– Странно, что преступник до сих пор не избавился от засвеченного в бункере пистолета и продолжает его использовать, – помешивая ложечкой кофе, задумчиво произнес майор.
– Я тоже об этом подумал, – согласился полковник, осторожно отхлебнув из чашки. – Такое впечатление, что он над нами издевается. Ведет себя нагло, дерзко. Мол, вот я какой, храбрый, всех из одного ствола завалил. То ли он не верит, что мы его вычислим, то ли ствол гуляет порукам, толи…
– Что? – насторожился Зайцев.
– Не знаю, – равнодушно сознался Каледин. – То ли дурак.
– Вряд ли. Не дурак. Как думаешь, за что убили жену Лодочникова?
– Я же не Нострадамус! – пожал плечами полковник. – А почему убили бензозаправщиков?
– Свидетели, – предположил майор.
– Может быть. Но жену Баркаса пытали и изнасиловали. О чем это говорит? – подкинул мыслишку Каледин.
– Во-первых, что-то искали. Вероятно, то, что похищено из бункера! Во-вторых, если преступник не половой маньяк, то мстили. И в-третьих… – задумался Зайцев.
– В-третьих, – медленно произнес полковник, – похоже, что подельники поссорились и похищенное находится у Баркаса. Кто-то приходил к нему, но, как говорится, не застал дома.
Переварив подкинутую версию, Зайцев согласился:
– Ты прав…
Через десять минут в дверь постучали.
– Разрешите? – в кабинет заглянул Игнатов с горящими, как лампочки, глазами.
Каледин знал капитана как опытного оперативника, поэтому его глаза выдавали грядущее важное сообщение.
– Заходи. Что случилось? – поинтересовался полковник.
– Лодочников нашелся! – выпалил Игнатов и расплылся в довольной улыбке.
– Живой? – осторожно уточнил полковник, ожидая очередного пинка судьбы.
– Целехонький и упакованный в камеру, – сообщил капитан.
– Кто его взял? – удивился Каледин.
– Милиция. Сидит в изоляторе временного содержания за кражу. Пойман с поличным, теперь дожидается суда.
– Вот так! – искренне обрадовался полковник, не слишком веря в нечаянную удачу. И, вскочив из-за стола, сказал: – Тогда собирайтесь, поехали к нему…
* * *
В то время как милиция и ФСБ шерстили уголовную публику столицы, пытаясь выйти на след причастных к делу лиц и переполошив даже законспирированных информаторов, Сухарик второй день томился в изоляторе, маясь от неопределенности своего положения. Первая ночь, проведенная в камере, была зябкой, бессонной и мучительной. После вчерашнего допроса парня никто никуда не вызывал, а его новый знакомый, Баркас, ставший в камере чуть ли не смотрящим, обрадовал, что, мол, так можно и неделю прокантоваться или больше и никто о тебе не вспомнит.
– Это менты специально так делают, квасят подозреваемого, пока он сам в дверь не постучит и не скажет, что готов давать показания, – делился опытом Баркас. За каких-то двадцать часов он вполне освоился в камере и даже похлебал немного тюремную еду, от которой Сухарик отказался категорически.
– Ничего, привыкнешь! – посмеивался над ним Баркас. – Сначала все носы от шлюмки воротят, а потом сама идет!
Однако новый рацион не хотел приживаться и в желудке Баркаса, отчего иногда в камере раздавались вполне определенные звуки испускаемых газов. Ощутимым был и запах. Но если все обитатели хаты стойко сносили проделки «смотрящего, то свергнутый с общественной должности Хулиган после нескольких коротких перепалок и стычек на этой почве стал всерьез подумывать, как бы обломать Баркасу рога. Недвусмысленные перешептывания с худощавым мужиком средних лет со всей очевидностью указывали на готовящийся бунт. Чтобы вернуть пошатнувшееся уважение, работяга был готов пойти на сотрудничество с Хулиганом.
– Будем вместе держаться, – торжественно сообщил Сухарику Баркас. – Видишь, эти «сявки» «мазу на нас собираются тянуть».
Сухарик глянул на зло зыркавших в его сторону заговорщиков и согласился на коалицию с бывалым, как ему показалось, уголовником Баркасом.
С железным стоном дверь в камеру отворилась. Арестанты повернули головы к выходу, гадая, кого вызовут.
– Лодочников! – громко произнес вертухай. – На выход!
– Что-то быстро обо мне вспомнили, – усмехнулся Баркас и под конвоем отправился в комнату для допросов.

В небольшой клетушке с привернутой к полу мебелью Баркаса встретили двое незнакомых людей. На милицейских оперов они совсем не были похожи, одеты в аккуратные костюмы с галстуками вместо «положенных» для ментов джинсов, футболок и потертых кожаных курток. Кроме того, странным для простого допроса оказалось и техническое обеспечение. В углу на штативе стояла готовая к работе видеокамера, а на столе ждал своего часа маленький серебристый диктофон.
Не слишком ли много для простого урки, укравшего бутылку водки в магазине?
– Здравствуйте, – степенно произнес Каледин и указал на стул. – Присаживайтесь.
– Спасибо, начальник, – поздоровавшись, бодренько ответил Баркас. – Интервью у меня будете брать?
Опустившись на предложенный стул, арестант рассматривал полковника, пытаясь сообразить, кто перед ним. По одежде и манере держаться выходило, что не рядовой следователь, а большой начальник. Второй у него на подхвате, но тоже не шушера ментовская.
– Опять про бутылку водки будем говорить? – усмехнувшись, пробурчал задержанный.
– Не совсем, – казенным голосом ответил Каледин и сухо уточнил: – Вы Лодочников Петр Иванович, одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения?
– В самую точку, – подтвердил Баркас. – А что – выгляжу моложе?
Развязная реплика осталась без внимания, и это тоже ему не понравилось. Менты обязательно ответили бы на выпад. Рявкнули бы, стукнули бы кулаком по столу или по морде… А эти терпеливые. Не к добру.
– Ранее привлекались к уголовной ответственности? – монотонно задавал вопросы полковник.
– Было, начальник, – согласился задержанный. – По молодости, с кем не бывает! Две «ходки» за кражу и разбой. Разве в твоем досье не записано?
Второй мужик, в галстуке, недобро посмотрел на Баркаса и что-то аккуратно записал.
Каледин вытащил сигареты. Одну быстро сунул в рот и прикурил. Струя ароматного дыма облачком поплыла над столом и достигла Баркаса. Тот потянул носом терпкий аромат и нетерпеливо заерзал на жестком стуле.
– Слышь, начальник, – не выдержал он. – Угостил бы сигареткой, а?
– Угощайтесь, Петр Иванович, – предложил полковник, и его покладистость снова не понравилась Баркасу.
Конечно, перед допросом, чтобы заполучить нужные следователю показания, бывает, что они задабривают подозреваемого и сигаретой, и кофе, и другими поблажками. Но не из-за банальной же кражи пузыря водяры.
«Нет, что-то тут не то», – мучительно соображал Баркас, разминая пальцами твердый бумажный цилиндр. Не куривший несколько часов кряду, он сунул сигарету в пламя зажигалки и, прикурив, с наслаждением затянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114