле все наоборот; и в результате твой высокочтимый предок выходит не таким уж свихнувшимся. Пенденнис не слабоумный, несмотря на преклонный возраст. Он может преувеличивать значение свидетельств или неверно интерпретировать их, но не станет изобретать несуществующие вещественные доказательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57