— Альбатрос — символ удачи Рондхейма. Вам знакомы его суда?
— Да, я несколько раз пролетал над ними.
Без сомнения, Питту были знакомы эти суда и их символ. Они были знакомы каждому рыбаку любой страны к северу от сороковой параллели. Рыболовы Рондхейма пользовались дурной славой: они уничтожали рыбные отмели, обрекая рыбу на вымирание, они воровали сети у других рыболовов и устанавливали свои красные сети в территориальных водах других стран. Альбатроса Рондхейма ненавидели так же, как фашистскую свастику.
— Слияние «Фири лимитед» и «Рондхейм индастриз» создаст самую мощную империю, — медленно, как бы взвешивая все возможные последствия, произнес Сандекер.
Мысли в голове Питта бежали в том же направлении. Внезапно этот поток прервал взмах руки Керсти.
— Вот и он! Вон там!
Они обернулись, следуя за взглядом Керсти, и увидели высокого, светловолосого, хорошо сложенного мужчину, твердой походкой направлявшегося к ним. Он был достаточно молод: ему не было и сорока, с мужественным лицом, на котором оставили свой след года океанских штормов и соленый воздух. У него были холодные серо-голубые глаза, тонкий прямой нос и мягкий рот, который, как размышлял Питт, во время деловых переговоров вытягивался в твердую агрессивную линию. Питт мысленно нарисовал себе резкого и коварного оппонента. Он пожелал себе никогда не поворачиваться спиной к этому человеку.
Рондхейм остановился у столика, его белоснежные зубы сверкнули в кажущейся сердечной улыбке.
— Керсти, дорогая, как замечательно ты сегодня выглядишь! — Он порывисто обнял ее.
Питт ждал, на ком остановятся теперь серо-голубые глаза, — на нем или адмирале.
Он ошибся: Рондхейм повернулся к Тиди.
— О! Кто эта приятная молодая леди?
— Это секретарь адмирала Сандекера. Мисс Тиди Ройял, — ответила Керсти. — Могу я представить вам Оскара Рондхейма?
— Мисс Ройял. — Он слегка поклонился. — Я очарован вашими необыкновенными глазами.
Питт прижал салфетку к губам, чтобы заглушить усмешку.
Тиди начала хихикать, а Сандекер расхохотался так, что привлек внимание сидящих за соседними столиками. Питт не сводил глаз с Керсти. Он был заинтригован испуганным, почти паническим выражением, промелькнувшим на ее лице, прежде чем она смогла выдавить легкую улыбку и присоединиться к веселью присутствующих.
Рондхейм ничего не понял. Его глаза смотрели безучастно, выражая смущение, а губы угрожающе вытянулись в приступе ярости — не надо быть слишком проницательным, чтобы понять — этот человек не привык служить предметом для насмешек.
— Я сказал, что-то смешное? — спросил он.
— Похоже, что в этот вечер все говорят комплименты женщинам об их глазах, — ответил Питт.
Керсти объяснила Рондхейму о чем идет речь и торопливо представила Сандекера.
— Мне действительно очень приятно познакомиться с вами, адмирал. — Глаза Рондхейма вновь обрели свойственное им холодное выражение. — Ваша репутация моряка и океанографа хорошо известна среди людей морской профессии.
— Ваша репутация не менее хорошо известна среди людей морской профессии, мистер Рондхейм. — Адмирал пожал его руку и повернулся к Питту. — Майор Дирк Питт, директор специальных программ моей службы.
Рондхейм сделал небольшую паузу, с холодным профессионализмом оценивая стоявшего перед ним человека, прежде чем протянуть ему руку.
— Как поживаете? — Питт сцепил зубы: рука Рондхейма сжала его как клещи. Питт поборол желание выдернуть свою; напротив, он расслабил ее в мертвой хватке Рондхейма.
— Бог мой, мистер Рондхейм, вы очень сильный человек!
— Извините, майор. — Рондхейм вздрогнул и отдернул свою руку так, как будто по ней прошел ток. — Люди которые работают на меня, грубой породы, они требуют такого обращения. Когда я изредка покидаю палубу рыболовного судна, я забываю вести себя на земле как джентльмен.
— Что вы, мистер Рондхейм. вам незачем извиняться. Я восхищаюсь мужественными людьми. — Питт поднял руку и пошевелил пальцами. — Пока я могу держать в ней кисть, ей вреда не причинить.
— Вы увлекаетесь живописью, майор? — спросила Керсти.
— В основном пейзажной. Я люблю также писать живые цветы. В цветах есть что-то, что вдохновляет душу, не так ли?
Керсти с любопытством посмотрела на Питта.
— Я бы хотела взглянуть когда-нибудь на ваши работы.
— К сожалению, все мои полотна в Вашингтоне. Однако, пока я здесь, я был бы рад познакомить вас с моими впечатлениями от Исландии. Я хотел бы написать серию акварелей. Вы сможете повесить их в вашем офисе.
— Вы очень любезны, но я не смогу принять…
— Чепуха, — прервал ее Питт. — Ваше побережье прекрасно. Я только не знаю, смогу ли я ухватить контраст между морем и скалами в их естественном освещении.
Керсти вежливо улыбнулась.
— Если вы настаиваете. Но вы должны обещать принять от меня что-либо взамен.
— Только одно — судно. Писать побережье лучше всего с моря. Ничего необычного. Какой-нибудь маленький крейсер.
— Обратитесь к начальнику моего дока, майор. Он подберет для вас что-нибудь подходящее. — Она поколебалась минуту, когда Рондхейм положил ей руку на плечо и шею. — Наши судна пришвартованы на двенадцатом причале.
— Пойдем, дорогая, — мягко сказал Рондхейм, оскалив белоснежные зубы. — Сегодня вечером Макс читает свои новые стихи. Мы не должны опаздывать.
Его рука сжала ее.
— Я надеюсь, добрые люди простят нас.
— Конечно, конечно, — сказал Сандекер. — Это были чудесные два часа, мисс Фири. Спасибо, что составили нам компанию.
Прежде чем кто-либо успел произнести слово, Рондхейм взял Керсти под руку и вывел из зала. Как только они скрылись за дверью, Сандекер бросил салфетку на стол.
— Ну, Питт, не объяснишь ли теперь свои слова?
— Какие?
— «Я восхищаюсь мужественными людьми», — изобразил Сандекер.
Питт наклонился вперед, положив локти на стол. Его лицо было крайне серьезно.
— В некоторых ситуациях получаешь преимущество тогда, когда тебя недооценивают. Это одна из них.
— Рондхейм?
— Именно. Он и есть причина внезапного отказа Фири сотрудничать с Соединенными Штатами и НСГИ. Он не дурак. Как только он женится на Керсти, контроль над двумя мощнейшими частными корпорациями попадет в одни руки. Возможности будут огромны. Исландия вместе с ее правительством слишком мала, слишком зависима в своей экономике от будущего картеля Рондхейма — Фири, чтобы оказать хоть малейшее сопротивление любому хорошо финансируемому новому режиму. Затем, при правильной стратегии, и руках Рондхейма окажутся Фарерские острова и Гренландия — а это фактический контроль над Северной Атлантикой. После этого, можно только предполагать, в каком направлении будут простираться его амбиции.
Сандекер покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74