– Пустые слова, – спокойно сказала Лавиния Демачек. – Вас требует Аврора, и вы не можете отказать ей. Да и с какой стати? Вы два года добиваетесь возможности побывать на Авроре и возмущаетесь, что вам не дают разрешения.
– Я хотел побывать там с мирной миссией. Заручиться помощью для освоения новых миров, а не…
– Но что мешает вам попросить у них помощи для осуществления вашей мечты, Бейли, пока вы будете заниматься расследованием? А если вы сумеете установить истину? Ведь это все-таки не исключается. Фастольф будет вам чрезвычайно обязан и, конечно, сделает для вас куда больше, чем в любом другом случае. И мы тоже будем благодарны вам настолько, чтобы со своей стороны оказать вам содействие. Ради всего этого разве не стоит пойти на риск, пусть и значительный? Даже если ваши шансы на успех малы, они будут равны нулю, останься вы на Земле. Подумайте, Бейли. Только, пожалуйста, не очень долго.
Бейли крепко сжал губы, но он знал, что выбора у него нет, и сказал:
– Сколько времени вы мне даете на…
Лавиния Демачек тут же его перебила:
– Послушайте! Я же объяснила, что альтернативы у нас нет. И времени тоже нет. Вы улетаете… – Она взглянула на охватывавший ее запястье часовой браслет. – Почти через шесть часов.
5
Космодром находился на восточной окраине Города в практически безлюдном секторе, который в сущности был почти Вне. Отчасти это компенсировалось тем, что кассы и залы ожидания были расположены в пределах Города, а к космолету пассажиров доставляли в машине по коридору без окон. Традиционно взлеты производились по ночам, так что полог мрака дополнительно смягчал воздействие Вне.
Космопорт, учитывая населенность Земли, казался довольно тихим. Земляне редко покидали свою планету, а грузовые рейсы обслуживались главным образом космонитами и роботами.
В ожидании посадки Элайдж Бейли ощущал себя уже отрезанным от Земли.
Рядом с ним сидел Бен. Оба мрачно молчали. Наконец Бен сказал:
– Я так и думал, что мама не захочет тебя проводить.
– Естественно, – Бейли кивнул. – Когда я улетал на Солярию, она расстраивалась не меньше. Никакой разницы.
– Но ты сумел ее успокоить?
– Постарался, насколько мог, Бен. Она убеждена, что космолет погибнет со мной на борту. А если я все-таки доберусь до Авроры, меня обязательно убьют космониты.
– Так ты же вернулся с Солярии!
– Потому-то она вдвойне боится потерять меня. Боится, что вторично удача мне не улыбнется. Ну да ничего, она справится. Но ты ей помоги, Бен. Проводи с ней больше времени и ни в коем случае не упоминай, что подумываешь эмигрировать на какую-нибудь новую планету. Ведь на самом деле именно это ее и угнетает. Она чувствует, что через год-другой расстанется с тобой навсегда. Ей известно, что полететь с тобой она не сможет и, значит, больше тебя никогда не увидит.
– Ведь скорее всего так и будет, – заметил Бен.
– Ты-то примиришься с этим легко, а каково ей? Ну и помалкивай, пока я не вернусь, хорошо?
– Хорошо. Только, по-моему, расстраивается она еще и из-за Глэдии.
Бейли резко вскинул голову:
– С какой стати ты…
– Я ей ни слова не говорил. Но ведь она тоже видела эту гиперволновку и знает, что Глэдия теперь живет на Авроре.
– Ну и что? Аврора – большая планета. По-твоему, Глэдия Дельмар примчится в космопорт встречать меня? Иосафат! Бен, неужели твоя мать не понимает, что эта гиперволновка на девять десятых чистейшая машинная смазка, нашпигованная выдумками?
Бен с явным усилием сменил тему.
– Как-то странно, что ты сидишь здесь совсем без багажа.
– Не совсем. А моя одежда? Не успею я подняться на борт, как ее с меня снимут, обработают химикалиями и вышвырнут в космос. Потом снабдят меня новым гардеробом, но прежде окурят, вычистят и отполируют и снаружи, и внутри. Я уже один раз через это проходил!
Они снова помолчали. Затем Бен сказал:
Знаешь, пап… – И вдруг осекся. – Он повторил: – Знаешь, пап… – И опять осекся.
Бейли внимательно посмотрел на сына:
– Бен, что ты мне хочешь сказать?
– Пап, я себя чувствую последним дураком, и все-таки, мне кажется, я не должен молчать. Ты ведь не герой. Даже я никогда тебя таким не считал. Ты отличный человек, замечательный отец, но ты не герой.
Бейли буркнул что-то невнятное.
– И все-таки, – продолжал Бен, – как подумать, так это ты убрал с карты Космотаун, это тебе принадлежит идея подготовки к заселению новых миров. Пап, ты сделал для Земли больше, чем все правительство, вместе взятое. Так почему тебя не ценят по заслугам?
– Именно потому, что я не герой, – ответил Бейли. – И еще потому, что мне насильно посвятили идиотскую гиперволновку. Из-за нее полдепартамента меня ненавидит, она травмировала твою мать, а мне навязала репутацию, поддерживать которую я не в силах… – На его радиобраслете замигала лампочка, и он встал. – Ну, мне пора, Бен.
– Ага. Но я хочу сказать, пап, что страшно тебя уважаю. И на этот раз, когда ты вернешься, тебя все оценят по-настоящему, а не я один.
Бейли был глубоко тронут. Он торопливо кивнул, положил руку на плечо сына и пробормотал:
– Спасибо… Береги себя… и маму, пока меня не будет.
Он ушел, не оглянувшись. Бену он объяснил, что летит на Аврору обсудить планы эмиграции. Будь так, он действительно мог бы вернуться с победой. Но…
«Вернусь я с позором, – подумал он. – Если вообще вернусь!»

Глава вторая
Дэниел
6
На космолете Бейли летел уже в третий раз, и прошедшие два года не изгладили из его памяти ни единой подробности. Он досконально знал, что его ожидает.
Полная изоляция – к нему никто не подойдет, не заговорит с ним, за исключением разве что робота. Непрерывная медико-санитарная обработка – окуривание и стерилизация (других подходящих слов он просто не находил). Попытка довести до состояния, приемлемого для ипохондричных космонитов, которые каждого землянина считают рассадником всяческой инфекции.
Впрочем, ждет его и кое-что новое. Прежнего ужаса перед космосом он теперь не испытает. Конечно же, ощущение, будто он беспощадно выброшен из теплой материнской утробы, не достигнет прежней панической степени.
Нет, он готов к восприятию пространства. И, смело заверил он себя, обязательно настоит на том, чтобы ему показали глубины космоса! (Правда, от этой мысли у него в горле поднялся комок.)
Намного ли это зрелище будет отличаться от фотографий, сделанных из Вне?
Ему припомнилось, как он впервые увидел (в безопасности Города, разумеется) ночной небосвод внутри планетария. Ни малейших неприятных ощущений, никакой иллюзии, будто он очутился во Вне.
А те два… нет, три раза, когда он ночью оказался без крыши над головой и видел подлинные звезды на подлинном небосводе, они ошеломили его даже меньше, чем в планетарии, однако оба раза дул прохладный ветер и возникало ощущение огромных расстояний, вызывавшее в отличие от картин в планетарии знобящий страх, хотя и не такой отчаянный, как днем, – темнота окружала его спасительной стеной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115