Такой сердечный прием со стороны человека, которого именовали Живодером, меня не обрадовал.
Вдруг я понял, что мы в комнате не одни. Над спинкой одного из кресел возвышалась чья-то лысина.
Хозяина ее я признал сразу: Джейк Гордон. Воистину, я угодил в высокие сферы.
Как все, кто не был слеп, глух и перешагнул двадцатипятилетний рубеж, я кое-что знал об этом человеке. Слава или по крайней мере известность впервые пришла к нему в конце 70-х, в «зиму недовольства», в последние дни правительства Каллагана . Тогда он был еще мелким предпринимателем, владельцем фирмы в Ранконе, поставлявшей горючее в ближайшие районы. О нем заговорили, когда в один прекрасный день он уволил всех своих рабочих и взял на их места людей, не состоявших в профсоюзе, или тех, кто был согласен на минимальную оплату. Его офис обложили пикетами, а сам Гордон каждый вечер появлялся на телеэкране, защищаясь от обвинений. Тори признали, что он обеспечил им не одну тысячу голосов. В конце концов профсоюзы сдались, а он стал хозяином сети бензоколонок.
Когда тори выиграли выборы 1979 года, он на какое-то время привлек внимание всей страны, подстрекая Тэтчер к самым крайним мерам, и так часто появлялся на крыльце Даунинг-стрит, 10 , что можно было подумать, что он открыл там собственное дело. Но вскоре он сошел с большой сцены. Никто не знал в точности почему, выдвигались самые разные предположения. В наших краях, однако, его по-прежнему хорошо знали: он неизменно появлялся на горизонте, когда какая-нибудь процветающая местная компания начинала тонуть. Будь то газета, футбольный клуб или даже паром через Мерси – Джейк Гордон неизменно бросал «спасательный пакет».
Некоторое время он был женат на красотке манекенщице Сандре Торкингтон, но потом она ушла от него к какому-то американскому киноактеру. Эту информацию мне любезно предоставила Делиз.
В результате операций по спасению очередного утопающего предприятия все его активы каким-то образом оказывались у Джейка, а долги – у кого-то другого, но Гордон по-прежнему оставался на хорошем счету у публики (о его борьбе с профсоюзами давно все забыли). Он купался в деньгах, бизнес его процветал. Логотип его компании – сети бензоколонок – представлял собой его инициалы на фоне британского флага.
Внешность Гордона оказалась весьма представительной. Гораздо моложе, чем я думал, примерно ровесник Тревоза – однако последний выглядел рядом с ним тряпичной куклой. Единственной волосистой частью головы Гордона были брови: густые, иссиня-черные и крайне выразительные. Интересно, подумалось мне, каким способом он их красит. Очевидно, в каких-нибудь специальных ванночках.
– Хелло, мистер Кьюнан, – прогремел он сочным баритоном. – Представьте себе – мы как раз говорили о том, не попросить ли вас к нам заехать! Очень мило с вашей стороны нанести нам визит. Это показывает вашу добрую волю и инициативность. А недавно мы с Лансом удостоились особой чести – нас посетил инспектор полиции Джеролд. Да присядьте же вы, в самом деле. Не стойте, как пришибленный лакей в будуаре шлюхи! Налей ему что-нибудь выпить, Тревоз!
Я сел, несколько изумленный. Я приехал в «Альгамбру», чтобы выяснить, как тут относятся к проблеме Риштона – а оказался за дружеским столом с Джейком Гордоном, обращающимся с генеральным директором «Альгамбры-ТВ» как с прислугой.
– Я выпью только кофе, – жалобно запротестовал я, но Гордон не желал ничего слушать.
– Налей-ка ему твоего двадцатилетнего виски, Тревоз. Инспектор Джеролд сказал нам, что вы пьете виски, Кьюнан! Фирма угощает, верно, Ланс?
Тревоз поспешно налил три больших стакана.
То, что Гордон вел себя как хозяин в святая святых «Альгамбры-ТВ», подтверждало слухи: компания по горло погрязла в долгах. Как некогда корнуэльские пираты, Гордон появлялся только тогда, когда корабль несло на скалы.
Я понял, что стал объектом знаменитого «приема Гордона» – особого обращения с клиентами, о котором так часто писали газеты и которое якобы и позволило ему прибрать к рукам так много фирм такими малыми средствами.
Но передо мной, несомненно, сидел очень опасный человек. Его превосходство над нами с Тревозом было очевидно.
– Курите, Кьюнан, – приказал он, всовывая мне в пальцы огромную сигару.
Тревоз, который так экстравагантно приветствовал меня, когда я вошел, до сих пор не проронил ни единого звука. Мы оба ждали как завороженные следующей реплики Гордона.
– На самом деле я приехал поговорить с мистером Тревозом и узнать, что делают на студии для мистера Риштона и мисс Хэдлам. Я был очень удивлен, узнав, что они арестованы, и полагал, что здесь мне дадут координаты их адвоката. Я мог бы им помочь. – Голос мой почему-то скрипел, как несмазанная дверь.
– Весьма любезно с вашей стороны. Мы как раз говорили о том, что ваше свидетельство могло бы быть очень полезным. Правда, Ланс? – прогремел Гордон. – Этого копа хорошо бы немного одернуть. Слишком самоуверен и нахален. Но сумел, скотина, заарканить Риштона и его подружку. Попались пташки в западню, как говаривала моя бабушка. Мерзавец и слышать не хочет о том, чтобы выпустить их под залог. Он считает, что совершено хладнокровное, предумышленное убийство. Что эта парочка поджидала свою жертву… Но они не рассчитали, что вы будете так пунктуальны, Кьюнан.
– Подождите, пожалуйста, – перебил я. – Вы говорите о показаниях свидетеля, который видел их в Престбери в шесть часов? Это невозможно. В пять сорок они находились в этом здании, и я разговаривал с ними.
– Всем нам случается ошибаться на несколько минут, – выразительно произнес Гордон и принялся обеими руками разглаживать свои кустистые брови.
– Я не говорю, что они невиновны, а утверждаю только, что они не могли совершить убийство таким образом, как это описывает следствие.
Гордон прочистил горло, издав звук, с каким грузовик с цементом опрокидывает содержимое кузова, и выплюнул окурок сигары на ковер.
– Вы уверены в этом, не так ли? А я, мистер юный частный детектив, уверен, что в этой стране правосудие творится законным путем, и убежден, что обвинение было вынесено на должных основаниях. Каким бы мерзавцем ни был этот Джеролд – как, впрочем, и вы, Кьюнан, – никакого недоверия к следственным органам я не испытываю. – Он говорил так, словно обращался к огромной толпе на митинге.
– А я испытываю, – дерзко возразил я. – Я знаю , что они вышли из этого здания слишком поздно для того, чтобы успеть добраться в Престбери к шести часам. Охранник Пултер подтвердит это. Я говорил с ним, выходя в пять часов и сорок с небольшим минут.
Гордон и Тревоз обменялись взглядами.
– Тут, должно быть, какая-то ошибка, – проговорил Тревоз. – Мистер Пултер сказал полиции, что вы ушли в четыре тридцать, за пару минут до Кэт Хэдлам и Саймона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Вдруг я понял, что мы в комнате не одни. Над спинкой одного из кресел возвышалась чья-то лысина.
Хозяина ее я признал сразу: Джейк Гордон. Воистину, я угодил в высокие сферы.
Как все, кто не был слеп, глух и перешагнул двадцатипятилетний рубеж, я кое-что знал об этом человеке. Слава или по крайней мере известность впервые пришла к нему в конце 70-х, в «зиму недовольства», в последние дни правительства Каллагана . Тогда он был еще мелким предпринимателем, владельцем фирмы в Ранконе, поставлявшей горючее в ближайшие районы. О нем заговорили, когда в один прекрасный день он уволил всех своих рабочих и взял на их места людей, не состоявших в профсоюзе, или тех, кто был согласен на минимальную оплату. Его офис обложили пикетами, а сам Гордон каждый вечер появлялся на телеэкране, защищаясь от обвинений. Тори признали, что он обеспечил им не одну тысячу голосов. В конце концов профсоюзы сдались, а он стал хозяином сети бензоколонок.
Когда тори выиграли выборы 1979 года, он на какое-то время привлек внимание всей страны, подстрекая Тэтчер к самым крайним мерам, и так часто появлялся на крыльце Даунинг-стрит, 10 , что можно было подумать, что он открыл там собственное дело. Но вскоре он сошел с большой сцены. Никто не знал в точности почему, выдвигались самые разные предположения. В наших краях, однако, его по-прежнему хорошо знали: он неизменно появлялся на горизонте, когда какая-нибудь процветающая местная компания начинала тонуть. Будь то газета, футбольный клуб или даже паром через Мерси – Джейк Гордон неизменно бросал «спасательный пакет».
Некоторое время он был женат на красотке манекенщице Сандре Торкингтон, но потом она ушла от него к какому-то американскому киноактеру. Эту информацию мне любезно предоставила Делиз.
В результате операций по спасению очередного утопающего предприятия все его активы каким-то образом оказывались у Джейка, а долги – у кого-то другого, но Гордон по-прежнему оставался на хорошем счету у публики (о его борьбе с профсоюзами давно все забыли). Он купался в деньгах, бизнес его процветал. Логотип его компании – сети бензоколонок – представлял собой его инициалы на фоне британского флага.
Внешность Гордона оказалась весьма представительной. Гораздо моложе, чем я думал, примерно ровесник Тревоза – однако последний выглядел рядом с ним тряпичной куклой. Единственной волосистой частью головы Гордона были брови: густые, иссиня-черные и крайне выразительные. Интересно, подумалось мне, каким способом он их красит. Очевидно, в каких-нибудь специальных ванночках.
– Хелло, мистер Кьюнан, – прогремел он сочным баритоном. – Представьте себе – мы как раз говорили о том, не попросить ли вас к нам заехать! Очень мило с вашей стороны нанести нам визит. Это показывает вашу добрую волю и инициативность. А недавно мы с Лансом удостоились особой чести – нас посетил инспектор полиции Джеролд. Да присядьте же вы, в самом деле. Не стойте, как пришибленный лакей в будуаре шлюхи! Налей ему что-нибудь выпить, Тревоз!
Я сел, несколько изумленный. Я приехал в «Альгамбру», чтобы выяснить, как тут относятся к проблеме Риштона – а оказался за дружеским столом с Джейком Гордоном, обращающимся с генеральным директором «Альгамбры-ТВ» как с прислугой.
– Я выпью только кофе, – жалобно запротестовал я, но Гордон не желал ничего слушать.
– Налей-ка ему твоего двадцатилетнего виски, Тревоз. Инспектор Джеролд сказал нам, что вы пьете виски, Кьюнан! Фирма угощает, верно, Ланс?
Тревоз поспешно налил три больших стакана.
То, что Гордон вел себя как хозяин в святая святых «Альгамбры-ТВ», подтверждало слухи: компания по горло погрязла в долгах. Как некогда корнуэльские пираты, Гордон появлялся только тогда, когда корабль несло на скалы.
Я понял, что стал объектом знаменитого «приема Гордона» – особого обращения с клиентами, о котором так часто писали газеты и которое якобы и позволило ему прибрать к рукам так много фирм такими малыми средствами.
Но передо мной, несомненно, сидел очень опасный человек. Его превосходство над нами с Тревозом было очевидно.
– Курите, Кьюнан, – приказал он, всовывая мне в пальцы огромную сигару.
Тревоз, который так экстравагантно приветствовал меня, когда я вошел, до сих пор не проронил ни единого звука. Мы оба ждали как завороженные следующей реплики Гордона.
– На самом деле я приехал поговорить с мистером Тревозом и узнать, что делают на студии для мистера Риштона и мисс Хэдлам. Я был очень удивлен, узнав, что они арестованы, и полагал, что здесь мне дадут координаты их адвоката. Я мог бы им помочь. – Голос мой почему-то скрипел, как несмазанная дверь.
– Весьма любезно с вашей стороны. Мы как раз говорили о том, что ваше свидетельство могло бы быть очень полезным. Правда, Ланс? – прогремел Гордон. – Этого копа хорошо бы немного одернуть. Слишком самоуверен и нахален. Но сумел, скотина, заарканить Риштона и его подружку. Попались пташки в западню, как говаривала моя бабушка. Мерзавец и слышать не хочет о том, чтобы выпустить их под залог. Он считает, что совершено хладнокровное, предумышленное убийство. Что эта парочка поджидала свою жертву… Но они не рассчитали, что вы будете так пунктуальны, Кьюнан.
– Подождите, пожалуйста, – перебил я. – Вы говорите о показаниях свидетеля, который видел их в Престбери в шесть часов? Это невозможно. В пять сорок они находились в этом здании, и я разговаривал с ними.
– Всем нам случается ошибаться на несколько минут, – выразительно произнес Гордон и принялся обеими руками разглаживать свои кустистые брови.
– Я не говорю, что они невиновны, а утверждаю только, что они не могли совершить убийство таким образом, как это описывает следствие.
Гордон прочистил горло, издав звук, с каким грузовик с цементом опрокидывает содержимое кузова, и выплюнул окурок сигары на ковер.
– Вы уверены в этом, не так ли? А я, мистер юный частный детектив, уверен, что в этой стране правосудие творится законным путем, и убежден, что обвинение было вынесено на должных основаниях. Каким бы мерзавцем ни был этот Джеролд – как, впрочем, и вы, Кьюнан, – никакого недоверия к следственным органам я не испытываю. – Он говорил так, словно обращался к огромной толпе на митинге.
– А я испытываю, – дерзко возразил я. – Я знаю , что они вышли из этого здания слишком поздно для того, чтобы успеть добраться в Престбери к шести часам. Охранник Пултер подтвердит это. Я говорил с ним, выходя в пять часов и сорок с небольшим минут.
Гордон и Тревоз обменялись взглядами.
– Тут, должно быть, какая-то ошибка, – проговорил Тревоз. – Мистер Пултер сказал полиции, что вы ушли в четыре тридцать, за пару минут до Кэт Хэдлам и Саймона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100