Должно быть, близился рассвет. Улыбаясь этому проблеску света, я продолжал черпать. Через некоторое время сознание вновь начало мутиться. Я стал черпать медленнее. Плохо помню, как я соскользнул в воду, она дошла мне до шеи, и я с удовольствием погрузил в нее лицо.
Я подумал, что в самом деле попал на Небеса. В ушах раздавался рев, мне казалось, что я плыву, затем поднимаюсь и лечу. Я попытался открыть глаза, но вновь закрыл из-за яркого света. А потом почувствовал сильный запах рыбы. Это странно. Я как-то никогда не представлял, что в Горних высях водится рыба, хотя должна бы она быть в Зеркальном море... А после настал глубокий оздоровляющий отдых на чем-то упругом, теплом и сухом.
Когда я открыл глаза, выяснилось, что я лежу в маленькой каюте с потолком, выкрашенным в кремовый цвет, и с проходящими по нему трубами. Я сел. Голова кружилась. Около койки стоял сосуд, который можно было использовать в случае тошноты. Что я и сделал. Через какое-то время я мог сидеть. Одежда лежала на краю койки, мятая, но высушенная. Я натянул ее и, спотыкаясь, выбрался на капитанский мостик корабля. Через стекло я мог видеть низкий зеленый берег милях в пяти за полосой темно-синего моря. Человек с густыми черными усами повернул ко мне голову.
— Салют, — сказал он. — Са ва?
— Са ва, — ответил я, хотя речь моя как-то совершенно потеряла обычную связь с мозгом.
Он спросил меня, кто я такой и откуда, и я ответил, запинаясь, на французском, который был еще более ужасен, чем обычно, из-за мотора, который молотил у меня в ушах. Я нахожусь на бретонском траулере «Дрэнэк», объяснил он мне. Они нашли меня, покрытого водой в шлюпке, в семь утра. Весьма скоро я должен был захлебнуться. Мне повезло.
Я согласился, что мне действительно чертовски повезло. Француз сказал, что мы подойдем к берегу через час и что мне надо всего лишь пройти на паром, и я буду в Плимуте прежде, чем приду в себя. Я спросил, где мы причалим, и он ответил: Роскоф, в Бретани. «Дрэнэк» был, кажется, довольно-таки старой лодкой. Ее хронометр показывал время — 18.50. Я задал еще один вопрос, где он подобрал меня, и получил ответ: около пятидесяти миль юго-западнее острова Уайт.
Я вернулся в теплую маленькую каюту и обыскал свои карманы. Они были пусты. Конечно, фотоаппарат, хронометр и крошки алюминия находились теперь в руках ударившего и отправившего меня в море бандита или на дне. Я сел на койку, морщась от приступов боли у основания шеи.
Когда стало немного лучше, я пошел на мостик и соединился с телефонной системой через коротковолновый передатчик. Я наблюдал, как буревестники срезают белые гребни волн, как резкая синяя линия горизонта качается из, стороны в сторону, и прислушивался к шипению и постукиванию в приемнике. Наконец раздался голос, который я хотел услышать: Невилла Спирмена.
— Кто это? — спросил он.
— Чарли Эгаттер. — Длинноволновые атмосферные помехи мешали нам. — Вы исследовали руль яхты? Что вы обнаружили?
— Тебе следовало бы явиться, — сказал Спирмен.
Враждебные нотки в его голосе были очень заметны, несмотря даже на атмосферные помехи.
— Я не смог, — сказал я. — Прежняя договоренность остается в силе.
— Мы нашли два сломанных титановых болта, — сказал Спирмен. — И прежде чем я построю для тебя какую-нибудь лодку, я потребую экспертизы строительных инженеров и железных гарантий. Вокруг слишком много грязи, она может коснуться и моей верфи.
— Очень сожалею.
— Я тоже, — сказал Спирмен, и связь прервалась.
Я потащился обратно в каюту. То, что я и ожидал. Я должен был испытывать уныние. В действительности я чувствовал какое-то удовлетворение от того, что вторая диверсия была точной копией первой. А еще в большей степени чувствовал потребность лечь и надолго заснуть. Что я и сделал.
* * *
Сон на вечернем пароме снял еще какую-то часть моей головной боли, а в Плимуте меня встретила Салли. Когда я шел по гулкому залу ожидания, она стояла у колонны на дальнем конце, более, чем когда-либо, напоминая скульптуру из египетского храма. Она улыбнулась, но под ее зелеными глазами были черные круги. Я поцеловал ее в щеку.
— Я рада, что ты вернулся, — сказала она спокойно, когда мы садились в машину. — Ты ужасно выглядишь.
Я потихоньку посмотрел в зеркальце. Лицо, которое я там увидел, было обычным: косматые волосы, глубоко посаженные глаза, уши летучей мыши и все прочее, — но выглядело так, как будто его обладатель голодал недели две, затем был побелен и под глазами вымазан зеленой краской. Сами глаза имели нездоровый блеск.
— Пока еще жив.
— Да. — Она вела машину, решительно пробираясь сквозь утреннее движение транспорта вдоль Хоэ. — Что произошло?
Я рассказал. Ее бледное лицо резко повернулось ко мне, и «пежо» страшно вильнул перед носом многотонного фургона.
— Но тебя же могли убить, — сказала она.
— Именно это и замышляли. Знаешь, я выяснил, что кто-то и на «Эстете» совершил диверсию.
Я собирался выразиться помягче, но шея болела, мотор у меня в голове все еще гудел, и, кроме того, Салли не относилась к тому типу людей, для которых нужно что-то смягчать, ей можно называть вещи своими именами. Она не выразила никаких чувств. «Пежо» продолжал ехать прямо.
— Как? — лишь спросила Салли холодным, приглушенным голосом.
Я объяснил.
— То же самое, что и с «Аэ». Но почему?
— Ты не думаешь, что это Эми могла испортить лодку, чтобы убить своего мужа и освободить место для Поллита?
— Испортить лодку? — Она засмеялась. — Эми не сумеет и электролампочку сменить.
— Ну ладно, а если это Поллит, желающий освободить для себя место возле Эми?
— Не совсем в его духе. — Она помолчала. — Этого не может быть еще и потому, что позавчера вечером он где-то сильно выпил. Очевидно, перебрал.
— В самом деле? — спросил я, не слишком заинтересованный.
— Три раза его задерживали за превышение скорости. Полагаю, это вина Эми. Она вообще делает с ним что хочет. Его остановили, потому что у него фара не горела, и он выпал из машины. — Салли повернула на дорогу А303, заставив какой-то «моррис» прижаться к обочине поворотной площадки. — Что с тобой?
Я смотрел через ветровое стекло, но потока транспорта, идущего по шоссе, не видел. Я вновь был на верфи Спирмена, в темноте, видел, как какая-то машина въезжает на стоянку. Машина только с одной фарой. Возможно, Поллит все же кое-что знал.
* * *
Салли уговаривала меня обратиться к доктору Эллисону. Но головная боль уже притупилась до глухих ударов, и туман, обволакивающий мои мысли, несколько разредился. Поэтому я попросил подбросить меня к офису, и Салли, взглянув, поняла, что лучше не возражать.
Я позвонил в редакцию «Яхтсмена». Поллита там не было, мне сказали, что предположительно он находится в Пултни. Тогда я позвонил Чифи и спросил, не видел ли он Гектора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Я подумал, что в самом деле попал на Небеса. В ушах раздавался рев, мне казалось, что я плыву, затем поднимаюсь и лечу. Я попытался открыть глаза, но вновь закрыл из-за яркого света. А потом почувствовал сильный запах рыбы. Это странно. Я как-то никогда не представлял, что в Горних высях водится рыба, хотя должна бы она быть в Зеркальном море... А после настал глубокий оздоровляющий отдых на чем-то упругом, теплом и сухом.
Когда я открыл глаза, выяснилось, что я лежу в маленькой каюте с потолком, выкрашенным в кремовый цвет, и с проходящими по нему трубами. Я сел. Голова кружилась. Около койки стоял сосуд, который можно было использовать в случае тошноты. Что я и сделал. Через какое-то время я мог сидеть. Одежда лежала на краю койки, мятая, но высушенная. Я натянул ее и, спотыкаясь, выбрался на капитанский мостик корабля. Через стекло я мог видеть низкий зеленый берег милях в пяти за полосой темно-синего моря. Человек с густыми черными усами повернул ко мне голову.
— Салют, — сказал он. — Са ва?
— Са ва, — ответил я, хотя речь моя как-то совершенно потеряла обычную связь с мозгом.
Он спросил меня, кто я такой и откуда, и я ответил, запинаясь, на французском, который был еще более ужасен, чем обычно, из-за мотора, который молотил у меня в ушах. Я нахожусь на бретонском траулере «Дрэнэк», объяснил он мне. Они нашли меня, покрытого водой в шлюпке, в семь утра. Весьма скоро я должен был захлебнуться. Мне повезло.
Я согласился, что мне действительно чертовски повезло. Француз сказал, что мы подойдем к берегу через час и что мне надо всего лишь пройти на паром, и я буду в Плимуте прежде, чем приду в себя. Я спросил, где мы причалим, и он ответил: Роскоф, в Бретани. «Дрэнэк» был, кажется, довольно-таки старой лодкой. Ее хронометр показывал время — 18.50. Я задал еще один вопрос, где он подобрал меня, и получил ответ: около пятидесяти миль юго-западнее острова Уайт.
Я вернулся в теплую маленькую каюту и обыскал свои карманы. Они были пусты. Конечно, фотоаппарат, хронометр и крошки алюминия находились теперь в руках ударившего и отправившего меня в море бандита или на дне. Я сел на койку, морщась от приступов боли у основания шеи.
Когда стало немного лучше, я пошел на мостик и соединился с телефонной системой через коротковолновый передатчик. Я наблюдал, как буревестники срезают белые гребни волн, как резкая синяя линия горизонта качается из, стороны в сторону, и прислушивался к шипению и постукиванию в приемнике. Наконец раздался голос, который я хотел услышать: Невилла Спирмена.
— Кто это? — спросил он.
— Чарли Эгаттер. — Длинноволновые атмосферные помехи мешали нам. — Вы исследовали руль яхты? Что вы обнаружили?
— Тебе следовало бы явиться, — сказал Спирмен.
Враждебные нотки в его голосе были очень заметны, несмотря даже на атмосферные помехи.
— Я не смог, — сказал я. — Прежняя договоренность остается в силе.
— Мы нашли два сломанных титановых болта, — сказал Спирмен. — И прежде чем я построю для тебя какую-нибудь лодку, я потребую экспертизы строительных инженеров и железных гарантий. Вокруг слишком много грязи, она может коснуться и моей верфи.
— Очень сожалею.
— Я тоже, — сказал Спирмен, и связь прервалась.
Я потащился обратно в каюту. То, что я и ожидал. Я должен был испытывать уныние. В действительности я чувствовал какое-то удовлетворение от того, что вторая диверсия была точной копией первой. А еще в большей степени чувствовал потребность лечь и надолго заснуть. Что я и сделал.
* * *
Сон на вечернем пароме снял еще какую-то часть моей головной боли, а в Плимуте меня встретила Салли. Когда я шел по гулкому залу ожидания, она стояла у колонны на дальнем конце, более, чем когда-либо, напоминая скульптуру из египетского храма. Она улыбнулась, но под ее зелеными глазами были черные круги. Я поцеловал ее в щеку.
— Я рада, что ты вернулся, — сказала она спокойно, когда мы садились в машину. — Ты ужасно выглядишь.
Я потихоньку посмотрел в зеркальце. Лицо, которое я там увидел, было обычным: косматые волосы, глубоко посаженные глаза, уши летучей мыши и все прочее, — но выглядело так, как будто его обладатель голодал недели две, затем был побелен и под глазами вымазан зеленой краской. Сами глаза имели нездоровый блеск.
— Пока еще жив.
— Да. — Она вела машину, решительно пробираясь сквозь утреннее движение транспорта вдоль Хоэ. — Что произошло?
Я рассказал. Ее бледное лицо резко повернулось ко мне, и «пежо» страшно вильнул перед носом многотонного фургона.
— Но тебя же могли убить, — сказала она.
— Именно это и замышляли. Знаешь, я выяснил, что кто-то и на «Эстете» совершил диверсию.
Я собирался выразиться помягче, но шея болела, мотор у меня в голове все еще гудел, и, кроме того, Салли не относилась к тому типу людей, для которых нужно что-то смягчать, ей можно называть вещи своими именами. Она не выразила никаких чувств. «Пежо» продолжал ехать прямо.
— Как? — лишь спросила Салли холодным, приглушенным голосом.
Я объяснил.
— То же самое, что и с «Аэ». Но почему?
— Ты не думаешь, что это Эми могла испортить лодку, чтобы убить своего мужа и освободить место для Поллита?
— Испортить лодку? — Она засмеялась. — Эми не сумеет и электролампочку сменить.
— Ну ладно, а если это Поллит, желающий освободить для себя место возле Эми?
— Не совсем в его духе. — Она помолчала. — Этого не может быть еще и потому, что позавчера вечером он где-то сильно выпил. Очевидно, перебрал.
— В самом деле? — спросил я, не слишком заинтересованный.
— Три раза его задерживали за превышение скорости. Полагаю, это вина Эми. Она вообще делает с ним что хочет. Его остановили, потому что у него фара не горела, и он выпал из машины. — Салли повернула на дорогу А303, заставив какой-то «моррис» прижаться к обочине поворотной площадки. — Что с тобой?
Я смотрел через ветровое стекло, но потока транспорта, идущего по шоссе, не видел. Я вновь был на верфи Спирмена, в темноте, видел, как какая-то машина въезжает на стоянку. Машина только с одной фарой. Возможно, Поллит все же кое-что знал.
* * *
Салли уговаривала меня обратиться к доктору Эллисону. Но головная боль уже притупилась до глухих ударов, и туман, обволакивающий мои мысли, несколько разредился. Поэтому я попросил подбросить меня к офису, и Салли, взглянув, поняла, что лучше не возражать.
Я позвонил в редакцию «Яхтсмена». Поллита там не было, мне сказали, что предположительно он находится в Пултни. Тогда я позвонил Чифи и спросил, не видел ли он Гектора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57