Рэгсдейл издал вздох облегчения.
– Покажите ее нам, – приказал он.
Свейн и Поттл провели их в огромную ванную комнату, отделанную с невиданной роскошью. Они указали на современную ванну, находившуюся в странной дисгармонии с остальным, под старину, декором помещения.
– Вход в шахту находится под ванной, – пояснила молодая женщина.
– Вы уверены? – переспросил Рэгсдейл. – Душевое отделение более подходящее место для лифта.
– Мы тоже сначала так подумали, – ответил Поттл, – но детектор показывает, что под душевой нет ничего, кроме бетона.
Он настроил детектор, соединенный с портативным компьютером, и провел вокруг дна ванны. Несколько секунд спустя из печатающего устройства выползла длинная полоска бумаги. Поттл оторвал конец и показал присутствующим. В центре белого листка была обозначена идущая из конца в конец колонка черного цвета.
– Нет никакого сомнения, – объявил Поттл, – что шахта сопоставимых масштабов, уходящая глубоко под землю, находится прямо под ванной.
– А вы уверены в точности показаний прибора? – спросил Рэгсдейл.
– Это та же модель, с помощью которой были обнаружены неизвестные коридоры и камеры в пирамидах Пизы.
Тем временем Гаскилл попробовал покрутить золоченые краны с горячей и холодной водой. Против ожидания, из кранов не появилось ни капли.
Затем он обратился к рычагу, регулирующему подачу воды, но тоже безрезультатно.
– Я думаю, мы на правильном пути, – объявил он с довольной улыбкой.
– Обратите внимание на водосточную трубу, – предложила Свейн.
К удивлению Гаскилла, труба легко поддалась, и ванна начала медленно опускаться вниз. Он вернул ее в исходное положение.
– Отправляемся вниз? – предложил он, делая приглашающий жест рукой.
Необычный лифт спускался около тридцати секунд, пока они не оказались в другой ванной комнате. По расчетам Поттла, они опустились на глубину примерно двадцать метров. Из ванной они попали в большой кабинет, оказавшийся точной копией того, что наверху. В комнате горел свет, хотя в ней никого не было. Отсюда маленькая группа агентов во главе с Рэгсдейлом попала в огромное помещение, заполненное антиквариатом и предметами искусства. По самой приблизительной оценке, их было здесь не меньше десяти тысяч. Пока Гаскилл занимался подсчетами, Рэгсдейл отправился на разведку. Он вернулся через пять минут.
– Четверо мужчин с подъемным краном укладывают в деревянный ящик скульптуру римского легионера, – доложил он. – В другой секции шесть мужчин и женщин занимаются, насколько могу судить, изготовлением копий и подделками. У южной стены туннель, ведущий, надо полагать, в соседнее здание, куда доставляют похищенные ценности и откуда осуществляется отправка грузов.
– И которое, скорее всего, также служит входом и выходом для служащих, работающих на складе, – добавил Поттл.
– Мой бог, – пробормотал Гаскилл. – Какая неслыханная удача! Я уже вижу четыре шедевра, похищенных из музеев и у частных коллекционеров.
– Подождем, пока не прибудет пополнение, – предложил Рэгсдейл.
– Могу отправиться за ним прямо сейчас, – предложила Свейн с улыбкой. – Какая женщина откажется лишний раз посидеть в подобной ванне.
Отправив Свейн наверх и поручив Поттлу охрану двери кабинета, Гаскилл и Рэгсдейл занялись поисками личного архива Золара. В письменном столе они не нашли ничего интересного, но уже со второй попытки обнаружили то, что так долго искали. Высокий книжный шкаф легко повернулся на маленьких роликах и открыл доступ в святая святых Золара. Здесь в огромных шкафах в идеальном порядке хранились полные сведения обо всех операциях семейства, начиная с 1929 года.
– Невероятно, – пробормотал Гаскилл, вытаскивая из шкафов одну за другой объемистые папки. – Здесь есть абсолютно все!
– Потрясающе, – поддержал его Рэгсдейл, изучая содержимое другого шкафа. – Они вели подробные записи о каждом предмете искусства, что они украли, продали или подделали, включая досье на своих покупателей.
– О господи, – простонал Гаскилл, – взгляни-ка лучше сюда.
Рэгсдейл взял протянутую ему папку и быстро просмотрел первые две страницы ее содержимого. Когда он поднял голову, на его лице было написано откровенное недоверие.
– Черт знает что, – проворчал он. – Если это правда, получается, что статуя царя Соломона в музее Бостона – подделка!
– И, надо думать, весьма неплохая, если столько экспертов, изучавших ее, были введены в заблуждение.
– Сколько же еще подделок мы найдем в музейных фондах? – вздохнул Рэгсдейл.
– Подозреваю, что это только верхушка айсберга. Эти записи содержат сведения о тысячах нелегальных сделок с покупателями, охотно закрывавшими глаза на источник поступления всех этих шедевров.
– Что скажет Министерство юстиции, когда узнает, что по нашей милости им придется лет десять разгребать эту навозную кучу? – улыбнулся Рэгсдейл.
– Ты плохо знаешь государственных обвинителей, – заметил Гаскилл. – Им станет дурно, едва они узнают, с какими крупными фигурами – бизнесменами, политиками и другими известными личностями им придется иметь дело.
– Тогда, может быть, нам лучше подождать с разоблачениями, – предложил Рэгсдейл.
– Что ты хочешь сказать?
– Нам известно, что Джозеф Золар вместе со своими братьями Чарлзом Оксли и Сайресом Сарасоном находятся в Мексике, где мы не сможем арестовать их без множества всяких юридических тонкостей. Ты следишь за ходом мысли.
– Пытаюсь в меру своих сил и возможностей.
– Придержим пока все, что нам известно о нелегальных операциях Золара. Никто из служащих компании не знает, что мы спускались под землю. Позволим им завтра вернуться на работу, пусть думают, что рейд окончился провалом. Иначе братья узнают, что им грозит, и лягут на дно в какой-нибудь стране, где мы никогда не сможем взять их.
Гаскилл задумчиво поскреб подбородок:
– Это будет непросто сделать. Они, конечно, поддерживают ежедневную связь с доверенными людьми.
– Попробуем. Думаю, нам удастся продержать семейство в неведении еще часов сорок восемь, пока не найдем способа заманить их сюда.
Гаскилл задумчиво посмотрел на своего друга:
– Ты собираешься разыграть рискованную партию, приятель.
– Если есть хоть малейший шанс упечь этих вонючек на всю жизнь в тюрьму, мне бы хотелось воспользоваться им.
– Тут я с тобой согласен, – улыбнулся Гаскилл. – Что ж, давай приниматься за работу.
44
Многие из соплеменников Билли Юма, общим числом сто семьдесят шесть человек, зарабатывали себе на пропитание тем, что выращивали тыкву, кукурузу и бобы; остальные рубили можжевельник и другие местные растения, которые затем продавали на дрова или использовали для изготовления изгородей. Новым источником дохода для местных жителей стал возродившийся интерес к их традиционному гончарному ремеслу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135