Мозги надо прочистить.
Дело принимало хреновый оборот. Очень даже хреновый. Прокуроры из чеченцев будут ставить палки в колеса. Будут тормозить всяческими проверками проведение зачистки Старых Атагов. Желание у них одно, явное такое желание, лежащее на поверхности, торчащее.
Задолбать нас всевозможными проверками, допросами и прочими неотложными следственными действиями. И все это будет по закону. И по закону будет то, что бандиты будут преспокойненько в пяти километрах устанавливать свои бандитские порядки. И не моги их трогать! М-да, ситуация, мать ее так!
Калина налил еще разведенного спирта. Я накрыл стакан рукой. Мне хватит.
Сейчас надо потрясти свою агентуру, чего они там нарыли?
После получаса беседы ни о чем с разведчиком, я отправился и вызвал по способу срочной связи своего агента. Того самого заместителя начальника местной милиции — Магомеда Асаева, он же «Махмуд».
С одной стороны мы его вытащили из всей этой заварухи. За пособничество бандитам мог прямиком угодить на нары. С другой, им как пить дать уже известно, что чеченская прокуратура «мутит» вокруг нас. И что он будет делать, как себя будет вести — одному богу известно. Может струсить и выложить то, что знает, а может «включить дурака», мол, ничего не знаю, но ежели чего там разнюхаю — незамедлительно проинформирую наши доблестные многоуважаемые органы госбезопасности в вашем многоуважаемом лице. «Делим член на многочлен!» М-да, ситуёвина!
Посмотрим, чего он сообщит, а в зависимости от результата и будем дальше разрабатывать наши стратегические планы, как грамотно прихлопнуть «Шейха» и его кровавую компанию.
Будет смешно, если «Махмуд» не «снимет» знак о вызове на встречу. Скажет, что забыл. Тогда придется вызывать всех этих милиционеров и, для прояснения обстановки с задержанными, проводить опрос, много времени потеряем впустую.
Я решил выждать еще пару часов. Просмотрел свои записи, чтобы не уснуть, вот ведь, Калина — гад, не дал выспаться, и я, чтобы оставаться в форме, глушил кофе с добавлением чистого спирта.
Вышел, проверил. Знак был снят — подтверждение встречи. Ну, все, пора идти.
Будить Каргатова, не будить? Пусть спит Серега! Я махнул рукой, дослал патрон в патронник. Пистолет положил в боковой карман бушлата.
Дом тот же. Обошел его изнутри. Тот же самый хлам, на том же месте. Никого нет. Свежих следов на пыли нет, грязь застывшая нетронута. Будем ждать. Закурил, посмотрел на часы. Двадцать минут ожидания. Не уснуть бы. Придет источник информации. И что? Опер дрыхнет сном младенца. Стоит ли с таким работать?
Я помотал головой, разгоняя сон. Растер лицо и уши. Отдельно помассировал губы, щеки. Это чтобы легче было улыбаться. Опер должен владеть своим лицом, голосом. И легко улыбаться. Суметь расположить к себе собеседника. Улыбка — первый шаг. Улыбка обезоруживает человека. Улыбка — первый признак того, что человек добрый и желает тебе добра. Только она должна быть искренней. От всей души, а не «американская» — нарисованная. Не дежурная. И глаза тоже должны улыбаться. Улыбка на лице без улыбающихся глаз — это оскал, гримаса агрессии.
Относись к людям так, как хочешь, чтобы к тебе относились.
Потом быстро в голове прогнал, какие вопросы меня интересуют. Послышались шаги. По тропинке грузно, весь обвешанный оружием, шагал мой источник информации. Мой агент с оперативным псевдонимом «Махмуд». Сегодня он пришел пешком. И лицо у него было тоже серое, уставшее. Шел нервно, озирался. Где же твоя прежняя уверенность? Где твоя вальяжность, барственность. Слаб в коленках-то мужик оказался. «Поплыл». Дожать? Посмотрим. Если будет кочевряжиться, то «прессану». Послушаем тебя для начала.
— Здорово, мужик! — я протянул руку.
— День добрый! Если он добрый, конечно! — лицо усталое у агента.
— Жив, здоров, на свободе. Чего тебе еще надо? — я улыбнулся, потом, перехватывая инициативу, продолжил: — Когда сюда шел, ничего подозрительного не заметил? Может, какая помощь нужна?
Источник обязан видеть в тебе человека, который не только «качает» информацию, но и заботится о тебе, о твоей безопасности.
— Нет, все тихо. Я проверялся, — тот был совершенно искренен.
— Это хорошо. Сколько времени есть в распоряжении?
— Минут двадцать-полчаса, — «Махмуд» посмотрел на свои наручные часы.
— Что говорят в деревне про ночной рейд? Про задержанных. И вообще, что говорят, какие слухи бродят?
— А! — он устало махнул рукой. — Все в шоке. За одну ночь взяли почти всю милицию. Взяли сочувствующих. Но, теперь связались с прокуратурой, с правозащитниками, те пообещали, что вытащат всех из тюрьмы. Правда, и денег немало попросили за помощь. Говорят, чтобы подкупить следователей, контрразведку, охрану.
— Много просят? — мне стало интересно.
— По сто тысяч рублей за каждого.
— Ого! — я присвистнул. — Не кисло. А харя не треснет? И где у крестьянина такие деньги? Я сам такие суммы только в кино и видел. Но у нас большой город — большие возможности. Можно, на худой конец, и кредит в банке взять. А здесь?
— У кого есть — те уже передали. Многие связались с Хизиром, мол, они тебе помогали, ты им теперь помоги.
— А он что?
— Хизир обещает помочь. Не знаю, поможет или нет. Про вас много говорят.
— Про нас это кого? Поконкретнее, пожалуйста, — я подался вперед, сон прошел.
— Да про тебя и Каргатова. Говорят, что пока вас здесь не было, то все спокойно было. А началось с того, что Каргатов опознал Ислама Исмаилова, того, что с «фильтра» бежал. Говорят, что записали вас вдвоем в кровники, — он кинул пытливый взгляд на меня, проверяя мою реакцию.
— Ничего, пробьемся! — я усмехнулся. — Одним кровником больше, одним меньше.
— Это не ерунда, — продолжил агент. — Из-за вас к Хизиру примкнул Зелимхан Садаев. Он двоюродный брат Артура Хамзатова, того, что помог Исмаилову бежать.
— Ну, и что?
— Он не один пришел, а свою группу привел.
— Это уже интересно. С этого места поподробнее.
— Зелимхан привел 15 человек. Все обстреляны, воюют с первой войны. Из них трое арабов-наемников. Фанатики. Ваххабиты настоящие, по крови такие. Воевали в Палестине, в Афганистане.
— Серьезные ребята. Что еще известно?
— Да больше ничего. Зелимхан рвется в бой, говорит, что урусы, русские, — поправился «Махмуд», — не ждут нападения. И надо ударить их именно сейчас. Одна из целей — ваш отдел.
— Что известно про этого Зелимхана?
— Из уважаемого тейпа.
У чеченцев принято говорить о человеке, начиная с его тейпа. Есть хороший тейп, а есть худой. Хорошие, в их понятии, это те, кто богаты, и их предки воевали против русских. А при Советской власти занимали неслабые посты. Дудаев был из горного тейпа, и после прихода к власти его тейп тоже пришел к власти. Не знаю, хороший это был родовой клан или не очень, но его сильно зауважали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86