Он не успеет вывести следствие на след треста… Нет, это исключено, но я не знаю другого человека, который способен провести операцию в Горенках лучше, чем Пигмей. Она нам нужна как воздух. После чистки рядов в своем доме мы ослабли на какое-то время и нам понадобится время для восстановления сил. Нам нужны гарантии, что в этот период мы не получим нож в спину. На той стороне наверняка уже знают о гибели Сократа. Надо дать им знать, что они рано потирают руки. Акция в Горенках скорее политический ход, чем устрашающий. Она выбьет противника из седла на несколько месяцев. Нам хватит этого времени для реорганизации силовых структур… Хорошо, я все понял».
Это все, что удалось записать капитану. Конечно, Щепкин прав.
Односторонняя связь много не даст. Теперь он знал, что Пигмей висит на волоске и трест готовится к крупным переменам. Такую пирамиду нужно разрушать изнутри.
Они сами себя губят, и самый удобный момент для полного подрыва всей организации уже наступил. Выкинув из колоды Пигмея, они превратятся в монстров на глиняных ногах. Тут самое время влезть к ним в доверие и занять удобную нишу в новой структуре, за которую так ратует адвокат. Значит, стоит хорошенько Постараться, чтобы они увидели в нем пользу не только на один акт, а поверили бы в него, как в человека, способного на нечто большее, чем террорист-одиночка.
Перед тем как отправиться в свое новое прибежище, Платонов заехал к себе домой, но в квартиру подниматься не стал. Он опустил конверт с чертежами в свой почтовый ящик и обнаружил там записку. Почерк капитана Щепкина он хорошо знал: «Сработало! Пошел новый источник информации». Это означало, что установленный им «жучок» в особняке заговорил. Оставалось ждать новых сюрпризов со стороны господина Пигмея.
***
Сегодня полнолуние, а если верить астрологам, в этот день мало кто чувствует себя комфортно. А тут еще синоптики сообщили о вспышках на солнце.
Все вкупе не обещало тихого и беззаботного времяпровождения.
Дантист сидел в своем любимом кресле-качалке на веранде и разглядывал четверых мужчин крепкого телосложения, которым обычно доверял самую сложную и грязную работу. В их надежности он не сомневался, это были верные псы, мгновенно реагирующие на команду «фас».
— Провал за провалом. Только не валите все на черных. Дрозда у редакции убили те, кто охотится за теми же документами, что и мы. Иначе при них что-то нашли бы. По данным из милиции, они ничего при себе не имели, кроме оружия. Я уверен, работает то же самое звено, что отлично себя показало при похищении сына Пигмея и в канализации на Тверской, где им удалось вызволить свидетельницу и убить Сократа. Мы несем потери в то время, когда у нас возникла острая ситуация внутри самого треста. Я хочу выслушать от вас хоть одно здравое предложение. Говори ты, Гусь.
Эффектный шатен, похожий на героя романов Флеминга Джеймса Бонда, тихо заговорил:
— Мы уже сделали некоторые выводы, хозяин. Могу вас заверить, что Дрозд ничего ценного из редакции не унес. Те, кто его поджидали не получили желаемой информации. Я так думал изначально и сейчас остался при том же мнении. Двое моих людей следят за главным редактором. Шершнев напуган не на шутку. Я бы даже сказал, что он в панике. Наутро он появился в редакции, увидел погром, и ему вызвали «скорую помощь». В больницу его забирать не стали, но он тут же оформил отпуск. Вчера вечером он купил билет на самолет до Адлера. Хочет исчезнуть из поля зрения, пока все вокруг не уляжется. Мне кажется, материалы журналиста находятся у него.
— Почему об этом не подумал Дрозд?
— Не понимал ценности материалов и решил, что их можно хранить в рабочем кабинете. Уверен, статья имеет большую силу, способную поднять газету, теряющую свой имидж в глазах читателя, на новый уровень. Несомненно, такой материал главный редактор без боя не отдаст. Но, учитывая, что Шершнев невероятный трус, его можно напугать и он отдаст материал.
— Вот и пугайте. Только не до инфаркта. Он должен сначала отдать материалы, остальное меня не интересует.
— Можно приступать? Пока он еще не улетел в Адлер.
— Работай, Гусь, и не появляйся мне на глаза без результатов. Ступай.
Трое остались стоять на месте.
— Похоже, я и вправду живу в птичьем питомнике, а не среди профессионалов.
Что скажешь, Фазан, слушаю. Токуй свою лебединую песню.
— И мне вас обрадовать нечем, хозяин. Склад переполнен оружием. Сбыт сошел на ноль. Мертвый сезон, вся братва разъехалась по курортам. Только черные возятся на своих рынках, как муравьи, а Пигмей ждет новых пополнений от Раджи.
— Откажите Радже в поставке.
— Невозможно. У него все подвалы забиты, ему нужен слив. В Егорьевске тоже обстановка раскалена до предела, а завод готов выдать следующую порцию.
Замкнутый круг. Зимой мы сидели на бобах и перестраховались. Запросили у генералов слишком много, а теперь сидим на раскаленной бочке с порохом. С Раджой лучше не портить отношений.
Дантист ударил кулаком по столу.
— Он посредник! Перевалочный пункт! Если нас возьмут с оружием на кармане, всем крышка! В течение недели ангары должны опустеть! Чтобы ни одного патрона в угол не завалилось! Ох уж этот мне Пигмей! Он засвечен. После разборки в Горенках вам о нем придется забыть. Ты, Фазан, примешь его дела. Мне нужен сбыт!
— Но пока Пигмей на своем месте, он не станет портить отношения с Раджой. Мы будем вынуждены принимать новые поступления.
— Убирайтесь к чертовой матери! Мне нужно подумать.
Думать пришлось недолго. Дантисту сообщили о приезде адвоката, и хозяину пришлось принять главного советника. Гельфанд понял состояние шефа по трясущемуся подбородку и по нездоровому блеску глаз с расширенными зрачками.
— Не так уж все плохо, Илья Михалыч.
— Если верить моему другу с Петровки, Зяма, то нам осталось радоваться жизни не больше двух недель. Я только не знаю, с кого начнут — с нас или монастыря, кто кому пойдет на выручку. Но Раджа паникует больше меня.
— Вряд ли, он человек сильный, и его напугать очень трудно. Так в чем проблема?
— Кто из черномазых к нам относится лояльней других?
— Я думаю, Гуталин. Арсен скрипит зубами, но платит налоги. Его люди не участвуют в разборках. Он занимает золотую середину, ни вашим ни нашим. При всем том имеет обширные связи и авторитет среди басурман.
— Я хочу с ним встретиться где-нибудь на нейтральной почве и так, чтобы об этом никто не знал. Сможешь устроить?
— Вероятно, смогу, но такой жест выдает нашу слабость. Что они подумают, узнав, что сам Дантист ищет встречи с авторитетом среднего звена.
— В первую очередь, Гуталин — коренной москвич, а не просто заезжая обезьяна, а во-вторых, от него не приходится ждать серьезной угрозы. Никаких уступок с моей стороны они не увидят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Это все, что удалось записать капитану. Конечно, Щепкин прав.
Односторонняя связь много не даст. Теперь он знал, что Пигмей висит на волоске и трест готовится к крупным переменам. Такую пирамиду нужно разрушать изнутри.
Они сами себя губят, и самый удобный момент для полного подрыва всей организации уже наступил. Выкинув из колоды Пигмея, они превратятся в монстров на глиняных ногах. Тут самое время влезть к ним в доверие и занять удобную нишу в новой структуре, за которую так ратует адвокат. Значит, стоит хорошенько Постараться, чтобы они увидели в нем пользу не только на один акт, а поверили бы в него, как в человека, способного на нечто большее, чем террорист-одиночка.
Перед тем как отправиться в свое новое прибежище, Платонов заехал к себе домой, но в квартиру подниматься не стал. Он опустил конверт с чертежами в свой почтовый ящик и обнаружил там записку. Почерк капитана Щепкина он хорошо знал: «Сработало! Пошел новый источник информации». Это означало, что установленный им «жучок» в особняке заговорил. Оставалось ждать новых сюрпризов со стороны господина Пигмея.
***
Сегодня полнолуние, а если верить астрологам, в этот день мало кто чувствует себя комфортно. А тут еще синоптики сообщили о вспышках на солнце.
Все вкупе не обещало тихого и беззаботного времяпровождения.
Дантист сидел в своем любимом кресле-качалке на веранде и разглядывал четверых мужчин крепкого телосложения, которым обычно доверял самую сложную и грязную работу. В их надежности он не сомневался, это были верные псы, мгновенно реагирующие на команду «фас».
— Провал за провалом. Только не валите все на черных. Дрозда у редакции убили те, кто охотится за теми же документами, что и мы. Иначе при них что-то нашли бы. По данным из милиции, они ничего при себе не имели, кроме оружия. Я уверен, работает то же самое звено, что отлично себя показало при похищении сына Пигмея и в канализации на Тверской, где им удалось вызволить свидетельницу и убить Сократа. Мы несем потери в то время, когда у нас возникла острая ситуация внутри самого треста. Я хочу выслушать от вас хоть одно здравое предложение. Говори ты, Гусь.
Эффектный шатен, похожий на героя романов Флеминга Джеймса Бонда, тихо заговорил:
— Мы уже сделали некоторые выводы, хозяин. Могу вас заверить, что Дрозд ничего ценного из редакции не унес. Те, кто его поджидали не получили желаемой информации. Я так думал изначально и сейчас остался при том же мнении. Двое моих людей следят за главным редактором. Шершнев напуган не на шутку. Я бы даже сказал, что он в панике. Наутро он появился в редакции, увидел погром, и ему вызвали «скорую помощь». В больницу его забирать не стали, но он тут же оформил отпуск. Вчера вечером он купил билет на самолет до Адлера. Хочет исчезнуть из поля зрения, пока все вокруг не уляжется. Мне кажется, материалы журналиста находятся у него.
— Почему об этом не подумал Дрозд?
— Не понимал ценности материалов и решил, что их можно хранить в рабочем кабинете. Уверен, статья имеет большую силу, способную поднять газету, теряющую свой имидж в глазах читателя, на новый уровень. Несомненно, такой материал главный редактор без боя не отдаст. Но, учитывая, что Шершнев невероятный трус, его можно напугать и он отдаст материал.
— Вот и пугайте. Только не до инфаркта. Он должен сначала отдать материалы, остальное меня не интересует.
— Можно приступать? Пока он еще не улетел в Адлер.
— Работай, Гусь, и не появляйся мне на глаза без результатов. Ступай.
Трое остались стоять на месте.
— Похоже, я и вправду живу в птичьем питомнике, а не среди профессионалов.
Что скажешь, Фазан, слушаю. Токуй свою лебединую песню.
— И мне вас обрадовать нечем, хозяин. Склад переполнен оружием. Сбыт сошел на ноль. Мертвый сезон, вся братва разъехалась по курортам. Только черные возятся на своих рынках, как муравьи, а Пигмей ждет новых пополнений от Раджи.
— Откажите Радже в поставке.
— Невозможно. У него все подвалы забиты, ему нужен слив. В Егорьевске тоже обстановка раскалена до предела, а завод готов выдать следующую порцию.
Замкнутый круг. Зимой мы сидели на бобах и перестраховались. Запросили у генералов слишком много, а теперь сидим на раскаленной бочке с порохом. С Раджой лучше не портить отношений.
Дантист ударил кулаком по столу.
— Он посредник! Перевалочный пункт! Если нас возьмут с оружием на кармане, всем крышка! В течение недели ангары должны опустеть! Чтобы ни одного патрона в угол не завалилось! Ох уж этот мне Пигмей! Он засвечен. После разборки в Горенках вам о нем придется забыть. Ты, Фазан, примешь его дела. Мне нужен сбыт!
— Но пока Пигмей на своем месте, он не станет портить отношения с Раджой. Мы будем вынуждены принимать новые поступления.
— Убирайтесь к чертовой матери! Мне нужно подумать.
Думать пришлось недолго. Дантисту сообщили о приезде адвоката, и хозяину пришлось принять главного советника. Гельфанд понял состояние шефа по трясущемуся подбородку и по нездоровому блеску глаз с расширенными зрачками.
— Не так уж все плохо, Илья Михалыч.
— Если верить моему другу с Петровки, Зяма, то нам осталось радоваться жизни не больше двух недель. Я только не знаю, с кого начнут — с нас или монастыря, кто кому пойдет на выручку. Но Раджа паникует больше меня.
— Вряд ли, он человек сильный, и его напугать очень трудно. Так в чем проблема?
— Кто из черномазых к нам относится лояльней других?
— Я думаю, Гуталин. Арсен скрипит зубами, но платит налоги. Его люди не участвуют в разборках. Он занимает золотую середину, ни вашим ни нашим. При всем том имеет обширные связи и авторитет среди басурман.
— Я хочу с ним встретиться где-нибудь на нейтральной почве и так, чтобы об этом никто не знал. Сможешь устроить?
— Вероятно, смогу, но такой жест выдает нашу слабость. Что они подумают, узнав, что сам Дантист ищет встречи с авторитетом среднего звена.
— В первую очередь, Гуталин — коренной москвич, а не просто заезжая обезьяна, а во-вторых, от него не приходится ждать серьезной угрозы. Никаких уступок с моей стороны они не увидят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95