Через полчаса гости покончили с едой, а к тому времени подоспел и доктор Коринта. О его приходе возвестил лаем все тот же бдительный Тарзан.
Лесник вышел и вскоре вернулся в сопровождении доктора Коринты.
Майор внимательно осмотрел пожилого человека в шляпе и шагнул ему навстречу:
— Доктор Коринта?
— Да, я Коринта. С кем имею честь?
— Я майор Красной Армии. Извините, что не называю своей фамилии. В теперешней обстановке не имею права.
— Понятно. Вы хотели со мной поговорить? — Да, я побеспокоил вас по очень важному делу. — Локтев обернулся к леснику: — Товарищ Влах, не обижайтесь, мне нужно остаться с доктором наедине. Вы можете побыть где-нибудь с моим товарищем?
— Конечно, товарищ командир! Айда, парень, на воздух. Покурим:
Лесник и провожатый вышли из сторожки.
22
Майор пригласил Коринту к столу, предложил ему папиросу. Закурили. Майор сказал:
— Мне известно, доктор, что вы и ваши друзья нашли в здешнем лесу раненого бойца из моей части, сержанта Ивана Кожина. Вы укрыли его и оказали ему медицинскую помощь. Позвольте мне от имени командования Красной Армии выразить вам самую горячую благодарность, а от себя лично — искреннее восхищение вашим мужеством.
— Ну что вы, майор! Это был простой человеческий долг, — смущенно ответил Коринта.
— К сожалению, далеко не каждый понимает,, в чем состоит сейчас его человеческий долг. Вы поступили как настоящий патриот. Но не ради этого я потревожил вас в такую пору. Появление сержанта Кожина в здешних лесах не поддается никакому объяснению. Вы можете, доктор, внести в это дело хоть какую-нибудь ясность?
Коринта пожал плечами:
— Вряд ли мне удастся помочь вам в этом:
— Почему?
— Должен признаться, майор, что я немало ломал голову. Быть может, формально меня это и не касается. Нашел, помог, вылечил — и до свиданья. Но в истории Кожина так много загадочного, что не задуматься над ней невозможно. Кроме того, элементарные соображения безопасности требовали полной ясности. Однако ни информация, которую мне удалось собрать, ни рассказ Кожина не пролили на это дело ни малейшего света. Кожин, кстати, и сам не представляет, как сюда попал:
Задумчиво глядя на огонь лампы, Локтев машинально катал по столу хлебные шарики.
Сообщение Коринты он принял совершенно спокойно. Интуиция подсказывала ему, что доктору есть о чем рассказать. Надо лишь помочь ему в этом.
— Ну хорошо, не можете, — значит, ничего не поделаешь. Но если вам не трудно, доктор, расскажите, как все_ это произошло. В общих чертах мне эта история известна по донесениям разведки. Но мне нужны подробности.
— Пожалуйста, майор. Я с удовольствием расскажу, как я впервые в жизни нарушил свой принцип никогда не вмешиваться в политические события и к чему это привело.
Коринта рассказывал долго и обстоятельно. Увлеченный изложением деталей, особенно обстоятельств, связанных со слухами о загадочном бесшумном снаряде, он, сам того не заметив, изложил майору и свои невероятные предположения, подтвержденные, впрочем, строгим логическим анализом и точным математическим расчетом. Локтев слушал доктора, не перебивая, но к концу рассказа в его серьезных, внимательных глазах появилось выражение иронии. Нервный Коринта тотчас же уловил перемену в настроении собеседника и, оборвав свою речь, обиженно умолк. С минуту в сторожке слышалось лишь тиканье ходиков.
— Это все? — спросил Локтев.
— Пожалуй, все: Вы ведь все равно мне не верите. Во всяком случае, моему предположению не верите.
— Я верю, что построить столь невероятное предположение вас толкнули самые добрые и самые честные побуждения. Верю и тому, что найти естественное объяснение всей этой истории очень трудно, почти невозможно. В вашей версии все связано и закончено, в любой иной — сплошные логические разрывы и неувязки. И тем не менее, доктор, летать Кожин не мог. Не бывает такого.
Коринта рассердился:
— Надеюсь, вы не считаете это настолько веским аргументом, что любые факты должны ему подчиниться?
— Это не аргумент, доктор, это мое личное мнение.
— Основанное на здравом смысле?
— Если хотите, да.
— Но может ли вам здравый смысл подсказать хоть мало-мальски приемлемое предположение о том, что произошло с Кожиным между двадцатью тремя и семью часами, иными словами, — за тот короткий промежуток времени, который прошел с момента его прыжка с самолета до того, как я нашел его в нашем лесу?
— Это восемь часов. Мало ли что могло произойти за такое время.
— Позвольте! Он всю ночь пролежал под сосной, долго был без сознания. Уж в этом-то я как врач не ошибаюсь!
Майор встал и прошелся по комнате. Потом остановился перед Коринтой:
— Я не медик, доктор, я военный по профессии. Не сердитесь на меня и не удивляйтесь моему упорному нежеланию поверить в возможность вашего предположения. Я не вижу в этом ничего, кроме чудовищной абсурдности.
— Абсурдности? Зачем так сплеча, майор! Мы очень мало знаем о человеке. А ведь человек не просто один из зоологических видов, как мы привыкли его рассматривать. Человек — бесконечная загадка. Мы не знаем и сотой доли его скрытых способностей. То, с чем мы свыклись, нам не кажется ни фантастическим, ни абсурдным. Но почему? Если вдуматься, то такие человеческие способности, как речь, мышление, творчество, неизмеримо более удивительны и фантастичны, чем свободный полет по воздуху. Летают многие живые существа.
— Но у них есть для этого соответствующие органы.
— Согласен. Однако, если бы ту или иную способность определяло только наличие органов, то все млекопитающие, у которых есть и мозг, и нервная система, должны были бы обладать речью, мышлением, сознанием и прочими способностями, свойственными человеку. Организм человека лишь внешне похож на организмы животных. Качественно он стоит неизмеримо выше их. Если ни одно животное без специального органа летать не способно, то утверждать то же самое о человеке по меньшей мере преждевременно.
— Скажите, доктор, вы можете хоть как-нибудь объяснить эту способность летать?
— Пока не могу. Я хочу заняться Кожиным до его выздоровления. Может быть, мне удастся обнаружить, на чем основано это удивительное свойство его организма.
— Ладно, доктор, ищите. В этом, как я вижу, нам с вами сейчас не разобраться.
Времени у меня мало, а нужно еще поговорить с Кожиным. Можете меня проводить к нему?
— Могу, но он спит. Кроме того, там девушка, медсестра, которая за ним ухаживает.
— Ничего. Кожина разбудим, а медсестру попросите на полчасика перейти сюда.
Коринта вышел и вскоре вернулся с Иветой. Девушка испуганно уставилась на странно одетого человека. Зябко кутаясь в шаль, на которой остались стебельки сена, она присела на край лавки.
Локтев извинился перед ней и вышел вслед за Коринтой в сени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Лесник вышел и вскоре вернулся в сопровождении доктора Коринты.
Майор внимательно осмотрел пожилого человека в шляпе и шагнул ему навстречу:
— Доктор Коринта?
— Да, я Коринта. С кем имею честь?
— Я майор Красной Армии. Извините, что не называю своей фамилии. В теперешней обстановке не имею права.
— Понятно. Вы хотели со мной поговорить? — Да, я побеспокоил вас по очень важному делу. — Локтев обернулся к леснику: — Товарищ Влах, не обижайтесь, мне нужно остаться с доктором наедине. Вы можете побыть где-нибудь с моим товарищем?
— Конечно, товарищ командир! Айда, парень, на воздух. Покурим:
Лесник и провожатый вышли из сторожки.
22
Майор пригласил Коринту к столу, предложил ему папиросу. Закурили. Майор сказал:
— Мне известно, доктор, что вы и ваши друзья нашли в здешнем лесу раненого бойца из моей части, сержанта Ивана Кожина. Вы укрыли его и оказали ему медицинскую помощь. Позвольте мне от имени командования Красной Армии выразить вам самую горячую благодарность, а от себя лично — искреннее восхищение вашим мужеством.
— Ну что вы, майор! Это был простой человеческий долг, — смущенно ответил Коринта.
— К сожалению, далеко не каждый понимает,, в чем состоит сейчас его человеческий долг. Вы поступили как настоящий патриот. Но не ради этого я потревожил вас в такую пору. Появление сержанта Кожина в здешних лесах не поддается никакому объяснению. Вы можете, доктор, внести в это дело хоть какую-нибудь ясность?
Коринта пожал плечами:
— Вряд ли мне удастся помочь вам в этом:
— Почему?
— Должен признаться, майор, что я немало ломал голову. Быть может, формально меня это и не касается. Нашел, помог, вылечил — и до свиданья. Но в истории Кожина так много загадочного, что не задуматься над ней невозможно. Кроме того, элементарные соображения безопасности требовали полной ясности. Однако ни информация, которую мне удалось собрать, ни рассказ Кожина не пролили на это дело ни малейшего света. Кожин, кстати, и сам не представляет, как сюда попал:
Задумчиво глядя на огонь лампы, Локтев машинально катал по столу хлебные шарики.
Сообщение Коринты он принял совершенно спокойно. Интуиция подсказывала ему, что доктору есть о чем рассказать. Надо лишь помочь ему в этом.
— Ну хорошо, не можете, — значит, ничего не поделаешь. Но если вам не трудно, доктор, расскажите, как все_ это произошло. В общих чертах мне эта история известна по донесениям разведки. Но мне нужны подробности.
— Пожалуйста, майор. Я с удовольствием расскажу, как я впервые в жизни нарушил свой принцип никогда не вмешиваться в политические события и к чему это привело.
Коринта рассказывал долго и обстоятельно. Увлеченный изложением деталей, особенно обстоятельств, связанных со слухами о загадочном бесшумном снаряде, он, сам того не заметив, изложил майору и свои невероятные предположения, подтвержденные, впрочем, строгим логическим анализом и точным математическим расчетом. Локтев слушал доктора, не перебивая, но к концу рассказа в его серьезных, внимательных глазах появилось выражение иронии. Нервный Коринта тотчас же уловил перемену в настроении собеседника и, оборвав свою речь, обиженно умолк. С минуту в сторожке слышалось лишь тиканье ходиков.
— Это все? — спросил Локтев.
— Пожалуй, все: Вы ведь все равно мне не верите. Во всяком случае, моему предположению не верите.
— Я верю, что построить столь невероятное предположение вас толкнули самые добрые и самые честные побуждения. Верю и тому, что найти естественное объяснение всей этой истории очень трудно, почти невозможно. В вашей версии все связано и закончено, в любой иной — сплошные логические разрывы и неувязки. И тем не менее, доктор, летать Кожин не мог. Не бывает такого.
Коринта рассердился:
— Надеюсь, вы не считаете это настолько веским аргументом, что любые факты должны ему подчиниться?
— Это не аргумент, доктор, это мое личное мнение.
— Основанное на здравом смысле?
— Если хотите, да.
— Но может ли вам здравый смысл подсказать хоть мало-мальски приемлемое предположение о том, что произошло с Кожиным между двадцатью тремя и семью часами, иными словами, — за тот короткий промежуток времени, который прошел с момента его прыжка с самолета до того, как я нашел его в нашем лесу?
— Это восемь часов. Мало ли что могло произойти за такое время.
— Позвольте! Он всю ночь пролежал под сосной, долго был без сознания. Уж в этом-то я как врач не ошибаюсь!
Майор встал и прошелся по комнате. Потом остановился перед Коринтой:
— Я не медик, доктор, я военный по профессии. Не сердитесь на меня и не удивляйтесь моему упорному нежеланию поверить в возможность вашего предположения. Я не вижу в этом ничего, кроме чудовищной абсурдности.
— Абсурдности? Зачем так сплеча, майор! Мы очень мало знаем о человеке. А ведь человек не просто один из зоологических видов, как мы привыкли его рассматривать. Человек — бесконечная загадка. Мы не знаем и сотой доли его скрытых способностей. То, с чем мы свыклись, нам не кажется ни фантастическим, ни абсурдным. Но почему? Если вдуматься, то такие человеческие способности, как речь, мышление, творчество, неизмеримо более удивительны и фантастичны, чем свободный полет по воздуху. Летают многие живые существа.
— Но у них есть для этого соответствующие органы.
— Согласен. Однако, если бы ту или иную способность определяло только наличие органов, то все млекопитающие, у которых есть и мозг, и нервная система, должны были бы обладать речью, мышлением, сознанием и прочими способностями, свойственными человеку. Организм человека лишь внешне похож на организмы животных. Качественно он стоит неизмеримо выше их. Если ни одно животное без специального органа летать не способно, то утверждать то же самое о человеке по меньшей мере преждевременно.
— Скажите, доктор, вы можете хоть как-нибудь объяснить эту способность летать?
— Пока не могу. Я хочу заняться Кожиным до его выздоровления. Может быть, мне удастся обнаружить, на чем основано это удивительное свойство его организма.
— Ладно, доктор, ищите. В этом, как я вижу, нам с вами сейчас не разобраться.
Времени у меня мало, а нужно еще поговорить с Кожиным. Можете меня проводить к нему?
— Могу, но он спит. Кроме того, там девушка, медсестра, которая за ним ухаживает.
— Ничего. Кожина разбудим, а медсестру попросите на полчасика перейти сюда.
Коринта вышел и вскоре вернулся с Иветой. Девушка испуганно уставилась на странно одетого человека. Зябко кутаясь в шаль, на которой остались стебельки сена, она присела на край лавки.
Локтев извинился перед ней и вышел вслед за Коринтой в сени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74