— В Пенсильванском университете.
— Что?! Правда?! Ребята, да у нас тут преподаватель из университета!
— Господи, Нортон, что же ты здесь делаешь?
— Как видите, прохожу курс обучения.
— Но ты же преподавал в таком университете...
— Ну и что? Все мы здесь одинаковые.
— Вот это да! Ну, ты даешь! Элкью поднялся и подтянул штаны.
— Прошлой ночью мне снился сон, что я лежу в постели с красивой девкой. И когда я проснулся, то хохотал до упаду.
— Это почему?
— А она оказалась женой Уитлока.
— Не смей так говорить о моем лучшем друге.
— А мне только и снится: левой, левой, раз, два, три, разойдись, построиться!
Джонс вскочил на койку.
— Ану, вы, янки х-хреновы! Становись, салаги! Джонс, где у тебя левая нога? Два ведра из залива! Е-мое, вы чему-нибудь научитесь или нет?!
Он так здорово имитировал голос Уитлока, что все просто корчились от хохота и не видели, как откинулся полог палатки. Элкью, все еще стоя на койке, повернулся и встретился глазами с Уитлоком.
— Мама, — беззвучно прошептал он и, опомнившись, рявкнул: — Смир-рна!
Хохот усилился.
— Смирно! — снова заорал Джонс.
Из палатки полетели постели и РД.
— Все на выход, — прошипел в наступившей тишине капрал. — И прихватите ведра.
Вытянувшись по струнке, они стояли перед палаткой инструктора. Весь личный состав взвода затих, испуганно выглядывая из палаток в ожидании расправы над святотатцами.
Капрал несколько раз прошелся перед шеренгой.
— Кто вы такие, знаете?!
— Бритоголовые салаги! — хором ответила шеренга.
— И янки хреновы, — добавил Элкью.
— Вот и повторяйте эти слова, чтобы не забыть.
— Я салага бритоголовый... я салага бритоголовый...
— А теперь наденьте на голову ведра и продолжайте.
— Я салага бритоголовый, — забубнили придушенные голоса из-под ведер.
— Налево! Шагом марш!
Целый час он водил семерых обидчиков по всему лагерю на потеху остальным взводам. Для оживления процессии капрал выстукивал двумя жезлами замысловатый ритм по ведрам. Когда стемнело, он повел их по баракам, гальюнам, пока они не стали валиться с ног от усталости. К этому времени припев звучал как: «Я люблю моего капрала».
...Во время строевых занятий, когда Беллер и Уитлок то поочередно, то вместе выкрикивали слова команды, казалось, что глаза у них и на затылке, и на всех конечностях. Они вдвоем умудрялись видеть сразу весь взвод. Малейшая ошибка тут же замечалась и исправлялась.
— Подравняйтесь! Вы же морпехи, а не банда солдат.
— Перестань думать о девках!
— Когда я подаю команду «равняйсь», я хочу слышать, как щелкают ваши зенки, ясно?!
— Перестань размахивать руками. Все равно не улетишь!
— При команде «смирно» я хочу слышать, как трещит ваша шкура, ясно?!
— Да вы что, разницы между шеренгой и колонной не знаете? Е-мое, когда же вы научитесь?!
— Отставить чесаться в строю! Мандавошкам тоже жрать надо.
— Больные, хромые, ленивые, выйти из строя на медосмотр!
И одинокий робкий голос из колонны:
— Сэр, рядовой Джонс просит разрешения обратиться...
— Разговорчики в строю!
— Но, сэр, мне срочно нужно отлить!
— Делай это в штаны, рядовой Джонс, но в строю разговаривать не смей!
— Слушаюсь, сэр! Отливаю в штаны, сэр.
— Почта!!!
Поистине волшебное, магическое слово. Весточка из дома. Жадные глаза, полные ожидания. Даже инструкторы ни разу не позволили себе задержать выдачу писем...
"Дорогой Дэнни!
Я понимаю, что тебе тяжело, гораздо тяжелее, чем ты пишешь... Здесь так пусто без тебя. Каждый раз, когда звонит телефон, я вздрагиваю. Мне всегда кажется, что это звонишь ты. Иногда мне не верится, что ты любишь меня так сильно, как пишешь в письмах. Все мои мысли о нас. Не могу думать о чем-то другом, все равно возвращаюсь к этому...
Завтра напишу опять.
Люблю тебя. Кэтти"
Дэнни еще раз перечитал письмо, прежде чем положить его в пачку других. Потом сел на койку и уронил голову на руки.
«Тысячу раз я говорил себе, что не время сейчас и поэтому ничего у нас не выйдет, Но что бы я делал, если бы не получал ее писем, если бы не знал, что она ждет меня? Понятно, что вдали от дома тоскливо, но никогда не думал, что настолько».
Джонс протянул ему фото полной девчонки с веселой лошадиной улыбкой.
— Ого! — Дэнни присвистнул.
— Хороша, да, Ски?
— Ничего не скажешь. Милашка.
— Только без намеков. Я буду носить фото у себя в бумажнике. Между нами говоря, я и сам знаю, что страшновата, но на безрыбье...
— Что пишут, Ски? Все нормально?
— Да... Все будет хорошо. Все будет хорошо.
— Дай Бог.
Пока Дэнни перечитывал оставшуюся почту, Элкью подсчитывал, когда закончится война.
— Подумать только, — вздохнул он. — Я бросил мягкую постельку ради палатки на песке и двоих психов, называющих себя инструкторами.
— Русские моряки в таких случаях говорят — полный песец.
— Что это значит?
— Толстая северная лисица.
— Странно...
— Заткнитесь, я никак не могу придумать, как мне лучше прикончить Беллера. Уитлока я скорее всего повешу за яйца, а впрочем, еще подумаю.
— Пока будешь думать, окажешься последним в очереди желающих, — заметил Ски со своей койки.
Дэнни достал несколько листков бумаги с эмблемой Корпуса морской пехоты и сел за письмо.
"Кэтти, солнышко, ты не сомневайся во мне. Я очень люблю тебя и, кажется, с каждым часом все больше и больше. Потерять тебя — значит, потерять все..."
Он задумался, потом медленно порвал листок и начал новый.
"Дорогая Кэтти!
Осталось только девять недель, а нас выпустят отсюда..."
Дописав письмо, он запечатал его в конверт и отправился к почтовому ящику. Когда он вернулся, Ски все еще лежал на койке.
— Эй, Ски, а ну вставай. Ты же знаешь, что до отбоя нельзя ложиться. Ты хочешь, чтобы нас кастрировали за нарушение устава?
— Он неважно себя чувствует, — сказал Элкью.
— Похоже, у тебя жар, Ски.
— Черт возьми, нам же сегодня в кино топать.
— Я пойду к Уитлоку.
— Иди, брат, — вздохнул Элкью. — Только не дразни зверя.
Дэнни остановился перед палаткой капрала.
— Сэр, рядовой Форрестер просит разрешения обратиться к инструктору.
— Вольно, Форрестер, в чем дело?
— Сэр, рядовой Звонски, похоже, заболел.
Капрал пошел вслед за ним к палатке.
— Смирно! — скомандовал Дэнни.
Элкью вскочил, как ужаленный. Ски тоже начал подниматься, но капрал остановил его.
— Ничего, лежи, сынок. Он пощупал лоб.
— Небольшая лихорадка. В общем, пустяки, но ты полежи сегодня, а если утром не почувствуешь себя лучше, то обратись в медчасть.
— Спасибо, сэр.
Когда он ушел, Джонс облегченно вздохнул.
— Пронесло. А я-то думал, он вышибет нам мозги. Что ты ему сказал, Дэнни?
— Я сказал, что если он не позволит моему старому корешу отдохнуть, то я лично займусь его воспитанием.
— Спасибо, старик, по гроб обязан буду. .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89