Дверные ручки и те протерли.
— А как же соседи? Ничего не видели? — с удивлением спросил Марецкий.
Участковый пояснил:
— Первые этажи пустуют. Людей потихоньку выселяют, а новых не прописывают.
Готовят помещения к продаже фирмам для офисов. В этой квартире только Алексей жил со своей сожительницей.
— Понял.
Горелов указал на дверную ручку.
— Степан Яковлевич, вы сегодня на совещании заинтересовались ключом, оброненным убийцами в «джипе». Тогда майор из Подольска сказал, что такие замки давно не делают. Гляньте на этот ключ. Люди, живущие в коммуналках, редко меняют старые замки на новые. Дому лет семьдесят, а замок на двери ни разу не меняли.
— Черт! Как же я сразу не сообразил! — воскликнул майор. — Вот где собака зарыта! За мной, Палыч!
Марецкий выскочил на лестничную клетку и бегом ринулся наверх. Лейтенант последовал за ним. Пулей влетев на четвертый этаж, он начал звонить в дверь.
Долго звонил. Ему открыла испуганная старушка.
— Это я, Надежда Митрофановна, майор из МУРа. Не пугайтесь.
Он отстранил старушку, и они с Гореловым вошли в кваржиру.
Старый ключ лежал у Марецкого в кармане. Он подошел к одной из дверей, достал ключ и сунул его в скважину. Поворот, и раздался щелчок. Дверь приоткрылась.
Предположения Марецкого подтвердились. Никита Говорков лежал на полу с черной дыркой во лбу от выстрела в упор.
— Чертова дюжина, — прохрипел Марецкий.
— Что? — переспросил Горелов.
— Тринадцатый за двое суток. Этот парень был дома, когда пришли убийцы, и он их видел. Вот почему они задержались в доме и на грязную работу у них ушло пятнадцать минут.
— Выводы делать, конечно, рано, Степан Яковлевич, но здесь, как в плохом оркестре, все время какой-то инструмент врет и режет слух. По моему мнению, работают две группировки. И выводы Григория о непохожести вполне обоснованны. Что вы об этом думаете?
— Причин, по которым убили священника, я не знаю. Сегодня капитан Сухоруков поехал в епископат. Может быть, там на что-нибудь прольют свет. С остальными жертвами более или менее понятно — они становились помехами на пути.
Бандиты в кожаных куртках не киллеры, а стопроцентные боевики, вот почему они не смогли сработать тихо и ушли с фейерверком под фанфары. За это им достанется от хозяев. Теперь заказчики всполошились. Гастролеры уехали, и в ближайшее время им в Москву нос совать нельзя. Пришлось доверить уборку более грамотным людям. Другой формации. Эти знают, как делаются такие дела.
— Это не дела, товарищ майор, а утечка информации. Как бандиты могли узнать о существовании свидетеля?
— Я уже об этом думал, Палыч. Враг сидит в нашем доме, за одним столом с нами и знает все детали. А это значит, что девяносто процентов работы уходят кошке под хвост. Тебя я подозревать не могу. Ты вчера еще ничего не знал о художнике. Куроедова из Подольска мне тоже обвинить не в чем. Значит, агент сидит на Петровке, а это самое страшное.
— Может, он и на совещании был сегодня? — с опаской спросил Горелов.
— Может, сейчас я ничего не исключаю.
— Тогда он знает и о моей свидетельнице. Об Анастасии Викторовне Ковальской.
Марецкий вздрогнул.
— Черт!… Вот что, Палыч, ты останешься здесь за меня, а мне следует поторопиться. Вечером встретимся в управлении. Действуй.
Степан пробкой выскочил из квартиры.
В дверь позвонили. Журавлев затих. Сумка была набита битком, и он уже собирался уходить, когда звонок застал его врасплох. Он тихо подошел к двери и прильнул к глазку. На лестничной площадке стоял Степан Марецкий.
Они знали друг друга еще со школы, вместе учились в юридическом, но на каком-то этапе их дорожки разошлись. Вадим открыл дверь и сказал:
— Заходи быстро и тихо.
Марецкий растерялся.
Вадим взял его за руку, втащил в квартиру и прикрыл дверь.
— С Настей все в порядке? — придя в себя, спросил майор.
— Пока да, что дальше будет, не знаю. Значит, и тебя втянули в это дело? Отлично.
— Ты тоже, как я вижу, не остался в стороне.
— А кто, кроме меня и Женьки, ей поможет? Ты что ли? Опоздал, браток. Всего на сутки.
— Значит, на нее покушались? Как и когда?
— Э нет, Степа, так дело не пойдет. Сначала ты мне все выложишь, по цепочке, а уж потом я выскажусь. Знаю я тебя, хитреца.
— Тебе рассказать могу. Ты к нашей конторе никакого отношения не имеешь.
— И даже не страдаю на сей счет.
— Короче говоря, за двое суток убито тринадцать человек. Настя должна быть четырнадцатой.
— А если не короче, а длиннее.
Марецкий подумал и выложил все, что знал. Теперь думал Журавлев.
— Завелся у вас в управлении деятель и очень хорошо стучит. Займись им в первую очередь, Степа. Бандюков ты уже не догонишь, а работать по секрету всему свету нет смысла.
Журавлев рассказал о Настиных приключениях.
— Так вот что получается. Свидетелей знали уже с той минуты, как они появились. А теперь думай. Твоя бригада тут ни при чем. Они ничего о Насте вчера не знали. Группа Горелова ничего не знала о художнике. А это значит, что на бандитов работает высокое начальство. Все сводки поступают к дежурному по городу, а потом начальникам управлений и отделов. Там и корни зла искать надо.
Поскольку я все равно в это дерьмо влез, предлагаю тебе союз. Ты будешь меня информировать об операции, а я начну собственную разработку дела. Но от меня информация уже не уйдет к твоему начальству, а значит, я смогу развязывать самые опасные узлы и информировать тебя одного о результатах.
— Мысль неплохая, но ты не имеешь никаких полномочий и даже оружием пользоваться не имеешь права.
— Насчет полномочий я не ограничен. Я — народ! А ты связан присягой, уставом и дисциплиной. Что касается оружия, тебе известно, что я отродясь им не пользовался. Мое оружие — голова. Так что нет смысла нам останавливать свое внимание на мелочах. Расскажи-ка мне лучше, из каких мест приехал священник?
— Кинская пустошь Тульской области. Это где-то неподалеку от Егорьевска. Мелкий городишко на границе с Калужской областью.
— Хорошо. Теперь давай попробуем связать несколько ниточек. Вот какая любопытная штука получается. Господа бандиты в кожаном рвались на юг, возможно в Тульскую область, и, очевидно, они не москвичи, а приехали с родины отца Никодима. Ведь здесь в Москве никто не знал о готовящемся приезде священника. К тому же есть предположение, будто он не хотел привлекать к себе внимание и ехал инкогнито, стараясь оставаться незаметным. Направлялся с челобитной к самому епискому, нарушая субординацию. А почему не предположить, что ему вслед отправили цепных псов? Ведь там его исчезновение было замечено сразу. Службы в церкви идут ежедневно, а в субботу и воскресенье тем более. Значит, отец Никодим знал что-то такое, чего не должны знать другие. А где искать защиты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— А как же соседи? Ничего не видели? — с удивлением спросил Марецкий.
Участковый пояснил:
— Первые этажи пустуют. Людей потихоньку выселяют, а новых не прописывают.
Готовят помещения к продаже фирмам для офисов. В этой квартире только Алексей жил со своей сожительницей.
— Понял.
Горелов указал на дверную ручку.
— Степан Яковлевич, вы сегодня на совещании заинтересовались ключом, оброненным убийцами в «джипе». Тогда майор из Подольска сказал, что такие замки давно не делают. Гляньте на этот ключ. Люди, живущие в коммуналках, редко меняют старые замки на новые. Дому лет семьдесят, а замок на двери ни разу не меняли.
— Черт! Как же я сразу не сообразил! — воскликнул майор. — Вот где собака зарыта! За мной, Палыч!
Марецкий выскочил на лестничную клетку и бегом ринулся наверх. Лейтенант последовал за ним. Пулей влетев на четвертый этаж, он начал звонить в дверь.
Долго звонил. Ему открыла испуганная старушка.
— Это я, Надежда Митрофановна, майор из МУРа. Не пугайтесь.
Он отстранил старушку, и они с Гореловым вошли в кваржиру.
Старый ключ лежал у Марецкого в кармане. Он подошел к одной из дверей, достал ключ и сунул его в скважину. Поворот, и раздался щелчок. Дверь приоткрылась.
Предположения Марецкого подтвердились. Никита Говорков лежал на полу с черной дыркой во лбу от выстрела в упор.
— Чертова дюжина, — прохрипел Марецкий.
— Что? — переспросил Горелов.
— Тринадцатый за двое суток. Этот парень был дома, когда пришли убийцы, и он их видел. Вот почему они задержались в доме и на грязную работу у них ушло пятнадцать минут.
— Выводы делать, конечно, рано, Степан Яковлевич, но здесь, как в плохом оркестре, все время какой-то инструмент врет и режет слух. По моему мнению, работают две группировки. И выводы Григория о непохожести вполне обоснованны. Что вы об этом думаете?
— Причин, по которым убили священника, я не знаю. Сегодня капитан Сухоруков поехал в епископат. Может быть, там на что-нибудь прольют свет. С остальными жертвами более или менее понятно — они становились помехами на пути.
Бандиты в кожаных куртках не киллеры, а стопроцентные боевики, вот почему они не смогли сработать тихо и ушли с фейерверком под фанфары. За это им достанется от хозяев. Теперь заказчики всполошились. Гастролеры уехали, и в ближайшее время им в Москву нос совать нельзя. Пришлось доверить уборку более грамотным людям. Другой формации. Эти знают, как делаются такие дела.
— Это не дела, товарищ майор, а утечка информации. Как бандиты могли узнать о существовании свидетеля?
— Я уже об этом думал, Палыч. Враг сидит в нашем доме, за одним столом с нами и знает все детали. А это значит, что девяносто процентов работы уходят кошке под хвост. Тебя я подозревать не могу. Ты вчера еще ничего не знал о художнике. Куроедова из Подольска мне тоже обвинить не в чем. Значит, агент сидит на Петровке, а это самое страшное.
— Может, он и на совещании был сегодня? — с опаской спросил Горелов.
— Может, сейчас я ничего не исключаю.
— Тогда он знает и о моей свидетельнице. Об Анастасии Викторовне Ковальской.
Марецкий вздрогнул.
— Черт!… Вот что, Палыч, ты останешься здесь за меня, а мне следует поторопиться. Вечером встретимся в управлении. Действуй.
Степан пробкой выскочил из квартиры.
В дверь позвонили. Журавлев затих. Сумка была набита битком, и он уже собирался уходить, когда звонок застал его врасплох. Он тихо подошел к двери и прильнул к глазку. На лестничной площадке стоял Степан Марецкий.
Они знали друг друга еще со школы, вместе учились в юридическом, но на каком-то этапе их дорожки разошлись. Вадим открыл дверь и сказал:
— Заходи быстро и тихо.
Марецкий растерялся.
Вадим взял его за руку, втащил в квартиру и прикрыл дверь.
— С Настей все в порядке? — придя в себя, спросил майор.
— Пока да, что дальше будет, не знаю. Значит, и тебя втянули в это дело? Отлично.
— Ты тоже, как я вижу, не остался в стороне.
— А кто, кроме меня и Женьки, ей поможет? Ты что ли? Опоздал, браток. Всего на сутки.
— Значит, на нее покушались? Как и когда?
— Э нет, Степа, так дело не пойдет. Сначала ты мне все выложишь, по цепочке, а уж потом я выскажусь. Знаю я тебя, хитреца.
— Тебе рассказать могу. Ты к нашей конторе никакого отношения не имеешь.
— И даже не страдаю на сей счет.
— Короче говоря, за двое суток убито тринадцать человек. Настя должна быть четырнадцатой.
— А если не короче, а длиннее.
Марецкий подумал и выложил все, что знал. Теперь думал Журавлев.
— Завелся у вас в управлении деятель и очень хорошо стучит. Займись им в первую очередь, Степа. Бандюков ты уже не догонишь, а работать по секрету всему свету нет смысла.
Журавлев рассказал о Настиных приключениях.
— Так вот что получается. Свидетелей знали уже с той минуты, как они появились. А теперь думай. Твоя бригада тут ни при чем. Они ничего о Насте вчера не знали. Группа Горелова ничего не знала о художнике. А это значит, что на бандитов работает высокое начальство. Все сводки поступают к дежурному по городу, а потом начальникам управлений и отделов. Там и корни зла искать надо.
Поскольку я все равно в это дерьмо влез, предлагаю тебе союз. Ты будешь меня информировать об операции, а я начну собственную разработку дела. Но от меня информация уже не уйдет к твоему начальству, а значит, я смогу развязывать самые опасные узлы и информировать тебя одного о результатах.
— Мысль неплохая, но ты не имеешь никаких полномочий и даже оружием пользоваться не имеешь права.
— Насчет полномочий я не ограничен. Я — народ! А ты связан присягой, уставом и дисциплиной. Что касается оружия, тебе известно, что я отродясь им не пользовался. Мое оружие — голова. Так что нет смысла нам останавливать свое внимание на мелочах. Расскажи-ка мне лучше, из каких мест приехал священник?
— Кинская пустошь Тульской области. Это где-то неподалеку от Егорьевска. Мелкий городишко на границе с Калужской областью.
— Хорошо. Теперь давай попробуем связать несколько ниточек. Вот какая любопытная штука получается. Господа бандиты в кожаном рвались на юг, возможно в Тульскую область, и, очевидно, они не москвичи, а приехали с родины отца Никодима. Ведь здесь в Москве никто не знал о готовящемся приезде священника. К тому же есть предположение, будто он не хотел привлекать к себе внимание и ехал инкогнито, стараясь оставаться незаметным. Направлялся с челобитной к самому епискому, нарушая субординацию. А почему не предположить, что ему вслед отправили цепных псов? Ведь там его исчезновение было замечено сразу. Службы в церкви идут ежедневно, а в субботу и воскресенье тем более. Значит, отец Никодим знал что-то такое, чего не должны знать другие. А где искать защиты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95