Кому выпадет жребий, те
останутся здесь зарывать сокровища, а мы ждем на борту сигнала, что дело
сделано, после чего мы забираем их и держим, так сказать, заложниками,
покуда не сбудем остальное барахло на французской Тортуге, снарядим суда и
вернемся на остров для большого дележа!
- Сколько же надо выбрать? - крикнул Джордж Мерри.
- Как можно меньше, - отчеканил Сильвер. - Чем меньше их будет, тем
легче за ними уследить, сдается мне!
В конце концов постановили, что "господа" выделяют одного
представителя, а лопатами работать будет всего шесть человек. Нелегкий
труд предстоял им с такой огромной добычей!
Жеребьевка состоялась в ту же ночь при свете костров, разведенных на
берегу. Поверка показала, что "господ" десятеро, а "чернь" насчитывает сто
семьдесят восемь человек. В жеребьевке не участвовали раненые, которым
тяжелая работа на берегу была бы не под силу. Ник приготовил сто семьдесят
восемь ярлычков, пометил крестиками шесть, после чего положил все в медный
котел, который поставили между двумя самыми большими кострами.
"Чернь" первой тянула жребий. "Господа" окружили котел, а пираты
подходили один за другим и доставали бумажку, после чего отходили в
сторону.
Первые тридцать-сорок бумажек оказались без пометки, и напряжение
достигло предела, когда наконец один из французов вытащил крест. Почти
сразу же вслед за этим ярлык с меткой попался мулату, который перешел на
"Моржа" с одного из наших призов.
Еще человек двадцать взяли чистые ярлычки, потом крест достался
коренастому здоровиле, бывшему контра-бандисту из Западной Англии, затем
опять французу и, наконец, голландцу из нашей команды. Осталось полтора
десятка человек - и один, последний, крестик.
Ей-Богу, Джим, с меня пот катил градом. Мне ничуть не улыбалось
закапывать золото в такой вероломной компании. Но жеребьевка была для
всех, а тут еще Ник заметил, что я мешкаю, и воскликнул:
- Подходи, Бен, дружище, - ты единственный среди нас, кто за деньги
рыл ямы, раньше чем стать джентльменом удачи!
Я шагнул вперед под общий хохот - все знали, что я был в прошлом
могильщиком, - сунул руку в котел, взял ярлычок и стал его развертывать.
Бумажка была сложена вчетверо, и дрожащие пальцы не хотели меня слушаться,
наконец я справился и в беспокойном свете костра увидел... Шестым
заложником оказался я.
Не помню точно, что было потом. Кажется, я ушел подальше от костров,
чтобы побыть наедине со своими мыслями. Все остальные обступили котел -
предстояла еще жеребьевка среди "господ", - и внезапно раздался крик,
который, наверное, было слышно на другом конце острова. Ник подбежал ко
мне и сказал, что жребий пал на Флинта.
Худшей новости я не мог услышать. Остаться на берегу в обществе
Флинта, пятерки головорезов и груды золота - от такого задрожали бы колени
и у человека похрабрее меня, Джим.
5
На следующее утро произошло нечто странное. Сильвер собрал нашу
шестерку, отвел в сторону и объявил, что, пока не отчалит "Морж", мы
должны находиться отдельно от всех, а именно в хижине на южном берегу
залива, которую обычно занимал Флинт.
Мы побрели к хижине - двое французов, мулат, голландец, беглый
каторжник-англичанин и я, - развели свой костер, чтобы приготовить еду, и
тут мне вдруг пришла на ум история, которую я слышал от одного индейца. Он
рассказывал про обычай своих языческих сородичей в Перу: как они, когда
просили дождя у богов, приносили человеческие жертвы, а предназначенных
для этого юношей и девушек до самой церемонии жертвоприношения держали
обособленно, запрещали до самой церемонии с ними разговаривать и даже
смотреть на них. Сами понимаете, от такого воспоминания я не повеселел.
Тем временем остальные пираты укладывали золото, половину серебра,
монеты и самое дорогое оружие в ящики; вторую половину серебра было решено
увезти с собой. Всего было девять ящиков - четыре с золотыми слитками, два
с монетами, один с оружием и два с серебром. Оружейный мастер выжег на них
клеймо "Моржа". Только ящик с оружием оказался неудобным для переноски, к
остальным приделали толстые веревочные ручки.
Закончив работу, все, кроме нескольких "господ", отправились на
корабль, и к ночи на берегу воцарилась непривычная тишина. Лишь позднее,
когда на "Морже" раздали ром, над заливом поплыли приятные звуки песни.
Флинт не появлялся, и мы сгрудились вокруг нашего костра, чтобы
поужинать. Нам было жутко и одиноко на пустынном берегу, где еще днем
гудели голоса и толпились люди. Луна пока не взошла, и лес казался
пустынным и темным. Конечно, у нас был ром, но он почему-то не брал нас в
ту ночь. Мы говорили вполголоса, и, помнится, наш разговор был совсем не
похож на обычные беседы пиратов. Один из французов, молодой парень по
имени Базен, спел трогательную песенку про свой родной дом в краю вина,
около Бордо; от этой песни у меня сжалось горло... Когда пришло время
спать, выяснилось, что хижина мала для шестерых, и я лег на воле,
укрывшись своим плащом.
Уже за полночь я вдруг проснулся: кто-то дергал меня за плечо,
одновременно зажимая мне рот рукой.
Я сел и при свете взошедшей луны увидел Ника; в тени под деревьями
стоял еще кто-то. Не говоря ни слова, Ник жестом предложил мне встать и
идти за ним к опушке. Здесь я разглядел, что второй человек - Джон
Сильвер.
- Бен, - сказал Ник, убедившись, что нас не услышат в хижине, - ты
вернешься на корабль с Джоном.
- А как же моя работа? - спросил я. - Ведь я выбран честно, по
правилам.
- Ты - да, - ответил Ник. - Но Флинт - нет, и мы с Джоном решили
последить на ним. Так что делай, как я сказал, ступай с Джоном. И если
Флинт задумал какую-нибудь каверзу, ему придется иметь дело со мной.
- Он смекнет, что вы его раскусили, и сразу убьет вас, - сказал я.
- Пусть попробует! - Ник подмигнул Сильверу. - Да у него не будет
выбора, придется взять меня с собой, ведь корабль уже отойдет. С началом
отлива "Морж" покидает бухту, а когда поднимется солнце, он будет уже
далеко. На-ка, выпей!
Он протянул мне склянку с какой-то жидкостью, пахнущей камфарой.
- Что это? - спросил я.
- Это поможет тебе прикинуться больным, - объяснил Ник. - А на самом
деле, кроме пользы, ничего не будет, положись на меня!
По правде говоря, я был только рад, что мне не надо оставаться на
острове в обществе Флинта, да и секрет тайника давил бы на мою душу
тяжелее, чем десять пушечных ядер. Однако я видел, что они готовят
какой-то подвох, и беспокоился за Ника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
останутся здесь зарывать сокровища, а мы ждем на борту сигнала, что дело
сделано, после чего мы забираем их и держим, так сказать, заложниками,
покуда не сбудем остальное барахло на французской Тортуге, снарядим суда и
вернемся на остров для большого дележа!
- Сколько же надо выбрать? - крикнул Джордж Мерри.
- Как можно меньше, - отчеканил Сильвер. - Чем меньше их будет, тем
легче за ними уследить, сдается мне!
В конце концов постановили, что "господа" выделяют одного
представителя, а лопатами работать будет всего шесть человек. Нелегкий
труд предстоял им с такой огромной добычей!
Жеребьевка состоялась в ту же ночь при свете костров, разведенных на
берегу. Поверка показала, что "господ" десятеро, а "чернь" насчитывает сто
семьдесят восемь человек. В жеребьевке не участвовали раненые, которым
тяжелая работа на берегу была бы не под силу. Ник приготовил сто семьдесят
восемь ярлычков, пометил крестиками шесть, после чего положил все в медный
котел, который поставили между двумя самыми большими кострами.
"Чернь" первой тянула жребий. "Господа" окружили котел, а пираты
подходили один за другим и доставали бумажку, после чего отходили в
сторону.
Первые тридцать-сорок бумажек оказались без пометки, и напряжение
достигло предела, когда наконец один из французов вытащил крест. Почти
сразу же вслед за этим ярлык с меткой попался мулату, который перешел на
"Моржа" с одного из наших призов.
Еще человек двадцать взяли чистые ярлычки, потом крест достался
коренастому здоровиле, бывшему контра-бандисту из Западной Англии, затем
опять французу и, наконец, голландцу из нашей команды. Осталось полтора
десятка человек - и один, последний, крестик.
Ей-Богу, Джим, с меня пот катил градом. Мне ничуть не улыбалось
закапывать золото в такой вероломной компании. Но жеребьевка была для
всех, а тут еще Ник заметил, что я мешкаю, и воскликнул:
- Подходи, Бен, дружище, - ты единственный среди нас, кто за деньги
рыл ямы, раньше чем стать джентльменом удачи!
Я шагнул вперед под общий хохот - все знали, что я был в прошлом
могильщиком, - сунул руку в котел, взял ярлычок и стал его развертывать.
Бумажка была сложена вчетверо, и дрожащие пальцы не хотели меня слушаться,
наконец я справился и в беспокойном свете костра увидел... Шестым
заложником оказался я.
Не помню точно, что было потом. Кажется, я ушел подальше от костров,
чтобы побыть наедине со своими мыслями. Все остальные обступили котел -
предстояла еще жеребьевка среди "господ", - и внезапно раздался крик,
который, наверное, было слышно на другом конце острова. Ник подбежал ко
мне и сказал, что жребий пал на Флинта.
Худшей новости я не мог услышать. Остаться на берегу в обществе
Флинта, пятерки головорезов и груды золота - от такого задрожали бы колени
и у человека похрабрее меня, Джим.
5
На следующее утро произошло нечто странное. Сильвер собрал нашу
шестерку, отвел в сторону и объявил, что, пока не отчалит "Морж", мы
должны находиться отдельно от всех, а именно в хижине на южном берегу
залива, которую обычно занимал Флинт.
Мы побрели к хижине - двое французов, мулат, голландец, беглый
каторжник-англичанин и я, - развели свой костер, чтобы приготовить еду, и
тут мне вдруг пришла на ум история, которую я слышал от одного индейца. Он
рассказывал про обычай своих языческих сородичей в Перу: как они, когда
просили дождя у богов, приносили человеческие жертвы, а предназначенных
для этого юношей и девушек до самой церемонии жертвоприношения держали
обособленно, запрещали до самой церемонии с ними разговаривать и даже
смотреть на них. Сами понимаете, от такого воспоминания я не повеселел.
Тем временем остальные пираты укладывали золото, половину серебра,
монеты и самое дорогое оружие в ящики; вторую половину серебра было решено
увезти с собой. Всего было девять ящиков - четыре с золотыми слитками, два
с монетами, один с оружием и два с серебром. Оружейный мастер выжег на них
клеймо "Моржа". Только ящик с оружием оказался неудобным для переноски, к
остальным приделали толстые веревочные ручки.
Закончив работу, все, кроме нескольких "господ", отправились на
корабль, и к ночи на берегу воцарилась непривычная тишина. Лишь позднее,
когда на "Морже" раздали ром, над заливом поплыли приятные звуки песни.
Флинт не появлялся, и мы сгрудились вокруг нашего костра, чтобы
поужинать. Нам было жутко и одиноко на пустынном берегу, где еще днем
гудели голоса и толпились люди. Луна пока не взошла, и лес казался
пустынным и темным. Конечно, у нас был ром, но он почему-то не брал нас в
ту ночь. Мы говорили вполголоса, и, помнится, наш разговор был совсем не
похож на обычные беседы пиратов. Один из французов, молодой парень по
имени Базен, спел трогательную песенку про свой родной дом в краю вина,
около Бордо; от этой песни у меня сжалось горло... Когда пришло время
спать, выяснилось, что хижина мала для шестерых, и я лег на воле,
укрывшись своим плащом.
Уже за полночь я вдруг проснулся: кто-то дергал меня за плечо,
одновременно зажимая мне рот рукой.
Я сел и при свете взошедшей луны увидел Ника; в тени под деревьями
стоял еще кто-то. Не говоря ни слова, Ник жестом предложил мне встать и
идти за ним к опушке. Здесь я разглядел, что второй человек - Джон
Сильвер.
- Бен, - сказал Ник, убедившись, что нас не услышат в хижине, - ты
вернешься на корабль с Джоном.
- А как же моя работа? - спросил я. - Ведь я выбран честно, по
правилам.
- Ты - да, - ответил Ник. - Но Флинт - нет, и мы с Джоном решили
последить на ним. Так что делай, как я сказал, ступай с Джоном. И если
Флинт задумал какую-нибудь каверзу, ему придется иметь дело со мной.
- Он смекнет, что вы его раскусили, и сразу убьет вас, - сказал я.
- Пусть попробует! - Ник подмигнул Сильверу. - Да у него не будет
выбора, придется взять меня с собой, ведь корабль уже отойдет. С началом
отлива "Морж" покидает бухту, а когда поднимется солнце, он будет уже
далеко. На-ка, выпей!
Он протянул мне склянку с какой-то жидкостью, пахнущей камфарой.
- Что это? - спросил я.
- Это поможет тебе прикинуться больным, - объяснил Ник. - А на самом
деле, кроме пользы, ничего не будет, положись на меня!
По правде говоря, я был только рад, что мне не надо оставаться на
острове в обществе Флинта, да и секрет тайника давил бы на мою душу
тяжелее, чем десять пушечных ядер. Однако я видел, что они готовят
какой-то подвох, и беспокоился за Ника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39