Вид на океан открывался восхитительный. Такой обычно бывает на хороших итальянских открытках. Найденов почувствовал себя почти счастливым.
В детстве на шифоньере, стоящем в полутемном коридоре, были приклеены три такие открытки. Найденов, поднимаясь на цыпочки, освещал их китайским фонариком и подолгу разглядывал, будучи уверенный, что там на желтых пляжах и обитают счастливые люди. С террасы был приблизительно такой же обзор. Поэтому майор заупрямился, когда Рубцов силой потащил его назад в дымное закрытое пространство бара. Но подполковник ошалело толкал его в спину и приговаривал:
«Падла, ах, падла...»
Найденов не знал, что сейчас подполковнику «по везло» уже во второй раз. Он снова увидел жену Нинку в обнимку с тем самым мулатом, который разъезжает по рынкам на новеньком желтом «форде».
Подполковник, ничего не объясняя, мрачно уселся за самый дальний, стоящий в затемненном углу столик и с такой силой положил на его белую пластиковую поверхность руки, что стол чуть не разъехался своими ажурными ножками в разные стороны.
Найденов постепенно начинал привыкать к неожиданным минутам молчания подполковника. Нельзя сказать, что в эти мгновения Рубцов уходил в себя, ибо тогда в человеке чувствуется напряжение мысли или обуздание воли.
Нет, скорее он проваливался внутрь и являл собой пустое, оставленное сознанием тело. Рядом с ним делалось страшно, как было бы страшно расположиться на пикник рядом с краем бездны. Найденов старался не глядеть на подполковника.
Подобно ангелу-спасителю, к столику подошел официант в белой накрахмаленной рубашке и узкой красной «бабочке», с дружеской улыбкой, обнажившей белые крупные зубы. «Хорошо, когда тебя окружают такие простые улыбающиеся люди», — невольно подумал майор.
— Что господа русские желают заказать? — обратился к нему официант.
Рубцов пришел в себя и как ни в чем не бывало энергично произнес:
— Бутылку джина сразу. Тоник, лед и что там у вас: орехи, рыба, картошка. Все тащи. — При этом он настолько точно жестикулировал руками, что переводить не пришлось. — И учти, Пико, я ждать не намерен, поэтому быстро, квикли, квикли! — Рубцов напоследок покрутил пальцем перед глазами официанта.
Очевидно, тот правильно понял, потому что в отличие от остальных размеренно и чинно двигающихся официантов расторопно юркнул на кухню.
— Мы снова куда-нибудь спешим? — поинтересовался Найденов.
— Неизвестно, но лучше выпить сразу, чтобы не пришлось оставлять недопитую бутылку. Плохая примета.
Найденов подумал, что спокойно с этим подполковником невозможно провести и часа.
— Раз уж приехали сюда, давай отдохнем по-человечески. Я океан, по сути, первый раз вблизи вижу. Лучше бы перебазироваться на террасу.
— Туда нельзя, — отрезал Рубцов. И соврал:
— Рядом пляж нашей миссии, зачем светиться? С водкой и бабой лучше подальше от глаз.
Пришел официант и принялся ставить закуски на стол. Подполковник выхватил из его рук бутылку. «Это я сам», — и налил почти по полному узкому стакану. Официант вопросительно уставился на него. «Иди, иди...» — и, наспех чокнувшись с Найденовым, Рубцов залпом осушил содержимое стакана. Тоником запил прямо из бутылки.
— Вот скажи мне, майор, по существу. Если жена изменяет и ты положим знаешь ее... э, ну, скажем, любовника. Кому из них бить морду, как считаешь?
Найденов чуть не поперхнулся. Аккуратно поставил стакан с недопитым джином и не спеша закусил хрустящей сладковатой рыбой.
— К тому же ты, представь, не совсем уверен, было между ними это самое или не дошло еще.
— Если не уверен, поначалу убедись.
— Что ж, свечку прикажешь держать?
— Уж как получится... — Найденов и хотел бы что-нибудь посоветовать подполковнику, но проблема была для него слишком незнакомая.
— Думаешь?
— Во всяком случае, в кино так делают.
— Я ваши фильмы не смотрю, а в ихних и так всегда ясно, — подполковник помрачнел и задумался. — Лучше вломить любовнику, — сказал он твердо, — Тогда уж лучше жене, — неизвестно почему возразил Найденов.
— Нет. Раз ее, два ее, все время ее? Так и убить можно — Его-то за что? — этого майор искренне не понимал.
Подполковник с сожалением посмотрел на него. И тоном учителя, уставшего от дебильности учеников, разъяснил:
— Сначала он мою жену, потом у меня закурить попросит, потом в мой карман залезет, потом меня за бутылкой пошлет... так, по-твоему?
— По-моему каждый решает сам.
— Это и плохо. А они, бабы, этим и пользуются. С бабы спрос какой?.. — подполковник безнадежно махнул рукой. — А мужик должен знать, что на чужую бабу лезть не следует. Накажут.
Подполковник снова замолчал. Найденова тяготило его молчание.
Поэтому решил поддержать разговор:
— У тебя проблемы?
— Не лезь не в свое дело, — отрубил Рубцов и снова налил по полному стакану. — Я тебя взял пить, а не душу свою выворачивать.
И выпил. Найденов наблюдал за Рубцовым и поначалу не понял, что произошло. Лицо его сморщилось, глаза не то от крепости напитка, не то от ощущения его прохождения вовнутрь закрылись. И тут же хищно открылись, уставившись куда-то за спину майора. По тому, как медленно поворачивалась его голова, Найденов понял, что подполковник за кем-то следит. Хотел было обернуться, но Рубцов предупредил его движение сдерживающим прикосновением руки. Найденов понял — лучше не вертеться. И правильно сделал. За его спиной в дверях террасы появилась Нинка в обществе мулата. Некоторое время они стояли в лучах солнца, проникающего в душный бар сквозь бамбуковую занавеску, потом мулат обнял Нинку и поцеловал прямо в полуоткрытые влажные красные губы... Она прижалась к нему бедрами. Подполковник, не глядя на стакан, снова налил джину и выпил. Нинка отлепилась от ангольца и, прикрыв ладонью его губы, что-то сказала по-португальски. После этого она направилась к выходу, слепо ориентируясь в полумраке. Довольный мулат подошел к стойке бара. Подполковник спокойно встал и, бросив на ходу: «Посиди немного, я тут знакомого встретил», — расслабленной походкой пошел к болтающему с барменом мулату.
Найденов вздохнул с облегчением. Он устал от посланного судьбой не то командира, не то собутыльника. Пусть кому-нибудь другому изливает душу. И тем не менее, развернувшись, он продолжал наблюдать за подполковником.
Рубцов положил руку на плечо мулата. Тот резко повернулся к нему лицом. «Какой красивый парень», — отметил про себя майор. В этот момент Рубцов, не снимая руки с плеча мулата, второй рукой нанес ему короткий удар прямо в печень, и, если бы не высокий табурет, на который осело его обмякшее тело, мулат повалился бы на пол. Рубцов же, поддерживая его в сидячем положении, что-то яростно шептал в самое ухо. «Где мои телохранители?!» — истошным голосом заорал мулат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
В детстве на шифоньере, стоящем в полутемном коридоре, были приклеены три такие открытки. Найденов, поднимаясь на цыпочки, освещал их китайским фонариком и подолгу разглядывал, будучи уверенный, что там на желтых пляжах и обитают счастливые люди. С террасы был приблизительно такой же обзор. Поэтому майор заупрямился, когда Рубцов силой потащил его назад в дымное закрытое пространство бара. Но подполковник ошалело толкал его в спину и приговаривал:
«Падла, ах, падла...»
Найденов не знал, что сейчас подполковнику «по везло» уже во второй раз. Он снова увидел жену Нинку в обнимку с тем самым мулатом, который разъезжает по рынкам на новеньком желтом «форде».
Подполковник, ничего не объясняя, мрачно уселся за самый дальний, стоящий в затемненном углу столик и с такой силой положил на его белую пластиковую поверхность руки, что стол чуть не разъехался своими ажурными ножками в разные стороны.
Найденов постепенно начинал привыкать к неожиданным минутам молчания подполковника. Нельзя сказать, что в эти мгновения Рубцов уходил в себя, ибо тогда в человеке чувствуется напряжение мысли или обуздание воли.
Нет, скорее он проваливался внутрь и являл собой пустое, оставленное сознанием тело. Рядом с ним делалось страшно, как было бы страшно расположиться на пикник рядом с краем бездны. Найденов старался не глядеть на подполковника.
Подобно ангелу-спасителю, к столику подошел официант в белой накрахмаленной рубашке и узкой красной «бабочке», с дружеской улыбкой, обнажившей белые крупные зубы. «Хорошо, когда тебя окружают такие простые улыбающиеся люди», — невольно подумал майор.
— Что господа русские желают заказать? — обратился к нему официант.
Рубцов пришел в себя и как ни в чем не бывало энергично произнес:
— Бутылку джина сразу. Тоник, лед и что там у вас: орехи, рыба, картошка. Все тащи. — При этом он настолько точно жестикулировал руками, что переводить не пришлось. — И учти, Пико, я ждать не намерен, поэтому быстро, квикли, квикли! — Рубцов напоследок покрутил пальцем перед глазами официанта.
Очевидно, тот правильно понял, потому что в отличие от остальных размеренно и чинно двигающихся официантов расторопно юркнул на кухню.
— Мы снова куда-нибудь спешим? — поинтересовался Найденов.
— Неизвестно, но лучше выпить сразу, чтобы не пришлось оставлять недопитую бутылку. Плохая примета.
Найденов подумал, что спокойно с этим подполковником невозможно провести и часа.
— Раз уж приехали сюда, давай отдохнем по-человечески. Я океан, по сути, первый раз вблизи вижу. Лучше бы перебазироваться на террасу.
— Туда нельзя, — отрезал Рубцов. И соврал:
— Рядом пляж нашей миссии, зачем светиться? С водкой и бабой лучше подальше от глаз.
Пришел официант и принялся ставить закуски на стол. Подполковник выхватил из его рук бутылку. «Это я сам», — и налил почти по полному узкому стакану. Официант вопросительно уставился на него. «Иди, иди...» — и, наспех чокнувшись с Найденовым, Рубцов залпом осушил содержимое стакана. Тоником запил прямо из бутылки.
— Вот скажи мне, майор, по существу. Если жена изменяет и ты положим знаешь ее... э, ну, скажем, любовника. Кому из них бить морду, как считаешь?
Найденов чуть не поперхнулся. Аккуратно поставил стакан с недопитым джином и не спеша закусил хрустящей сладковатой рыбой.
— К тому же ты, представь, не совсем уверен, было между ними это самое или не дошло еще.
— Если не уверен, поначалу убедись.
— Что ж, свечку прикажешь держать?
— Уж как получится... — Найденов и хотел бы что-нибудь посоветовать подполковнику, но проблема была для него слишком незнакомая.
— Думаешь?
— Во всяком случае, в кино так делают.
— Я ваши фильмы не смотрю, а в ихних и так всегда ясно, — подполковник помрачнел и задумался. — Лучше вломить любовнику, — сказал он твердо, — Тогда уж лучше жене, — неизвестно почему возразил Найденов.
— Нет. Раз ее, два ее, все время ее? Так и убить можно — Его-то за что? — этого майор искренне не понимал.
Подполковник с сожалением посмотрел на него. И тоном учителя, уставшего от дебильности учеников, разъяснил:
— Сначала он мою жену, потом у меня закурить попросит, потом в мой карман залезет, потом меня за бутылкой пошлет... так, по-твоему?
— По-моему каждый решает сам.
— Это и плохо. А они, бабы, этим и пользуются. С бабы спрос какой?.. — подполковник безнадежно махнул рукой. — А мужик должен знать, что на чужую бабу лезть не следует. Накажут.
Подполковник снова замолчал. Найденова тяготило его молчание.
Поэтому решил поддержать разговор:
— У тебя проблемы?
— Не лезь не в свое дело, — отрубил Рубцов и снова налил по полному стакану. — Я тебя взял пить, а не душу свою выворачивать.
И выпил. Найденов наблюдал за Рубцовым и поначалу не понял, что произошло. Лицо его сморщилось, глаза не то от крепости напитка, не то от ощущения его прохождения вовнутрь закрылись. И тут же хищно открылись, уставившись куда-то за спину майора. По тому, как медленно поворачивалась его голова, Найденов понял, что подполковник за кем-то следит. Хотел было обернуться, но Рубцов предупредил его движение сдерживающим прикосновением руки. Найденов понял — лучше не вертеться. И правильно сделал. За его спиной в дверях террасы появилась Нинка в обществе мулата. Некоторое время они стояли в лучах солнца, проникающего в душный бар сквозь бамбуковую занавеску, потом мулат обнял Нинку и поцеловал прямо в полуоткрытые влажные красные губы... Она прижалась к нему бедрами. Подполковник, не глядя на стакан, снова налил джину и выпил. Нинка отлепилась от ангольца и, прикрыв ладонью его губы, что-то сказала по-португальски. После этого она направилась к выходу, слепо ориентируясь в полумраке. Довольный мулат подошел к стойке бара. Подполковник спокойно встал и, бросив на ходу: «Посиди немного, я тут знакомого встретил», — расслабленной походкой пошел к болтающему с барменом мулату.
Найденов вздохнул с облегчением. Он устал от посланного судьбой не то командира, не то собутыльника. Пусть кому-нибудь другому изливает душу. И тем не менее, развернувшись, он продолжал наблюдать за подполковником.
Рубцов положил руку на плечо мулата. Тот резко повернулся к нему лицом. «Какой красивый парень», — отметил про себя майор. В этот момент Рубцов, не снимая руки с плеча мулата, второй рукой нанес ему короткий удар прямо в печень, и, если бы не высокий табурет, на который осело его обмякшее тело, мулат повалился бы на пол. Рубцов же, поддерживая его в сидячем положении, что-то яростно шептал в самое ухо. «Где мои телохранители?!» — истошным голосом заорал мулат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66