— Лавры надо заработать. Не в них дело. Мне бы зацепиться за что-нибудь. А пока передо мной голый горизонт, усеянный трупами.
— Ладно, майор, иди и работай. О выходных и о сне забудь. Понадобятся люди, я тебе дам их. Много не обещаю, но тройку толковых ребят получишь.
— Спасибо, но не сейчас. Мне надо определиться с фронтом работы, понять направления, взять след, а потом и о людях подумать.
— Все. Ступай. И без самодеятельности.
Марецкий покинул кабинет генерала с некоторым облегчением. Не так страшен черт, как его малюют. Пожалел его Черногоров, не стал ногой на горло наступать, знает, что нельзя сыскаря бить, когда тот след ищет. Это то же, что гончей по носу стегать перед охотой.
Марецкий доверил ключи своему новому помощнику, и Горелов уже поджидал его в кабинете.
— Не все получается? — спросил лейтенант, как только Марецкий вошел в тесную комнатушку.
— И ты, Брут?
— Ну зачем же так, Степан Яковлевич?
— А ты где наслушался страшилок?
— Ваш друг из райотдела звонил, капитан Ильин, вот что он сказал. По отпечаткам ребята нигде не проходят. Шофер еще жив. Его в реанимацию отправили.
Тяжелая черепно-мозговая травма и с десяток переломов. Гарантий никаких. И еще одна штука, очень забавная. У того стрелка, что в окно выпрыгнул, и у водилы есть татуировки на левом плече — пасть с клыками и надпись: «Белые волки». Судя по всему, татуировки старые, года четыре-пять. Похоже, ребята не первый день друг друга знают. Пять лет — срок немалый. Я попросил капитана сделать фотографии бандитов и наколок. Может, кто и опознает их.
— Правильно соображаешь, Палыч.
— Обычно. Завтра привезут.
— Не сомневаюсь. Ильин — парень оперативный. В дверь постучали, и на пороге появился подполковник Сорокин.
Марецкий встал, следом поднялся Горелов.
— Валерий Михалыч! Рад такому гостю.
— Стараемся, Степан Яковлевич. Что называется, чем можем…
— Заходите, присаживайтесь.
Сорокин устроился на стуле и положил перед собой обычную папку с тесемками.
— Вы мне намедни рисунок показывали. Короче говоря, озадачили. Долго мучился. Так просто в архив не полезешь. Голову сломать можно. Утонешь в бумагах, Сначала надо все в черепушке своей пролистать, а потом к нужному ящику идти. С возрастом туго стало. На пенсию пора.
— Не скромничайте, Валерий Михалыч. Ведь вы же не с пустыми руками сюда пришли.
— Оно конечно. Ладно, а то я и впрямь стал занудой к старости. Нашелся ваш шофер в наших архивах. Зовут его Леонид Борисович Липатов. Тридцать два года, старший лейтенант запаса. Списали из армии по ранению еще в первую чеченскую кампанию. Вернулся в Москву. Хромает на левую ногу. Пулей раздроблено бедро. На работу устроиться не смог. Пил, а потом сорвался. Раздобыл пистолет, а может, с собой привез. В Чечне с оружием проблем не было. Пришел на Черкизовский вещевой рынок и открыл пальбу. Чеченцев он там не нашел. Уложил наповал двух азербайджанцев и троих ранил. Парня скрутили. Пока милиция подоспела, его успели хорошенько помять. Медики признали Липатова вменяемым, и он получил четырнадцать лет строгача. Отбывал срок в ИТК под Барнаулом. Там опять разбушевался и кончил двух авторитетов, как ныне говорят, кавказской национальности, а потом бежал. Находится в федеральном розыске. Теперь что касается слухов. По некоторым данным, Липатову помогли бежать зеки, вроде как в благодарность. Авторитеты в колонии слишком нагло себя вели, но перечить им никто не решался. По другим сплетням, Липатова вытащили с другой стороны колючки. Тут можно только гадать, но сам он не смог бы уйти, без помощи — нереально. — Сорокин придвинул папку поближе к Марецкому-Тут некоторые подробности, которые вас могут заинтересовать. Есть любопытные места. Ведь у Липатова в Москве остались жена и пятилетняя дочь. Со дня побега прошел год, но, поданным наблюдателей, Липатов в семье не объявлялся. Как сквозь землю провалился.
— Однако объявился.
— Если он продолжал сеять смерть вокруг себя, то его обнаружили бы раньше.
За год с лишним о нем никто ничего не слышал. Это с его-то широкой натурой и размахом! Уж если он гремит, так гремит. Тут справочка прилагается от военных.
В Чечне он тоже не сидел сложа руки — два ордена и медаль, отчаянный парень.
— Нет предела благодарности, Валерий Михалыч. Подполковник встал.
— Извинитет пожалуйста, Валерий Михалыч, — подал голое Горелов. — Вы что-нибудь слышали о «Белых волках»? Что-то вроде банды или группировки. Им не меньше пяти-шести лет.
— Странное название для современных бандюков. Даже ничего похожего не слышал.
— Они имеют татуировку на левом плече с волчьей пастью и надписью «Белые волки».
— Если бы слышал или видел, то помнил бы, но уверен, что не знаю. Попробую покопать. За оперативность не ручаюсь, а на заметку принял.
Когда Сорокин вышел, Горелов добавил:
— Звонил майор Куроедов из Подольска. Доложил по поводу «джипа», за рулем которого сидел Липатов. Номера перебиты, но им все же удалось найти хозяина.
Машина угнана в Москве год назад. Все данные и отчет экспертов он уже выслал.
— Хорошо. Вот что, Палыч. Тут вырисовывается странная картинка. Дождемся доклада Сухорукова, застрявшего в епископате, сведем некоторые ниточки и поедешь в Егорьевск. Есть такой городок в Тульской области. Поедешь нелегально.
Знать об этом будем только ты и я. Туда уехал уже один журналист, толковый парень, но уж очень любит лезть на рожон. Его бы подстраховать не грех, да и самому особо высовываться незачем — нос прищемят. Есть у меня подозрение, будто ниточки из Москвы туда тянутся. Отец Никодим ведь из тех мест. Он и будет твоей основной задачей, остальное по обстоятельствам. Там на днях убили репортера, вот Евгений Метелкин и поехал на разборки. Проверь, что к чему.
— Задача понятна. Только и тут дел невпроворот.
— Думаю, в Егорьевске ты быстро вопросы решишь. Так что командировка будет недолгой.
— Так всегда думаешь, видя перед собой брод. Заходишь, а там трясина.
Глава II
После холодного, пропахшего эфиром подвала, где располагался городской морг, свет солнца и слабый ветерок показались раем. Далеко они не стали уходить и устроились на скамеечке возле больничного корпуса. Следователь областной прокуратуры Мухотин и столичный репортер Метелкин были людьми разными. Павлу Николаевичу стукнуло сорок пять. За семнадцать лет работы в прокуратуре ему впервые доверили дело об убийстве. В основном он сидел на кражах и грабежах. Не очень пыльная работа. Жил тихо и мирно в своем доме под Тулой с женой и двумя дочерьми, любил свое хозяйство с добротным и обильным подворьем, досуг проводил на рыбалке, книг не читал, телевизор не смотрел. Мечты о сыне остались мечтами, на третьего ребенка семья не решилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95