Может быть, он и на это смотрел? — спросил Остин, указывая на экран.
— Не хотелось бы выливать на вас ушат холодной воды, — вмешался Орвиль. — Однако слухи, которым поверил Колумб, могли основываться на реальных богатствах ацтеков. Как нам известно, джек-пот достался испанцам позднее. Вы говорите, Колумб плыл по определенному курсу. Значит, у него была карта?
— Не совсем так, — ответил Остин. — Помните ту заметку, что вы нашли для Нины в своих файлах?
— Да-да. В статье говорилось о неком камне, предмете древнего искусства.
— Колумб в журнале упоминал, что пользовался «говорящим камнем».
— Теперь я вспомнил. Монолит, обнаруженный в Италии. Его перевозили в бронированном фургоне. Фактически он направлялся сюда, в музей.
— Этот камень может быть ключом ко всем сокровищам и убийствам.
— Жаль, что мы не можем взглянуть на этот камень.
— Кто сказал — не можем? Агентству доводилось выполнять и более сложные операции.
— Подождите, правильно ли я вас понял? — с недоверием произнес Орвиль. — Вы хотите сказать, будто собираетесь опуститься на глубину более двухсот футов, приблизиться к затонувшему лайнеру, пребывающему в бог знает каком состоянии, и достать тяжеленный камень из запертого бронированного грузовика?
— Если повезет, успеем обернуться между завтраком и обедом, а за ужином отпразднуем событие, — с улыбкой заявил Завала.
— Гм... — протянул Орвиль и, показав пальцем на обоих сотрудников НУМА, добавил: — А еще говорят, что я чокнутый.
Глава 39
Нантакет
Мини-подлодка уже погрузилась на пару саженей в прозрачно-зеленоватую воду у Нантакета. Остин немного колебался, стоит ли спускаться вместе с Завалой. Нет, он не сомневался в профессиональных талантах друга. Дело в другом: Джо не переставая пел «Желтую подводную лодку» на ломаном испанском, причем совершенно не в такт.
— Ты не знаешь какой-нибудь другой песни? — прорычал Остин в микрофон.
— Выполняю заявки слушателей.
— Как насчет «Далеко-далеко»?
В наушниках раздался смех Завалы:
— Да я не вспоминал об этой песне со времен горячей юности.
— Отчаянные времена — отчаянные меры.
— Без проблем. Однако она лучше звучит под гитару. Куда желаешь отправиться, амиго?
— Для начала — вниз.
Сквозь плексигласовый фонарь было видно, как Завала помахал рукой. Остин мог бы похлопать друга по плечу, если бы не стекло. Два прозрачных купола для наблюдения в носовой части делали мини-подлодку похожей на огромную зеленую керамическую лягушку.
«Дип-Флайт-2» отличалась от прочих мини-подлодок и батискафов, которые обычно по форме напоминали толстяков, сильно расплывшихся в талии. Она скорее походила на самолет-истребитель будущего, чем на средство для спуска под воду. Фюзеляж прямоугольный и плоский, а его грани суживаются к одной точке, как у зубила. Крылья снабжены мощными прожекторами. Впереди у лодки пара манипуляторов и подвижный фонарь.
В отличие от традиционных подводных аппаратов, где нужно сидеть, подобно ученику за партой, здесь Остин и Завала лежали в позе сфинкса на специальных креслах. Локти пилотов упирались в особые мягкие подушечки. Управление осуществлялось джойстиками — один для маневрирования на глубине, другой — для контроля скорости. Завала вел лодку, а Остин следил за остальными системами — свет, видеосъемка, манипуляторы, а также поглядывал на цифровой дисплей, выполнявший функции компаса, глубиномера и спидометра. Лодка плавно уходила все глубже. Пилоты лежали под углом тридцать градусов, что соответствовало естественной позе плывущего. В салоне было достаточно места даже для такого атлетически сложенного и высокого человека, как Остин. Курт признал, что, несмотря на серенаду Завалы, в таком агрегате приятно перемещаться в толще океана, разыскивая затонувший корабль.
Место крушения «Андреа Дориа» было обозначено красным буем. Завала медленно повел лодку, описывая круги, и притормозил у шлюпбалки по правому борту. Спуск до этого уровня занял три-четыре минуты. Остин понимал, что при таком техническом оснащении можно спуститься ниже за считанные секунды, но попросил друга не спешить. Он хотел присмотреться к площадке, на которой предстояло работать.
На глубине тридцати футов различался уже только голубовато-зеленый цвет, но искусственные сумерки компенсировались кристальной прозрачностью воды. Лодка медленно обошла место, где лежал якорь буя. Там на фоне светлого песчаного дна неясно виднелись очертания затонувшего корабля.
Снизившись до ста двадцати футов, Завала снова сбавил скорость и включил прожектор под брюхом лодки.
«Андреа Дориа» лежал на боку.
Луч света выхватил из мрака часть серовато-зеленого корпуса, будто запекшейся кровью покрытого пятнами ржавчины. Сейчас трудно было поверить в то, что эта громадина когда-то считалась самым быстрым и красивым лайнером на всем итальянском флоте. Теперь, лежа на правом боку и скрывая таким образом смертельную рану, нанесенную носом «Стокгольма», «Дориа» походил на фантастическое чудище, уснувшее на дне океана. Объектив видеокамеры скользнул к корме.
На фоне огромного судна мини-подлодка казалась крошечным ракообразным рядом с китом. Около шестнадцатитонного правого винта Завала резко развернул лодку и прошел вдоль чернеющих на фоне корпуса квадратных дыр, некогда служивших окнами прогулочной палубы. Теперь Джо повел лодку к носу судна параллельно предыдущему курсу. Палубы одна за другой проплывали перед глазами. Шлюпбалки, опутанные десятками метров рыболовных сетей, являли собой мрачное зрелище. Кое-где виднелись остатки неосторожно приблизившихся к ним рыб.
Красно-бело-зеленая труба отвалилась, обнажив глубокую шахту, ведущую прямо в машинное отделение. Несколько зияющих дыр оказались лестничными колодцами. Вся надстройка будто соскользнула и лежала на дне, распавшись на куски. Без надстройки «Андреа Дориа» походил на баржу, а не на океанский лайнер. И только обнаружив останки рулевой рубки, мощное ограждение, лебедку и швартовные тумбы на фордеке, Завала и Остин почувствовали — они смотрят на действительно крупное пассажирское судно. С трудом верилось, что такой огромный корабль мог затонуть. «Впрочем, то же самое говорят о „Титанике“», — напомнил себе Остин.
Все это время Курт и Джо скорбно молчали, словно во время похоронной церемонии. Однако теперь Остин заговорил:
— Вот как выглядят тридцать миллионов долларов, пролежав на дне океана несколько десятков лет.
— Не слишком ли дорогой аквариум?
— Это только цена корпуса. А что говорить о миллионах потраченных на мебель и произведения искусства, украшавшие судно. А также о четырехстах тоннах груза. Лайнер был гордостью флота Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Не хотелось бы выливать на вас ушат холодной воды, — вмешался Орвиль. — Однако слухи, которым поверил Колумб, могли основываться на реальных богатствах ацтеков. Как нам известно, джек-пот достался испанцам позднее. Вы говорите, Колумб плыл по определенному курсу. Значит, у него была карта?
— Не совсем так, — ответил Остин. — Помните ту заметку, что вы нашли для Нины в своих файлах?
— Да-да. В статье говорилось о неком камне, предмете древнего искусства.
— Колумб в журнале упоминал, что пользовался «говорящим камнем».
— Теперь я вспомнил. Монолит, обнаруженный в Италии. Его перевозили в бронированном фургоне. Фактически он направлялся сюда, в музей.
— Этот камень может быть ключом ко всем сокровищам и убийствам.
— Жаль, что мы не можем взглянуть на этот камень.
— Кто сказал — не можем? Агентству доводилось выполнять и более сложные операции.
— Подождите, правильно ли я вас понял? — с недоверием произнес Орвиль. — Вы хотите сказать, будто собираетесь опуститься на глубину более двухсот футов, приблизиться к затонувшему лайнеру, пребывающему в бог знает каком состоянии, и достать тяжеленный камень из запертого бронированного грузовика?
— Если повезет, успеем обернуться между завтраком и обедом, а за ужином отпразднуем событие, — с улыбкой заявил Завала.
— Гм... — протянул Орвиль и, показав пальцем на обоих сотрудников НУМА, добавил: — А еще говорят, что я чокнутый.
Глава 39
Нантакет
Мини-подлодка уже погрузилась на пару саженей в прозрачно-зеленоватую воду у Нантакета. Остин немного колебался, стоит ли спускаться вместе с Завалой. Нет, он не сомневался в профессиональных талантах друга. Дело в другом: Джо не переставая пел «Желтую подводную лодку» на ломаном испанском, причем совершенно не в такт.
— Ты не знаешь какой-нибудь другой песни? — прорычал Остин в микрофон.
— Выполняю заявки слушателей.
— Как насчет «Далеко-далеко»?
В наушниках раздался смех Завалы:
— Да я не вспоминал об этой песне со времен горячей юности.
— Отчаянные времена — отчаянные меры.
— Без проблем. Однако она лучше звучит под гитару. Куда желаешь отправиться, амиго?
— Для начала — вниз.
Сквозь плексигласовый фонарь было видно, как Завала помахал рукой. Остин мог бы похлопать друга по плечу, если бы не стекло. Два прозрачных купола для наблюдения в носовой части делали мини-подлодку похожей на огромную зеленую керамическую лягушку.
«Дип-Флайт-2» отличалась от прочих мини-подлодок и батискафов, которые обычно по форме напоминали толстяков, сильно расплывшихся в талии. Она скорее походила на самолет-истребитель будущего, чем на средство для спуска под воду. Фюзеляж прямоугольный и плоский, а его грани суживаются к одной точке, как у зубила. Крылья снабжены мощными прожекторами. Впереди у лодки пара манипуляторов и подвижный фонарь.
В отличие от традиционных подводных аппаратов, где нужно сидеть, подобно ученику за партой, здесь Остин и Завала лежали в позе сфинкса на специальных креслах. Локти пилотов упирались в особые мягкие подушечки. Управление осуществлялось джойстиками — один для маневрирования на глубине, другой — для контроля скорости. Завала вел лодку, а Остин следил за остальными системами — свет, видеосъемка, манипуляторы, а также поглядывал на цифровой дисплей, выполнявший функции компаса, глубиномера и спидометра. Лодка плавно уходила все глубже. Пилоты лежали под углом тридцать градусов, что соответствовало естественной позе плывущего. В салоне было достаточно места даже для такого атлетически сложенного и высокого человека, как Остин. Курт признал, что, несмотря на серенаду Завалы, в таком агрегате приятно перемещаться в толще океана, разыскивая затонувший корабль.
Место крушения «Андреа Дориа» было обозначено красным буем. Завала медленно повел лодку, описывая круги, и притормозил у шлюпбалки по правому борту. Спуск до этого уровня занял три-четыре минуты. Остин понимал, что при таком техническом оснащении можно спуститься ниже за считанные секунды, но попросил друга не спешить. Он хотел присмотреться к площадке, на которой предстояло работать.
На глубине тридцати футов различался уже только голубовато-зеленый цвет, но искусственные сумерки компенсировались кристальной прозрачностью воды. Лодка медленно обошла место, где лежал якорь буя. Там на фоне светлого песчаного дна неясно виднелись очертания затонувшего корабля.
Снизившись до ста двадцати футов, Завала снова сбавил скорость и включил прожектор под брюхом лодки.
«Андреа Дориа» лежал на боку.
Луч света выхватил из мрака часть серовато-зеленого корпуса, будто запекшейся кровью покрытого пятнами ржавчины. Сейчас трудно было поверить в то, что эта громадина когда-то считалась самым быстрым и красивым лайнером на всем итальянском флоте. Теперь, лежа на правом боку и скрывая таким образом смертельную рану, нанесенную носом «Стокгольма», «Дориа» походил на фантастическое чудище, уснувшее на дне океана. Объектив видеокамеры скользнул к корме.
На фоне огромного судна мини-подлодка казалась крошечным ракообразным рядом с китом. Около шестнадцатитонного правого винта Завала резко развернул лодку и прошел вдоль чернеющих на фоне корпуса квадратных дыр, некогда служивших окнами прогулочной палубы. Теперь Джо повел лодку к носу судна параллельно предыдущему курсу. Палубы одна за другой проплывали перед глазами. Шлюпбалки, опутанные десятками метров рыболовных сетей, являли собой мрачное зрелище. Кое-где виднелись остатки неосторожно приблизившихся к ним рыб.
Красно-бело-зеленая труба отвалилась, обнажив глубокую шахту, ведущую прямо в машинное отделение. Несколько зияющих дыр оказались лестничными колодцами. Вся надстройка будто соскользнула и лежала на дне, распавшись на куски. Без надстройки «Андреа Дориа» походил на баржу, а не на океанский лайнер. И только обнаружив останки рулевой рубки, мощное ограждение, лебедку и швартовные тумбы на фордеке, Завала и Остин почувствовали — они смотрят на действительно крупное пассажирское судно. С трудом верилось, что такой огромный корабль мог затонуть. «Впрочем, то же самое говорят о „Титанике“», — напомнил себе Остин.
Все это время Курт и Джо скорбно молчали, словно во время похоронной церемонии. Однако теперь Остин заговорил:
— Вот как выглядят тридцать миллионов долларов, пролежав на дне океана несколько десятков лет.
— Не слишком ли дорогой аквариум?
— Это только цена корпуса. А что говорить о миллионах потраченных на мебель и произведения искусства, украшавшие судно. А также о четырехстах тоннах груза. Лайнер был гордостью флота Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96