– Ходил от столика к столику и спрашивал Коулмана. Потом, когда мы вернулись в центральный зал, по радио передали объявление, что мистер Коулман просит мистера Уокера подойти к администратору: Либерти, естественно, всем представлялся. Мы подошли, и нас соединили с Коулманом по телефону. Я думал, он сдаст нас в полицию, но когда я сказал ему, что мы просто наводили о нем справки, он повесил трубку.
Эта новость улучшила мое настроение. Скорее всего она означала, что Коулману действительно есть что скрывать. Если бы Либерти Уокер принялся охотиться за мной, я бы без полиции не обошелся.
Джей сел за руль и мы втроем отправились в Ранкорн. Возле аэропорта, где велись дорожные работы, скопилась огромная пробка, но не на выезде из города, а на въезде. Хотя погода стояла ясная, я захватил новенький австралийский плащ, а на случай, если придется вести длительное наблюдение из машины, запасся также сэндвичами и пакетами с соком. На подъезде к Ранкорну, в Роксэвидже, мы миновали большую промышленную зону. Левая ее часть принадлежала Гордону. Больше всего это место походило на военную базу. На несколько миль вдоль дороги тянулось ограждение из проволочной сетки. Джей ехал так же медленно, как и весь поток машин на дороге. Через некоторое время показался новый город, состоящий из ровных рядов маленьких аккуратных домиков.
Ничего похожего на бетонные джунгли, которые я ожидал увидеть. Никаких граффити на стенах, а дома-коробки с круглыми окнами, которыми был знаменит этот городок, все снесли.
Прокружив не меньше двух часов и несколько раз заехав на автобусную полосу, Джей наконец припарковал машину в старой части города, и мы отыскали улицу, которая значилась в адресе агентства «Ранкорн». На стене дома рядом с конторой страхования автомобилей глазастый Либерти рассмотрел медную табличку с интересующим нас названием. Никакой двери, однако, мы не увидели. Я зашел в страховой офис и спросил у клерка, не знает ли он, как попасть в «Ранкорн-Недвижимость». Молодой человек передернул плечами и ответил, что их фирма не имеет никакого отношения к «Недвижимости», а на вопрос, что означает табличка на стене, промолчал.
Мои спутники стояли на другой стороне узкой улочки, и, когда я подошел к ним, Либерти уже подпрыгивал от нетерпения.
– Смотрите! Первый говорит этому пожилому, что вы приходили спрашивать про «Ранкорн-Недвижимость»! – Молодой человек, с которым я пытался пообщаться, разговаривал теперь со своим старшим коллегой. Оба смотрели на нас. Потом молодой исчез за дверью, а пожилой снял трубку телефона.
Я посмотрел на Либерти.
– Он кого-то отчитывает, – объяснил тот. – Говорит, что когда они давали согласие предоставить ю… юридический адрес, их никто не предупредил, что будут приезжать всякие мордовороты – это он про вас, босс! – и их запугивать. Он просит, чтобы их оградили от такого безобразия. Говорит, что вы не один и, похоже, вооружены. Это про нас! Ох, класс! Теперь вообще пошел ругаться.
Либерти работал лучше микрофона направленного действия.
Интересно, подумал я, с кем именно разговаривает страховой агент. Вероятно, с кем-то из гордоновских «серых пиджаков».
Мы вернулись к промышленной зоне. Рядом с комплексом Гордона места для стоянки не нашлось, поэтому от машины нам пришлось идти около полумили. Я внимательно осмотрел систему охраны. В самом деле, тюрьма «Стайал» по сравнению с этой крепостью была просто детской площадкой. За крепкой проволочной сеткой шла полоса, засыпанная мелким гравием, а за ней – вторая стена из листов анодированной стали, укрепленных на массивных столбах высотой футов пятнадцать, с острыми шипами и колючей проволокой наверху. Пробиться через такое заграждение было бы непросто даже на танке.
Джей показал на камеры и датчики инфракрасного излучения на внутренней стене. Табличка на внешней изгороди предупреждала: «Внимание! Территория охраняется собаками». Либерти рассмотрел и кое-что еще: на дорожке, разделяющей два забора, тут и там виднелись белые пластиковые цилиндры размером с горлышко молочной бутылки, с маленькими рожками-антеннами.
– У него что тут, минное поле?! – вскричал он.
Выглядело именно так, но я решил, что это датчики движения.
Мы вернулись к машине и снова проехали мимо главного входа. Внутри зоны не было легковых машин, только автоцистерны, тракторы и трейлеры для перевозки контейнеров. Вход производил не менее устрашающее впечатление, чем заграждение – с высокими барьерами, прожекторами и командой здоровяков-охранников. Мой смутный план бросить взгляд на «ГУЛАГ Гордона» оказался невыполнимым. О том, чтобы взглянуть на внутренние службы, не могло быть и речи.
Несколько озадаченные, мы покинули Ранкорн по дороге, идущей вдоль побережья Северного Уэльса. Другого адреса Гордона я не имел. Часть времени он проводил здесь, часть – в отелях в самых разных уголках страны.
Глорию Риштон интересовали нефтетанкеры, а Джейк Гордон возил меня на вертолете вдоль Мерси, чтобы показать те, что принадлежат ему. Между этими фактами должна была быть какая-то связь. Не могло не быть. Мы ехали молча, притих даже Либерти.
– Есть только один способ пробраться туда, – проговорил он через некоторое время, – в почтовой посылке.
Что-то похожее приходило в голову и мне.
В самом деле, он предложил единственный реальный метод проникновения в империю Гордона. Можно было бы еще забраться в один из грузовиков, но поскольку они представляли собой контейнеровозы или автоцистерны, то такая задача выглядела не проще, чем штурм заграждения.
Завести разговор с Либерти было жестокой ошибкой. Открыв рот, он уже не останавливался. Ему необходимо было знать: как называется место, где мы проезжаем, каковы основные вехи истории Уэльса и почему море зеленого цвета. Из моих ответов он почерпнул больше, чем узнал бы в школе, но мой мозг по-прежнему лихорадочно искал пути, чтобы от него отделаться. Социальная служба отпадала; прямое обращение к его матери окончилось ничем; требовались более решительные меры. Например, упаковать его в ящик и отправить к Гордону.
Когда мы добрались до Пойнт-оф-Эйр в Северном Уэльсе, нас ждало разочарование. Дороги к бухте не было. Прямо к морю спускались зеленые луга, а за ними начиналась действующая угольная Шахта с вышками и терриконами. За шахтой строился газовый терминал. Мы доехали до конца прибрежной дороги и дальше пошли пешком. Я повесил на шею бинокль.
Видимость была прекрасная, и я принялся рассматривать танкеры, а Джей, чтобы дать выход неуемной энергии Либерти, повел выгуливать его вдоль моря. Танкеры – огромные покрытые ржавчиной длинные коробки – стояли в бухте бок о бок, но даже бинокль не позволял разглядеть детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Эта новость улучшила мое настроение. Скорее всего она означала, что Коулману действительно есть что скрывать. Если бы Либерти Уокер принялся охотиться за мной, я бы без полиции не обошелся.
Джей сел за руль и мы втроем отправились в Ранкорн. Возле аэропорта, где велись дорожные работы, скопилась огромная пробка, но не на выезде из города, а на въезде. Хотя погода стояла ясная, я захватил новенький австралийский плащ, а на случай, если придется вести длительное наблюдение из машины, запасся также сэндвичами и пакетами с соком. На подъезде к Ранкорну, в Роксэвидже, мы миновали большую промышленную зону. Левая ее часть принадлежала Гордону. Больше всего это место походило на военную базу. На несколько миль вдоль дороги тянулось ограждение из проволочной сетки. Джей ехал так же медленно, как и весь поток машин на дороге. Через некоторое время показался новый город, состоящий из ровных рядов маленьких аккуратных домиков.
Ничего похожего на бетонные джунгли, которые я ожидал увидеть. Никаких граффити на стенах, а дома-коробки с круглыми окнами, которыми был знаменит этот городок, все снесли.
Прокружив не меньше двух часов и несколько раз заехав на автобусную полосу, Джей наконец припарковал машину в старой части города, и мы отыскали улицу, которая значилась в адресе агентства «Ранкорн». На стене дома рядом с конторой страхования автомобилей глазастый Либерти рассмотрел медную табличку с интересующим нас названием. Никакой двери, однако, мы не увидели. Я зашел в страховой офис и спросил у клерка, не знает ли он, как попасть в «Ранкорн-Недвижимость». Молодой человек передернул плечами и ответил, что их фирма не имеет никакого отношения к «Недвижимости», а на вопрос, что означает табличка на стене, промолчал.
Мои спутники стояли на другой стороне узкой улочки, и, когда я подошел к ним, Либерти уже подпрыгивал от нетерпения.
– Смотрите! Первый говорит этому пожилому, что вы приходили спрашивать про «Ранкорн-Недвижимость»! – Молодой человек, с которым я пытался пообщаться, разговаривал теперь со своим старшим коллегой. Оба смотрели на нас. Потом молодой исчез за дверью, а пожилой снял трубку телефона.
Я посмотрел на Либерти.
– Он кого-то отчитывает, – объяснил тот. – Говорит, что когда они давали согласие предоставить ю… юридический адрес, их никто не предупредил, что будут приезжать всякие мордовороты – это он про вас, босс! – и их запугивать. Он просит, чтобы их оградили от такого безобразия. Говорит, что вы не один и, похоже, вооружены. Это про нас! Ох, класс! Теперь вообще пошел ругаться.
Либерти работал лучше микрофона направленного действия.
Интересно, подумал я, с кем именно разговаривает страховой агент. Вероятно, с кем-то из гордоновских «серых пиджаков».
Мы вернулись к промышленной зоне. Рядом с комплексом Гордона места для стоянки не нашлось, поэтому от машины нам пришлось идти около полумили. Я внимательно осмотрел систему охраны. В самом деле, тюрьма «Стайал» по сравнению с этой крепостью была просто детской площадкой. За крепкой проволочной сеткой шла полоса, засыпанная мелким гравием, а за ней – вторая стена из листов анодированной стали, укрепленных на массивных столбах высотой футов пятнадцать, с острыми шипами и колючей проволокой наверху. Пробиться через такое заграждение было бы непросто даже на танке.
Джей показал на камеры и датчики инфракрасного излучения на внутренней стене. Табличка на внешней изгороди предупреждала: «Внимание! Территория охраняется собаками». Либерти рассмотрел и кое-что еще: на дорожке, разделяющей два забора, тут и там виднелись белые пластиковые цилиндры размером с горлышко молочной бутылки, с маленькими рожками-антеннами.
– У него что тут, минное поле?! – вскричал он.
Выглядело именно так, но я решил, что это датчики движения.
Мы вернулись к машине и снова проехали мимо главного входа. Внутри зоны не было легковых машин, только автоцистерны, тракторы и трейлеры для перевозки контейнеров. Вход производил не менее устрашающее впечатление, чем заграждение – с высокими барьерами, прожекторами и командой здоровяков-охранников. Мой смутный план бросить взгляд на «ГУЛАГ Гордона» оказался невыполнимым. О том, чтобы взглянуть на внутренние службы, не могло быть и речи.
Несколько озадаченные, мы покинули Ранкорн по дороге, идущей вдоль побережья Северного Уэльса. Другого адреса Гордона я не имел. Часть времени он проводил здесь, часть – в отелях в самых разных уголках страны.
Глорию Риштон интересовали нефтетанкеры, а Джейк Гордон возил меня на вертолете вдоль Мерси, чтобы показать те, что принадлежат ему. Между этими фактами должна была быть какая-то связь. Не могло не быть. Мы ехали молча, притих даже Либерти.
– Есть только один способ пробраться туда, – проговорил он через некоторое время, – в почтовой посылке.
Что-то похожее приходило в голову и мне.
В самом деле, он предложил единственный реальный метод проникновения в империю Гордона. Можно было бы еще забраться в один из грузовиков, но поскольку они представляли собой контейнеровозы или автоцистерны, то такая задача выглядела не проще, чем штурм заграждения.
Завести разговор с Либерти было жестокой ошибкой. Открыв рот, он уже не останавливался. Ему необходимо было знать: как называется место, где мы проезжаем, каковы основные вехи истории Уэльса и почему море зеленого цвета. Из моих ответов он почерпнул больше, чем узнал бы в школе, но мой мозг по-прежнему лихорадочно искал пути, чтобы от него отделаться. Социальная служба отпадала; прямое обращение к его матери окончилось ничем; требовались более решительные меры. Например, упаковать его в ящик и отправить к Гордону.
Когда мы добрались до Пойнт-оф-Эйр в Северном Уэльсе, нас ждало разочарование. Дороги к бухте не было. Прямо к морю спускались зеленые луга, а за ними начиналась действующая угольная Шахта с вышками и терриконами. За шахтой строился газовый терминал. Мы доехали до конца прибрежной дороги и дальше пошли пешком. Я повесил на шею бинокль.
Видимость была прекрасная, и я принялся рассматривать танкеры, а Джей, чтобы дать выход неуемной энергии Либерти, повел выгуливать его вдоль моря. Танкеры – огромные покрытые ржавчиной длинные коробки – стояли в бухте бок о бок, но даже бинокль не позволял разглядеть детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100