План, представленный генералом с такой гордостью, вполне устраивал Советова. Чем черт не шутит, вдруг Саблин и впрямь поможет руководству ФАПЛА уничтожить оплот УНИТА. Тогда можно будет доложить, что вопрос этот прорабатывался совместно с военным отделом ЦК. И Советов лично курировал. А провалится операция — так Саблин все равно не жилец. Зато уж после этого жаловаться ему будет не на кого.
Аккуратно размешивая сахар в стакане с чаем. Советов тихо обратился к возбужденному генералу:
— Уважаемый Иван Гаврилович, вся ответственность в этом деле ложится на вас. Мы не можем вмешиваться в профессиональные моменты вашей деятельности. Берите решение на себя. Вам доверяют.
Саблин в порыве благодарности встал, по-военному подтянулся и прошептал:
— Я горд вашим одобрением, товарищ Советов.
— Ну, ну, не будем, — по-свойски взяв генерала за рукав кителя.
Советов заставил его усесться на место. — Наша беседа носит неофициальный характер. Впрочем, как и ваше сообщение. Считаю, что торопиться не следует. Я бы на вашем месте посвятил пару дней семье, отдохните на дачке, в кругу внучат...
— Какая дача?! — перебил Саблин. — Мой приказ ждут каждую минуту!
— И все-таки послушайте меня, — жестко и тягуче продолжил Советов.
— Пару деньков проведите на Даче, а я тем временем переговорю с товарищами, выясню настроения...
— Но тут нужна секретность... — снова перебил Саблин, сбитый с толку неожиданным поворотом.
— Иван Гаврилович, — удивился Советов, — секреты от партии, от военного отдела и секретариата? Помилуйте, в таком случае кому вы служите?
Генерал поежился.
— Вы не так меня поняли. Я имел в виду генштаб. Там о задуманной операции не знают.
— При чем же здесь генштаб? Дело больше, как я понимаю, политическое. Поэтому идите отдыхайте. Пока...
Допив чай, Советов встал, протянул руку расстроенному генералу и, не возвращаясь к разговору, попрощался:
— К себе не приглашаю, срочно нужно доработать документ. Так что, в добрый час, генерал.
Саблин привстал, вяло пожал протянутую руку и так и остался стоять, пригнувшись, в опустевшем буфете.
ОЛИВЕЙРА
Оливейра продолжал молчать. Емельянов понял, что главное сказано.
Предложение хорошее.
— Товарищ генерал, ему стало известно, что скоро могут произойти события, в которых будут задействованы наши вертолеты. И предлагает продать ему несколько штук. Зарегистрируем их как пропавшие в ходе операции.
Генерал Панов взревел:
— Какая, к черту, операция! Скажи, что я ему не верю. Его подослали с провокационными целями. Может, он теперь служит в ЦРУ?
Емельянов понял, что лучше Панова к дальнейшим переговорам не привлекать. Он уже зациклился на предательстве и не способен к спокойному раскручиванию коммерческого предложения.
— Дорогой господин Оливейра, вы нас ставите в сложное положение.
Смешиваете политические домыслы с экономическими вопросами.
— Совсем нет. Мне нужны вертолеты. Четыре машины. И в ближайшее время.
— Вертолеты нужны всем. Но никому не приходит в голову частным порядком просить генерала Панова продать их. И вы бы не пришли к нам, если бы кто-то не сообщил вам ту информацию, которой вы располагаете.
— Видит Бог, мне совершенно непонятно, о чем вы говорите.
— Хорошо, уточню. Основываясь на ложных слухах о подготовке к военной операции, вы решили воспользоваться моментом и предложить продать вам машины, списав их исчезновение на удачливую стрельбу ПВО УНИТА.
— О... — Оливейра широко заулыбался, — это была бы чрезвычайно выгодная сделка.
— Что он хихикает? — нервно тряся банкой с пивом, подозрительно покосился Панов.
— Пока врет, но скоро доберется и до правды, — успокоил референт.
И, не обращая внимания на генерала, продолжил:
— Действительно, мысль интересная. Задача решаемая, но крайне трудная. Машины — ладно, но что прикажете делать с экипажами? Большой вопрос! Слава Богу, пока не актуален...
Емельянов глубоко вздохнул и развел руками. Пришло время уже Оливейре разыгрывать непонимание:
— Что же не дает возможности обсудить предложение?
— В том-то и дело, — с веселым сожалением принялся объяснять Емельянов, — операции-то никакой не предвидится. Слухи, неизвестно кем распространяемые, на самом деле ложные. Мы лично ничего про это не знаем.
— Такое невозможно, — заволновался Оливейра.
— Вот видите. Сначала надо узнавать у нас, а уж потом строить планы. Жалко, что вас дезинформировали...
Панов не вытерпел и вмешался в разговор. Причем на этот раз обратился напрямую к мулату.
— Ты, мать твою черножопую, соображаешь, к кому пришел? Ты мне разглашение военной тайны предложить собираешься! Бандюга, спекулянт блошиный!
Говори, кто навел тебя, иначе арестую к чертовой матери и прикажу выкинуть в океан.
Оливейра испуганно покосился на Емельянова. Референт, словно нехотя, принялся медленно переводить:
— Генерал нервничает и сердится. Он никогда не думал, что его друг, уважаемый бизнесмен господин Оливейра, будет основывать свои предложения на провокационных слухах. Но как человек, отвечающий за мир и спокойствие в регионе, генерал просит указать источник этой информации.
Оливейра понял, что теперь от него не отстанут и игру стоит продолжить. Только смущало чрезмерное раздражение генерала. Черт его знает, чего они от испуга могут придумать. Оливейра не из трусливых. К тому же за воротами генеральской виллы он оставил в машине трех телохранителей, а в багажнике новенького желтого «форда» лежит базука.
Он пожал плечами:
— Раз все придумали и в моем сообщении нет никакой правды, то какая разница, где и кто мне сообщил? Емельянов кивнул.
— Это действительно особой роли не играет. И если говорить о вертолетах, то предложенный вами вариант их исчезновения, наверное, единственно приемлем. Но есть важный нюанс: невозможно начать ни одну операцию, если о ней уже распространяются злонамеренные слухи. Того и гляди попадет в прессу! Ни один военачальник не стал бы в подобном случае рисковать своим добрым именем.
Вы потеряли чувство реальности, — закончил референт, и тут же сообщил Панову:
— Товарищ генерал, потерпите еще несколько минут. Он вот-вот расколется.
— Валяй, — пробурчал в ответ генерал, насупленно разглядывая прыщик на груди.
Оливейра не сомневался, что русские почуяли добычу, но генерал отчаянно боится политического скандала. Пора приоткрыть карты.
— У меня есть знакомый. Журналист, американец. А может, и не журналист, но представляется так. Его хорошо знают в нашем министерстве обороны. Он такой... не левый и не правый. Так вот, ему стало известно о кое-каких приготовлениях...
— Он работает на какую-нибудь разведку? — спросил Емельянов, специально не упоминая американцев и ЦРУ, чтобы генерал не заподозрил неладное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66