Было видно, что ему это занятие было не внапряг. Лишь жилы вздувались на его огромной шее, когда он очередной раз задирал над головой колесо. И пыхтел как паровоз.
— Это еще что, — обернулся к нам Вадим. — Этот черт, когда у него осколком шланг гидроусилителя руля перебило, еще неделю баранку крутил. Ну, набил мозоль, сорвал ее, рука и набухла. Флегмона, абсцесс. Ничего страшного, к счастью. Стали разбираться, в чем дело. Оказывается, ему просто лень было лезть ремонтировать. Лентяй страшный. И еще один случай с ним был. Машину поставил, а спереди и сзади его подперли другие машины. А тут в Червленную ехать — там, между прочим, водку продают дешевую. Этот черт и выпить не дурак, кстати. Так вот, он ставит свою колымагу на скорость и ручной тормоз. Снимает «соседей» со скорости и с «ручника», упирается спиной в бампер своей, а ногами в бампер сначала одной, потом другой машины, отодвигает их и едет за грузом в Червленную.
— Если машины были ЗИЛ-131 или что-нибудь подобное, то ты мне заливаешь, — решил я его «поймать».
— Я знаю, что тормоза воздушные и пока ресивер пустой, то тормозные колодки разведены, — обиделся Молодцов. — ГАЗ-66 были.
— А ты не пробовал этого зверя использовать в качестве устрашения при работе на «фильтре»? — поинтересовался я.
— Можно и попробовать, — пожал плечами Вадим.
— А давай прямо сейчас, заодно и познакомлюсь с контингентом, — предложил я. — Есть интересные кадры?
— Есть один красавчик. Чуем, что дух, но конкретики нет. Молчит, партизан.
— Разведчикам отдавал?
— А дальше что? Труп? Успеем.
— Ладно, давай, попробуем направить неуемную энергию этого субъекта в мирное русло госбезопасности, — мне хотелось посмотреть фильтрационный пункт.
Пункт, конечно, громко сказано: в подвале школы были оборудованы камеры. Охранял его милиционер из местных. Это мне не понравилось.
При входе в подвал резко шибануло в нос — запах немытых тел, нечистот. Словами не передать всю гамму этой вони. Голова сразу же закружилась, к горлу подкатился комок. Не первый, конечно, «фильтр», но реакция всюду одинаковая.
На весь подвал горело три лампочки желтым тусклым светом. Они моргали в такт работе дизель-генератора. По углам темень. Спрячь здесь сейчас взвод бандитов, и не увидишь. Я нервно повел плечами и, согнувшись, шагнул вслед за особистами. За мной шел Каргатов. Замыкал нашу делегацию Зерщиков, он гремел двумя прутами металлической арматуры. Такую применяют на стройке при заливке фундамента, опалубки.
Молодцов оторвал его от дурного занятия — разбортирования колеса — путем сбрасывания последнего с кузова грузовика. Арматура ему нужна была для «представления».
Кто-то будет кричать, что мы нарушаем права человека. Идет война, а на войне нарушаются права всех. Мы же не убиваем граждан в таких вот учреждениях. Выясняем их причастность к бандформированиям. Ну а также и добываем информацию, чтобы спасти сотни других жизней. Как солдатских, так и мирного населения.
Вот и сейчас знаем, что в Старых Атагах опасная банда сидит, можно накрыть село артиллерией. Но кто выиграет? Никто. Села нет, духи получат новое пополнение в живой силе — «мстители» всегда есть, «чистить» село вслепую тоже толку мало. И банда уйдет, и личный состав положим при зачистке. Поэтому нужна информация, нужна информация. Четкая, своевременная, оперативная. И вот этот гражданин, который сидит в гордом одиночестве в камере, — все остальные пусты, обладает ей. Можно и силой выбить. Нет проблем. Но где гарантия, что она будет достоверной. Да и не любитель я силы.
Вслед за нами пошел милиционер. Я обернулся:
— Чего тебе?
— Может помощь будет нужна, — ответил он.
— Стой там, где стоишь, давай ключи от камеры. Помощник! — съязвил я.
Многие милиционеры из местных были бывшими бандитами, перешедшими на сторону законной власти. Крови на них было ничуть не меньше, чем на тех, кто шлялся по лесам-горам с оружием. И многие не порвали связи духами, и поэтому снабжали бандитов как информацией, так и оружием, медикаментами, документами, устраивали побеги и прочие гадости.
Но установка из Москвы и Ханкалы — по местным милиционерам не работать, разрабатывать бандитов и их связи. А как ментов чеченских не разрабатывать, когда они нередко бывают связью бандитов и их пособниками или участниками банд. Допустим, на «материке» кто-то из сотрудников правоохранительных органов стал сотрудничать с бандитами, так его не изучать? Конечно, будут разрабатывать, и если докажут его вину — определят срок наказания. Какие-то двойные стандарты в подходе. А это неправильно. Чеченец в форме милиционера передал ключи.
— Ты один охраняешь? А где солдат? — спросил Молодцов у чеченца.
— Покурить вышел.
— Ладно, разберемся с этим любителем никотина, — буркнул Гаушкин.
Сами открыли дверь камеры. Камера, конечно, сильно сказано. Когда-то здесь было подсобное помещение. Размер два на три метра. Обычная деревянная дверь, на уровне груди вырезано неровное отверстие и для освещения и для передачи пищи. Судя по всему, просто из автомата «насверлили» пулевых отверстий по кругу и выбили локтем. Дешево и эффективно. На противоположной стене в камере были видны следы от пуль.
На полу валялся старый полупустой матрас. На нем лежал человек.
— Встать! — заорал Молодцов.
Крикнул он так громко, что я от неожиданности дернулся и ударился головой о потолок.
Человек встал. В полумраке было сложно определить, сколько ему лет. Вроде не больше сорока. Рост 170-173 сантиметра. Лицо вытянутое. Лоб низкий, покатый, волосы растут почти от бровей. Волосы короткие, пострижены под «ёжик», глаза посажены глубоко, смотрит на нас как из бойницы. Лицо обезображено шрамом. Он шел от левой скулы, пересекал нос и заканчивался на середине правой щеки. Густые усы. Щетина трех-четырехдневной давности. Губы узкие, плотно сжатые, уголки губ опущены вниз. Подбородок с ямочкой, выдается вперед.
Одет в потертый пиджак, явно на пару размеров меньше, руки торчат как палки, воротник поднят. Не жарко. Футболка неопределенного цвета. Грязные штаны наоборот велики, заправлены в кирзовые сапоги.
Сейчас его начнут «раскачивать», по привычной схеме выводить из состояния душевного равновесия. Это не так сложно сделать. Любой, кто окажется в подобной ситуации, «поплывет». Главное, чтобы он говорил правду, а не уводил нас по ложному следу или не занимался оговором и самооговором. Нам «жертвенные бараны» тоже ни к чему.
— Как он тебе? — поинтересовался Вадим. — Давай, выходи, чумодей! — он выволок мужчину из камеры за поднятый ворот пиджака.
— Красавец! Сережа, ты общался с этим кадром? — спросил я, обращаясь к Каргатову.
— Нет. Видать недавно взяли. Когда, кстати?
— Позавчера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86