Только один из них был без маски. Вместе со спецназовцами бежал полковник Каледин. Приблизившись к молодым людям, он убрал пистолет и положил им руки на плечи.
– Слава богу – живы! У вас все в порядке? – первым делом поинтересовался он.
– В другие дни бывало и получше, – с трудом улыбнувшись, ответил Сухарик. Обнимая промокшую до нитки Ольгу, парень заботливо убрал с ее лба прилипшую прядь волос.
Где-то за лесом, в стороне от железной дороги, послышались звуки автомобильных сирен. А впереди, там, где медленные тяжелые тучи освещались тусклым закатом, маячил темный силуэт мирно урчащего вертолета.
* * *
Вымотанный за день генерал Казуев опустился в холодное кожаное кресло и поежился. Рабочий день давно закончился, а ехать домой почему-то не хотелось. Он встал, прошелся по просторному кабинету, посмотрел в окно с угасающим днем и запер дверь на ключ. Позвонил дежурному. Сказал, чтобы грели машину – сейчас поедет. Вытащив из сейфа именной пистолет Макарова с простенькой инкрустацией, он повертел его и в задумчивости прочел гравировку:
«От министра обороны…»
Проведя пальцем по вороненой поверхности, Казуев отправился в комнату отдыха. Открыл шкаф. Взял со стеклянной полки треугольную бутылку «вискаря» и наполнил стакан. Понюхав темно-коричневый напиток, генерал одним махом осушил посуду. Живительное тепло приятно обожгло горло и опустилось вниз. Закуска была не нужна: виски был отличного качества.
Казуев посмотрел на лежащий перед ним пистолет и впервые ощутил: любимый пистолет не хотелось держать в руках, будто он жег пальцы.
И все-таки генерал взял пистолет. Он извлек из рукоятки магазин и долго вертел в руках, разглядывая аккуратно уложенные в нем патроны. Овальные пули отражали рассеянный свет и были похожи на золотые.
Закончив осмотр, Казуев вставил магазин в гнездо. Медленно отодвигая затвор назад, генерал внимательно наблюдал за работой механизма. Во время обратного хода патрон вылущился из магазина и затолкнулся в патронник.
Казуев вдруг вспомнил своего сына. Маленьким, беспомощным, когда он брал его на руки. Теперь сын руководит крупной строительной фирмой, получающей выгодные заказы.
С неясными чувствами генерал прислушался к биению сердца. Крупное бугристое лицо замерло. Странно. Темп обычный. Никаких сбоев или тахикардии. Казуев в точности знал, как все должно произойти. Он представлял работу механизма. Щелчок курка. Медленное движение бойка… Или ударника? Забыл. Ударник ускоряется, летит вперед… Бьет в капсюль, поджигая порох… Маленький взрыв. Газ расширяется, выталкивает пулю из гильзы. Раскручиваясь, она начинает путь по стволу… Газы толкают затвор назад, и новый патрон спешит занять место предыдущего…
Но второй патрон не понадобится.
Генерал вытащил магазин и положил его на стол рядом с флаконом ружейного масла, ершиком для чистки и тряпочкой. Все будет похоже на несчастный случай. Неосторожное обращение с оружием при чистке. Кажется, так.
Казуев поднял пистолет и спустил курок. На отделанные мебельными панелями стены легли крупные брызги кровавой акварели.
Это был последний мужественный поступок генерала в этой жизни. А на другую он не рассчитывал.
* * *
После удачно проведенной операции генерал Волков находился в гораздо лучшем настроении, чем вчера. Дело приобрело конкретику, но для победы не хватало главного. Неясной оставалась судьба пропавшего сверхсекретного транскодера.
– Разрешите, товарищ генерал? – по-военному постучался Каледин, придерживая тонкую папочку с текущими материалами. Мало ли что понадобится начальству.
– Да, заходите, – пригласил Волков. – Присаживайтесь. Как настроение?
– В порядке, – отмахнулся полковник. Волков не станет вызывать его, чтобы справиться о настроении. Это не в его стиле. Он скорее напомнит, что рабочий день у офицера ненормированный, а в сутках двадцать четыре часа. Это было ближе к истине.
– Ну и отлично, – вежливо порадовался генерал и переключился на дело: – Как поживает Мотыль?
Уже по вступлению Каледин понял, что речь пойдет о Сухарике, только не мог предположить, в каком русле.
– Нормально, – сообщил полковник, не зная, о чем докладывать. Парень как парень. Не лучше и не хуже других. – На работу устроился. Вроде жениться собирается. Надо бы как-то поощрить да извлечь маяк…
– Угу… – неопределенно пробурчал начальник. – В отношении Мотыля есть некоторые соображения.
Каледин напрягся.
– Тут вот какое дело, Михаил Юрьевич, – говорил генерал. – Прямо или косвенно Мотыль имел отношение к расследованию ЧП на станции. Он виделся с Пилатом, и мы не знаем, о чем они говорили…
Волков придвинул стеклянную пепельницу и медленно закурил. Теперь генерал снова на коне, потому и важный.
Пауза действовала Каледину на нервы, но он ждал продолжения.
– Мотыль может догадываться или точно знать об истинных целях операции «Замена» и факте хищения транскодера. Исходя из этого, существует вероятность разглашения государственной тайны. Особенно опасно, если что-то просочится в прессу. Кроме того, этот маяк…
Генерал состроил кислую мину. Видимо, о маяке уже шел какой-то разговор.
– Если о нем узнают в Госдуме, Совете Европы или каком-нибудь обществе защиты животных, то это нанесет Службе и стране ощутимый урон. В том числе и на внешнеполитической сцене. Правозащитники даже могут подать на нас в суд…
«За жестокое обращение с животными», – мысленно продолжил Каледин.
– Такого в истории спецслужб еще не было, хотя перегибы имелись и похлеще…
Полковник слушал Волкова и не мог понять: к чему он клонит? Слишком общие формулировки и обтекаемые фразы, похожие на выдержки из конспекта по политучебе, произносил генерал.
– Можно взять с него расписку о неразглашении гостайны, – предложил разумный выход Каледин. – Кроме того, парень служил в армии, принимал присягу. Он и так…
По выразительному взгляду Волкова полковник понял, что не стоит лезть с предложениями, пока тебя об этом не попросят. Он поспешил замолчать.
– В общем, вы с Мотылем работали, вам его придется немножко «зачистить», – разродился указанием шеф.
Каледин недоуменно посмотрел на начальника. Что такое «зачистить», он знал, но как это «немножко»?
– Каким образом? – уточнил полковник.
– Его надо на время изолировать.
У полковника отлегло от сердца. Слава богу, ухлопать парня шеф не собирался.
– Кажется, ему светил срок за сбыт и хранение краденого? – напомнил Волков.
Оперативник понял, что рано радовался.
– Это дело закрыто. Перед законом Мотыль чист, – возразил Каледин, чувствуя, как внутри закипает здоровый протест. – А наша операция без его участия не закончится возвращением транскодера.
Ежу ясно, что скандал никому не нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Слава богу – живы! У вас все в порядке? – первым делом поинтересовался он.
– В другие дни бывало и получше, – с трудом улыбнувшись, ответил Сухарик. Обнимая промокшую до нитки Ольгу, парень заботливо убрал с ее лба прилипшую прядь волос.
Где-то за лесом, в стороне от железной дороги, послышались звуки автомобильных сирен. А впереди, там, где медленные тяжелые тучи освещались тусклым закатом, маячил темный силуэт мирно урчащего вертолета.
* * *
Вымотанный за день генерал Казуев опустился в холодное кожаное кресло и поежился. Рабочий день давно закончился, а ехать домой почему-то не хотелось. Он встал, прошелся по просторному кабинету, посмотрел в окно с угасающим днем и запер дверь на ключ. Позвонил дежурному. Сказал, чтобы грели машину – сейчас поедет. Вытащив из сейфа именной пистолет Макарова с простенькой инкрустацией, он повертел его и в задумчивости прочел гравировку:
«От министра обороны…»
Проведя пальцем по вороненой поверхности, Казуев отправился в комнату отдыха. Открыл шкаф. Взял со стеклянной полки треугольную бутылку «вискаря» и наполнил стакан. Понюхав темно-коричневый напиток, генерал одним махом осушил посуду. Живительное тепло приятно обожгло горло и опустилось вниз. Закуска была не нужна: виски был отличного качества.
Казуев посмотрел на лежащий перед ним пистолет и впервые ощутил: любимый пистолет не хотелось держать в руках, будто он жег пальцы.
И все-таки генерал взял пистолет. Он извлек из рукоятки магазин и долго вертел в руках, разглядывая аккуратно уложенные в нем патроны. Овальные пули отражали рассеянный свет и были похожи на золотые.
Закончив осмотр, Казуев вставил магазин в гнездо. Медленно отодвигая затвор назад, генерал внимательно наблюдал за работой механизма. Во время обратного хода патрон вылущился из магазина и затолкнулся в патронник.
Казуев вдруг вспомнил своего сына. Маленьким, беспомощным, когда он брал его на руки. Теперь сын руководит крупной строительной фирмой, получающей выгодные заказы.
С неясными чувствами генерал прислушался к биению сердца. Крупное бугристое лицо замерло. Странно. Темп обычный. Никаких сбоев или тахикардии. Казуев в точности знал, как все должно произойти. Он представлял работу механизма. Щелчок курка. Медленное движение бойка… Или ударника? Забыл. Ударник ускоряется, летит вперед… Бьет в капсюль, поджигая порох… Маленький взрыв. Газ расширяется, выталкивает пулю из гильзы. Раскручиваясь, она начинает путь по стволу… Газы толкают затвор назад, и новый патрон спешит занять место предыдущего…
Но второй патрон не понадобится.
Генерал вытащил магазин и положил его на стол рядом с флаконом ружейного масла, ершиком для чистки и тряпочкой. Все будет похоже на несчастный случай. Неосторожное обращение с оружием при чистке. Кажется, так.
Казуев поднял пистолет и спустил курок. На отделанные мебельными панелями стены легли крупные брызги кровавой акварели.
Это был последний мужественный поступок генерала в этой жизни. А на другую он не рассчитывал.
* * *
После удачно проведенной операции генерал Волков находился в гораздо лучшем настроении, чем вчера. Дело приобрело конкретику, но для победы не хватало главного. Неясной оставалась судьба пропавшего сверхсекретного транскодера.
– Разрешите, товарищ генерал? – по-военному постучался Каледин, придерживая тонкую папочку с текущими материалами. Мало ли что понадобится начальству.
– Да, заходите, – пригласил Волков. – Присаживайтесь. Как настроение?
– В порядке, – отмахнулся полковник. Волков не станет вызывать его, чтобы справиться о настроении. Это не в его стиле. Он скорее напомнит, что рабочий день у офицера ненормированный, а в сутках двадцать четыре часа. Это было ближе к истине.
– Ну и отлично, – вежливо порадовался генерал и переключился на дело: – Как поживает Мотыль?
Уже по вступлению Каледин понял, что речь пойдет о Сухарике, только не мог предположить, в каком русле.
– Нормально, – сообщил полковник, не зная, о чем докладывать. Парень как парень. Не лучше и не хуже других. – На работу устроился. Вроде жениться собирается. Надо бы как-то поощрить да извлечь маяк…
– Угу… – неопределенно пробурчал начальник. – В отношении Мотыля есть некоторые соображения.
Каледин напрягся.
– Тут вот какое дело, Михаил Юрьевич, – говорил генерал. – Прямо или косвенно Мотыль имел отношение к расследованию ЧП на станции. Он виделся с Пилатом, и мы не знаем, о чем они говорили…
Волков придвинул стеклянную пепельницу и медленно закурил. Теперь генерал снова на коне, потому и важный.
Пауза действовала Каледину на нервы, но он ждал продолжения.
– Мотыль может догадываться или точно знать об истинных целях операции «Замена» и факте хищения транскодера. Исходя из этого, существует вероятность разглашения государственной тайны. Особенно опасно, если что-то просочится в прессу. Кроме того, этот маяк…
Генерал состроил кислую мину. Видимо, о маяке уже шел какой-то разговор.
– Если о нем узнают в Госдуме, Совете Европы или каком-нибудь обществе защиты животных, то это нанесет Службе и стране ощутимый урон. В том числе и на внешнеполитической сцене. Правозащитники даже могут подать на нас в суд…
«За жестокое обращение с животными», – мысленно продолжил Каледин.
– Такого в истории спецслужб еще не было, хотя перегибы имелись и похлеще…
Полковник слушал Волкова и не мог понять: к чему он клонит? Слишком общие формулировки и обтекаемые фразы, похожие на выдержки из конспекта по политучебе, произносил генерал.
– Можно взять с него расписку о неразглашении гостайны, – предложил разумный выход Каледин. – Кроме того, парень служил в армии, принимал присягу. Он и так…
По выразительному взгляду Волкова полковник понял, что не стоит лезть с предложениями, пока тебя об этом не попросят. Он поспешил замолчать.
– В общем, вы с Мотылем работали, вам его придется немножко «зачистить», – разродился указанием шеф.
Каледин недоуменно посмотрел на начальника. Что такое «зачистить», он знал, но как это «немножко»?
– Каким образом? – уточнил полковник.
– Его надо на время изолировать.
У полковника отлегло от сердца. Слава богу, ухлопать парня шеф не собирался.
– Кажется, ему светил срок за сбыт и хранение краденого? – напомнил Волков.
Оперативник понял, что рано радовался.
– Это дело закрыто. Перед законом Мотыль чист, – возразил Каледин, чувствуя, как внутри закипает здоровый протест. – А наша операция без его участия не закончится возвращением транскодера.
Ежу ясно, что скандал никому не нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114