«Внимание!» Потом замахал рукой. Нестройно, не сразу, но стрельба с нашей стороны затихла. Андрей и его ребята вошли в сарай, подтянулись и остальные, готовые в любую секунду прийти на помощь товарищам.
Их не было минуты три. Они тянулись. Казалось, что прошло не меньше часа. Во рту пересохло, с головы катился пот крупным градом. Рядом Гаух менял рожок. Я и не заметил, что он тоже стрелял. Я со своей «пукалкой» был лишь зрителем. Бля, ну, где Калина!
Вот появился в проеме Андрей!
— Все, спеклись! Один живой, вроде не сильно зацепило. Скулит падла, жить хочет. — Андрей кивнул назад. — Менты местные, решили отбить духов. Контрразведка, принимай пополнение! Но допрашивать будешь сам. — Андрей вытер грязное закопченное лицо не менее грязным рукавом бушлата и улыбнулся.
Зубы были белыми. Улыбка грязного негра — шахтера, пахаря войны. Калина подвинулся, и двое бойцов за ворот милицейского бушлата выволокли раненого чеченца в милицейской форме.
Ранен он был в бедро. Что-то кричал про перевязку, но кто его слушал, бойцы полубегом протащили его через двор и затащили в основное здание, там их ждал на пороге конвой, что охранял задержанных.
Радист заорал, чтобы Калина подошел к станции. Андрей пошел, что-то радостно доложил, потом как-то насторожился, начал оправдываться.
Потом швырнул со злостью шлемофон вглубь БТРа.
— Поехали, Саша, Володя, в центр!
— Нахрена? -Незнакомый мне офицер, что спрыгнул из подоспевшего на помощь БТРа, был в недоумении, впрочем, как и я.
— Знаете, кого мы задавили на «Волге»?
— Хачукаева? — с надеждой в голосе спросил я
— Хуль по всей морде! Прокурора, что нам нервы трепал. Как его? Старлей!
— О! Ётать! Тот самый?
— Тот.
— На глушняк?
— Хрен! Только ногу поломал!
— Блядь! Андрюха, твоего водилу надо перевести в конюхи! Не мог сразу давануть его, и пару раз развернуться! Теперь будем мучаться.
— Если бы я знал, что там это дерьмо сидит — сам бы сел за руль. Тьфу. Поехали! — он обречено махнул рукой.
— Меня подождите! — Гаух вышел из сарая, который только что расстреляли. — Новости есть.
Руки у него были испачканы кровью, он вытирал их какой-то ветошью, при этом он обтирая какие-то удостоверения, видимо, милиционеров.
— Саня, помнишь, мы Алима упустили? Когда ментов шерстили? — Володя махал одним из удостоверений, чтобы скорее просохло от крови.
— И что? Один из мужественно погибших чеченских ментов — тот самый преступник, которого мы объявили в федеральный розыск?
— В точку. Вот он! — Вова махал красной книжечкой
— Крупная рыба попалась. — Калина расплылся в улыбке.
— Ни хрена не попалась она. Мы ее на «глушняк». Да и не «крупняк» он. Был координатором в Чечен Ауле, а здесь просто ментом. Вот и кинулся спасать свою шкуру. Знал, что про него тоже расскажут. Был бандитской «шестеркой», и сдох оным. Поехали! — я вскарабкался на броню.
— Ладно, поперли, — разведчик дал команду механику, и мы тронулись в центр села.
Ух ты, казалось, что собралось около пяти тысяч человек. И откуда взялись. Тут же мелькали включенные на видеокамерах портативные прожекторы. Значит, и пресса здесь. Возле командирского БТРа крутились граждане в синих кителях — прокуратура. Снайпера вражеские могли бы их расстрелять в первую очередь, на фоне грязно-серо-коричневой массы военных они выделялись, как синий топаз в грязи. И не надо высматривать, кто там командир, лупи по синим — не ошибешься.
Но не будет бить снайпер по синим мундирам, они сейчас приехали разбираться, и будут на стороне духов и их пособников. Не все, конечно, прокурорские работники такие сволочи, но те, которые мелькают в толпе, относятся к категории местного населения, а мы — федералы, для них — враги своего народа.
Не любят нас. Да и хрен с ними! Они лишь бандитов своих любят! Злость поднялась откуда-то снизу, прилила к голове. Задавил бы гадов! Обернулся на Гауха. Вовка тоже сидел пунцовый как рак, при этом помахивал красным удостоверением покойного бандита. Сушил корки.
Мы медленно подъехали к командирской машине. Местные нехотя расступались. И мы, и разведчики следили, не появится ли у кого ствол, нож, граната. Чую, не будет нам сегодня удачи. Повернулась данная тетя к нам большой, объемистой задницей.
Командир вступил в перепалку с кем-то в штатском. Судя по упитанной ряшке — из правозащитников. Телевизионщики крутятся рядом, снимают командира с разных ракурсов. Потом сделают «нарезку» и покажут по всем каналам «лицо российской военщины». Самые зверские кадры пойдут в эфир.
Мячиков стоял на броне соседнего БТРа. Мы встретились глазами, Петрович лишь качнул головой, показывая, куда мне надо пробраться.
Я дернул за рукав за рукав Калину, тот был на взводе. Резко обернулся.
— Туда, Андрей, поехали, командирскую машину с тыла прикроем, заодно «защитников» духовских пододвинем. — Я указал туда, куда кивнул мой шеф.
— Давай туда! — ошалевший Андрей заорал не менее очумевшему от происходящего механику, тот кивнул и направил БТР в центр толпы.
Медленно мы приблизились к командирской машине, и почти вплотную к той, на которой стоял Мячиков. Я перешел к нему, Гаух следом за мной.
— Видишь, что творится! — Мячиков был хмур, во рту торчал погасший окурок, который он перекидывал из одного угла рта в другой.
— Откуда они здесь взялись?
— Хачукаев, оказывается, ночью обзвонил со своего телефона ряд правозащитных организаций, сказал, что здесь федералы изнасиловали половину женщин детородного возраста, мужчин вывозят пачками и расстреливают, ну и все в таком роде.
— Здесь насиловать некого! — Гаух с видом знатока окинул толпу.
— Тебе, Гаушкин, все шуточки. — Мячиков вздохнул.
— Что дальше?
— Военные нас сдают как стеклотару по три копейки, оптом, и сразу. Говорят, что всю операцию спланировало ФСБ, они, мол, здесь старшие. У них и спрашивайте. Но пока пальцем не показали.
— Только потом не говори, Петрович, что я не требовал «глушилки», тогда бы и звонок перехватили бы. И заглушили. И не было бы этого цирка.
— Вы зачем прокурора задавили?
— Сам стоял на пути, не выходил, «ксиву» и погоны свои не показывал. Думали, что духи. Да жив же он! Медаль дадут.
— Знаешь, какая вонь сейчас поднимется! Уже поднялась.
— Алима-налима, что ушел от нас, на МТС грохнули. — Гаух передал удостоверение.
— А остальные задержанные?
— Не знаю, как все остальные, но троих, что мы взяли — красавцы. В цвет, в масть. Потрошить надо их.
— Смотри, как бы сейчас нас не заставили их отдать. — Мячиков был хмур.
— Где Каргатов, Молодцов, Разин?
— В больницу поехали. Сейчас не хватало, чтобы прокурорский сдох. Тогда на нас таких собак повесят, что по этапу к тебе на родину пойдем. От снега Сибири чистить.
— Ничего, у меня там все схвачено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86