На расстоянии виднелась крыша другого дома, наполовину скрытая деревьями; разделяющие и окружающие их земли лежали невозделанными, превратившись в неухоженное пастбище. Моря они из машины не видели, но слышали, как далеко внизу оно бьется о скалы. Джесс подумала, что из башенных окон вид должен быть потрясающий. А вслух сказала:
— Поехали отсюда. Забудем обо всем этом.
— Поздно. Я заинтригован. Я хочу посмотреть, что будет дальше.
— Никакой засады нет, Дэвид. Пока нет.
— Она может быть в доме. — Дэвид включил мотор, и они проехали оставшееся до ступенек расстояние. — Пошли поглядим.
Звонка не было, только огромный железный молоток в форме короткого меча или кинжала. Такой же символ виднелся над дверью в осыпающемся каменном обрамлении. Джесс посмотрела на своего спутника. Он пожал плечами и послал ей странную слабую полуулыбку. Потом легким кивком указал на молоток. Джесс приподняла его и стукнула.
Глава 8
Она ожидала услышать, как прокатится гулкое эхо, замирая в невидимых внутренних залах, и сказала себе: «Чересчур много триллеров». Молоток издал глухой стук без всякого эха. Она ударила еще разок и с надеждой спросила:
— Как по-вашему, никого дома нет?
— Не знаю. Машины не видно, но она может стоять в гараже. Попробуйте еще раз.
Джессика попробовала, и не раз. Она стала прислушиваться, не раздастся ли звук приближающихся шагов, но понимала, что это глупо; дверь выглядела достаточно солидной, чтобы не пропускать изнутри никаких звуков. Створка вдруг распахнулась без всякого предупреждения, и поднятая в тот момент для очередного удара рука Джесс оказалась нацеленной прямо в нос открывшему дверь человеку.
— Ну-ну, полегче! — воскликнул он, тоже взмахивая руками, как будто для того, чтобы парировать удар. Потом чарующая улыбка расплылась на его очень и очень знакомой физиономии. — Наконец-то вы прибыли! Нет-нет, не надо мне ничего объяснять, я уверен, что вы не кто иной, как моя маленькая, давно пропавшая из виду кузина из Штатов. Дорогая Джесси... Можно мне называть вас Джесси, да?
Джесс отступила на шаг, удачно избежав братских объятий, и синие глаза мужчины сощурились от удовольствия. Он почти не изменился. Усы, конечно, исчезли, и волосы стали соломенными, тускловатыми, как иногда бывает, если спешно их перекрашивать.
— Вам больше идет без усов, — сказала Джесс.
— Я тоже так думаю, — без запинки ответил ее кузен. — Поэтому я их никогда не отращивал.
— Замечательно, — одобрил Дэвид. — Где вы этому научились? В Оксфордском театральном обществе? Или в местном кружке? Сделать легкую паузу изумления, потом быстренько оклематься, как говорят у них в Штатах...
Кузен Джон выпрямился. Он был среднего роста, в старенькой рубашке с открытым воротом под потертым блейзером, но когда смерил глазами Дэвида, начав с его изящно выгнутого носа, показался истинным, с головы до ног аристократом, разглядывающим оборванца в монокль.
— Я, кажется, не имел удовольствия, мистер...
Джесс догадалась, что он ждет, чтобы она представила своего спутника, но была слишком ошеломлена откровенной наглостью спектакля. Пока она колебалась, Дэвид сам взялся за дело, схватил попытавшуюся ускользнуть руку и энергично потряс ее.
— Дэвид Рэндолл. Наконец-то мне выпало счастье официального знакомства с вами, кузен Джон. Можно мне называть вас кузен Джон, да? В конце концов, скоро мы породнимся. Зовите меня просто кузен Дэвид.
Кузен Джон приподнял брови:
— Вы... помолвлены?
Дэвид закивал изо всех сил.
— Но это просто великолепно! — радостно продолжал кузен Джон. — Значит, вы привезли своего жениха, чтобы познакомить его с семьей, Джесс? Прекрасно, прекрасно. Но почему мы стоим на пороге? Входите, выпьем чего-нибудь, чтобы отметить все это.
«Хрюкочет, — злобно подумала Джесс, — как Джабберуок». Кузен Джон производил такое же впечатление — страшное и смешное одновременно.
В холле было темно после яркого солнца; Джесс стукнулась лодыжкой о что-то низкое и твердое, откуда-то рядом из темноты услышала глухое проклятие Дэвида и догадалась, что он тоже сводит знакомство с мебелью.
— Жуткое место, — раздался веселый голос ее кузена, — без окон. Добро пожаловать в гостиную, — хихикнул он.
Скрипя зубами на все эти штучки, Джесс тащилась за ним. Потом тяжелые гардины были отброшены и в комнату хлынул поток света.
Джесс подумала, что понимает, почему шторы держат закрытыми. Если это парадная гостиная, или салон, или как его там называют, она лучше всего выглядит в полутьме. На интерьере дома лежала та же печать упадка и разрушения, которая отмечала его снаружи, свидетельствуя об отсутствии надлежащего ухода и намекая не столько на скудость средств, сколько на равнодушие. Мебель никогда не представляла особой ценности, а теперь обивка потерлась и дерево покрылось царапинами. Плотный слой пыли лежал на всем, кроме стоявшего в углу инструмента. В резком контрасте с прочей обстановкой комнаты он напоминал тщательно ухоженный розовый куст и формой походил на миниатюрный рояль.
Кузен Джон проследил за ее взглядом и неверно истолковал его удивленное выражение.
— Это клавесин, — вежливо пояснил он. — Предшественник фортепьяно.
— Ладно, приятель, — сказала Джессика, одаривая его столь же любезной улыбкой. — Уж Ванду Ландовску мы как-нибудь знаем.
Его нежную кожу вдруг окрасил румянец. А потом усмешка превратилась в первую искреннюю улыбку, которую она видела на этом лице, неожиданно для себя найдя ее привлекательной.
— Touche, дорогая кузина. Прямо насквозь, через печенку и селезенку. Вы играете?
— Нет. А вы?
— Немного, — скромно ответил кузен Джон.
Выпавший из беседы Дэвид не мог больше терпеть и вмешался:
— Ничего, если я открою и другие шторы? Тут все еще темновато.
— Нет-нет. Глупо, конечно, блюсти все эти старые традиции, но, — он передернул плечами, — приходится. Чтобы соседи не думали, что мы не проявляем подобающего уважения.
Дэвид, уже взявшись за штору, медленно оглянулся. И еще прежде, чем он задал вопрос, Джесс знала ответ на него.
— К чему уважения?
Большие синие глаза кузена Джона расширились.
— Как к чему? — мягко сказал он. — К покойнику.
Как только он вышел из комнаты, Джесс с Дэвидом мгновенно оказались друг возле друга, словно притянутые магнитом. Они стояли, шипя, лицом к лицу, как персонажи телесериала.
— Это он, точно.
— Это, безусловно, он.
— Он умер!
— Насколько я вижу, не он лично. Но все равно верно.
— Что будем делать?
— Где вы прячете кольцо?
— Вот этого я вам здесь говорить совершенно не собираюсь.
— Ради Бога, неужели вы думаете, что он устроил прослушивание гостиной?
— Насколько я его знаю, он способен слышать сквозь стены.
— Похоже на то, — мрачно согласился Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Поехали отсюда. Забудем обо всем этом.
— Поздно. Я заинтригован. Я хочу посмотреть, что будет дальше.
— Никакой засады нет, Дэвид. Пока нет.
— Она может быть в доме. — Дэвид включил мотор, и они проехали оставшееся до ступенек расстояние. — Пошли поглядим.
Звонка не было, только огромный железный молоток в форме короткого меча или кинжала. Такой же символ виднелся над дверью в осыпающемся каменном обрамлении. Джесс посмотрела на своего спутника. Он пожал плечами и послал ей странную слабую полуулыбку. Потом легким кивком указал на молоток. Джесс приподняла его и стукнула.
Глава 8
Она ожидала услышать, как прокатится гулкое эхо, замирая в невидимых внутренних залах, и сказала себе: «Чересчур много триллеров». Молоток издал глухой стук без всякого эха. Она ударила еще разок и с надеждой спросила:
— Как по-вашему, никого дома нет?
— Не знаю. Машины не видно, но она может стоять в гараже. Попробуйте еще раз.
Джессика попробовала, и не раз. Она стала прислушиваться, не раздастся ли звук приближающихся шагов, но понимала, что это глупо; дверь выглядела достаточно солидной, чтобы не пропускать изнутри никаких звуков. Створка вдруг распахнулась без всякого предупреждения, и поднятая в тот момент для очередного удара рука Джесс оказалась нацеленной прямо в нос открывшему дверь человеку.
— Ну-ну, полегче! — воскликнул он, тоже взмахивая руками, как будто для того, чтобы парировать удар. Потом чарующая улыбка расплылась на его очень и очень знакомой физиономии. — Наконец-то вы прибыли! Нет-нет, не надо мне ничего объяснять, я уверен, что вы не кто иной, как моя маленькая, давно пропавшая из виду кузина из Штатов. Дорогая Джесси... Можно мне называть вас Джесси, да?
Джесс отступила на шаг, удачно избежав братских объятий, и синие глаза мужчины сощурились от удовольствия. Он почти не изменился. Усы, конечно, исчезли, и волосы стали соломенными, тускловатыми, как иногда бывает, если спешно их перекрашивать.
— Вам больше идет без усов, — сказала Джесс.
— Я тоже так думаю, — без запинки ответил ее кузен. — Поэтому я их никогда не отращивал.
— Замечательно, — одобрил Дэвид. — Где вы этому научились? В Оксфордском театральном обществе? Или в местном кружке? Сделать легкую паузу изумления, потом быстренько оклематься, как говорят у них в Штатах...
Кузен Джон выпрямился. Он был среднего роста, в старенькой рубашке с открытым воротом под потертым блейзером, но когда смерил глазами Дэвида, начав с его изящно выгнутого носа, показался истинным, с головы до ног аристократом, разглядывающим оборванца в монокль.
— Я, кажется, не имел удовольствия, мистер...
Джесс догадалась, что он ждет, чтобы она представила своего спутника, но была слишком ошеломлена откровенной наглостью спектакля. Пока она колебалась, Дэвид сам взялся за дело, схватил попытавшуюся ускользнуть руку и энергично потряс ее.
— Дэвид Рэндолл. Наконец-то мне выпало счастье официального знакомства с вами, кузен Джон. Можно мне называть вас кузен Джон, да? В конце концов, скоро мы породнимся. Зовите меня просто кузен Дэвид.
Кузен Джон приподнял брови:
— Вы... помолвлены?
Дэвид закивал изо всех сил.
— Но это просто великолепно! — радостно продолжал кузен Джон. — Значит, вы привезли своего жениха, чтобы познакомить его с семьей, Джесс? Прекрасно, прекрасно. Но почему мы стоим на пороге? Входите, выпьем чего-нибудь, чтобы отметить все это.
«Хрюкочет, — злобно подумала Джесс, — как Джабберуок». Кузен Джон производил такое же впечатление — страшное и смешное одновременно.
В холле было темно после яркого солнца; Джесс стукнулась лодыжкой о что-то низкое и твердое, откуда-то рядом из темноты услышала глухое проклятие Дэвида и догадалась, что он тоже сводит знакомство с мебелью.
— Жуткое место, — раздался веселый голос ее кузена, — без окон. Добро пожаловать в гостиную, — хихикнул он.
Скрипя зубами на все эти штучки, Джесс тащилась за ним. Потом тяжелые гардины были отброшены и в комнату хлынул поток света.
Джесс подумала, что понимает, почему шторы держат закрытыми. Если это парадная гостиная, или салон, или как его там называют, она лучше всего выглядит в полутьме. На интерьере дома лежала та же печать упадка и разрушения, которая отмечала его снаружи, свидетельствуя об отсутствии надлежащего ухода и намекая не столько на скудость средств, сколько на равнодушие. Мебель никогда не представляла особой ценности, а теперь обивка потерлась и дерево покрылось царапинами. Плотный слой пыли лежал на всем, кроме стоявшего в углу инструмента. В резком контрасте с прочей обстановкой комнаты он напоминал тщательно ухоженный розовый куст и формой походил на миниатюрный рояль.
Кузен Джон проследил за ее взглядом и неверно истолковал его удивленное выражение.
— Это клавесин, — вежливо пояснил он. — Предшественник фортепьяно.
— Ладно, приятель, — сказала Джессика, одаривая его столь же любезной улыбкой. — Уж Ванду Ландовску мы как-нибудь знаем.
Его нежную кожу вдруг окрасил румянец. А потом усмешка превратилась в первую искреннюю улыбку, которую она видела на этом лице, неожиданно для себя найдя ее привлекательной.
— Touche, дорогая кузина. Прямо насквозь, через печенку и селезенку. Вы играете?
— Нет. А вы?
— Немного, — скромно ответил кузен Джон.
Выпавший из беседы Дэвид не мог больше терпеть и вмешался:
— Ничего, если я открою и другие шторы? Тут все еще темновато.
— Нет-нет. Глупо, конечно, блюсти все эти старые традиции, но, — он передернул плечами, — приходится. Чтобы соседи не думали, что мы не проявляем подобающего уважения.
Дэвид, уже взявшись за штору, медленно оглянулся. И еще прежде, чем он задал вопрос, Джесс знала ответ на него.
— К чему уважения?
Большие синие глаза кузена Джона расширились.
— Как к чему? — мягко сказал он. — К покойнику.
Как только он вышел из комнаты, Джесс с Дэвидом мгновенно оказались друг возле друга, словно притянутые магнитом. Они стояли, шипя, лицом к лицу, как персонажи телесериала.
— Это он, точно.
— Это, безусловно, он.
— Он умер!
— Насколько я вижу, не он лично. Но все равно верно.
— Что будем делать?
— Где вы прячете кольцо?
— Вот этого я вам здесь говорить совершенно не собираюсь.
— Ради Бога, неужели вы думаете, что он устроил прослушивание гостиной?
— Насколько я его знаю, он способен слышать сквозь стены.
— Похоже на то, — мрачно согласился Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57