Ну, что ж, пусть старается, ему по молодости и званию положено выкладываться.
В принципе, командиру отряда помощник сейчас не нужен, но раздражает показная самостоятельность, стремление все делать по своему. До чего же хочется «подмять» самоуверенного юнца под себя, заставить действовать не по собственному разумению — по желанию командира. Ибо свои взаимоотношения с подчиненными Парамонов строил на одном единственном принципе: делай, как я! Не признает никакой, даже мизерной, самостоятельности.
— Дежурный!
Очередная грязнобелая клавиша, первая на клавиатуре директорского коммутатора, отозвалась мгновенно. Привычно отбарабанила:
— Дежурный по военно-строительному отряду сержант Егоров, — и уже более человеческим голосом, полуофициально. — Слушаю вас, товарищ подполковник? Чаю принести?
Командир славился невероятным пристрастием к чаепитию. По утверждению всезнающего сержанта за рабочий день, от шести утра и до одинадцати вечера, выпивает не меньше двадцати стаканов.
— На кой хрен мне твой чай? — недовольно огрызнулся подполковник. — Сомов в штабе?
— Только-что выехал в «голубую» роту…
— Разыщи. Пусть выйдет на связь.
— Слушаюсь!
Парамонов поднялся из-за стола, потянулся до хруста в костях. Тут же отозвалась больная поясница, укололо в сердце. Надо бы полежать в госпитале, подлечиться, отдохнуть, подумал он, привычно растирая позвоночник. Но на кого оставить отряд? Заместитель, не без помощи «мохнатой» руки из окружного управления, перевелся на Запад, замену ещё не прислали. Начальник штаба больше заботится о заполнении вечно пустующего желудка, нежели о нуждах отряда. Сомов мелковат для командирской должности. Командиры рот — каждый со своими ротными проблемами, их не выдернуть, ни заменить… Вот и приходится тянуть лямку.
Боль не отступала, переместилась с поясницы на грудь, потом отозвалась в затылке.
Сергей Дмитриевич, машинально постанывая — вошло в привычку, подошел к окну. Черные тучи, будто наездники в башлыках, оседлали вершины сопок, туман грязными лохмотьями висел на крышах домов, почти закрыл трубу котельной лесничества. Погода не для прогулок по об»ектам строительства, тем более, не для поездок на отдаленную «точку».
И все же, своевольный пацан поехал не в расположение «столичных» рот, строящих штабной комплекс ракетной части — в Голубой распадок, отстоящий от штаба на пятьдесят километров, где одно из подразделений отряда «зачищает» уже готовящуюся к автономным, а потом — и комплексным испытаниям, очередную позицию стратегических ракет.
По названию распадка и тамошней заимки называют и роту Королева — «голубой».
Странное имя присвоено не только по причине её дислокации в одноименном распадке — в отряде ходят упорные слухи: командир роты не интересуется женщинами, ему больше по вкусу мальчики и молодые мужики. Особенно злобствуют местные девчонки и вдовы, раздосадованные равнодушным отношением к их прелестям перспективного холостяка.
Вспомнил командир отряда «голубую» роту и капитана Королева — озабоченно и, одновременно, брезгливо фыркнул. Так, что усы зашевелились, будто у кота, увидевшего жирную мышь.
Передовая рота! В двух других — нарушение за нарушениями, без чрезвычайных происшествий недели не проходят, а у капитана-интеллигента — тишь да гладь, да Божья благодать. Быть такого не может, Королев, наверняка, скрывает, маскирует свои огрехи.
Все, решение принято: сегодня ночью Парамонов натрется мазью, которую презентовал местный знахарь, а завтра на недельку переселится в Голубую заимку. Покомандует отрядом не из штаба — с периферии, при современной связи — ничего страшного не произойдет. Зато он докопается, обязательно докопается до причин столь необычного благополучия королевского подразделения!
На хозяйстве придется оставить Сомова — пусть покажет на деле свою прыть. Под бдительным телефолнным прессом не особенно разгуляется — каждый его шаг будет известен командиру.
Вспомнив о помощнике, Парамонов раздраженно утопил «дежурную» клавишу.
— Егоров, мать твою вдоль и поперек! Сомова разыскал?
— Так точно! Виноват, товарищ подполковник, вы меня опередили… Старший лейтенант — в «голубой» роте. Сказал: освобожусь, мол, сам позвоню…
Поромонов снова недовольно распушил усы. Не зря говорят: рыба гниет с головы. Видишь ли, позвонит, когда освободится? Дескать, сиди и не трепыхайся, подполковник, твой помощник, старлей, молокосос, выполнит твое приказание, когда захочет это сделать!
Кажется, наступила пора наводить в отряде порядок, громыхнуть увесистым кулаком по столу. Как это делает начальник Окружного Строительного Управления, когда его доводят до точки кипения.
Домыслить когда и где он собирается наводить «уставной порядок», Парамонов не успел — по лягушачьи заквакал коммутатор.
— Сергей Дмитриевич, — едва слышно зашелестел писклявый голос Сомова, — В «голубой» — ЧП.
Все, екнуло у подполковника сердце, дождался! Судя по голосу помощника, Королев переплюнул обоих своих коллег!
— Что, что? — обозленно зачтокал он, роясь в ящике стола в поисках куда-то запропавшего валидола. — Знакомы твои фокусы, хреновый помощник. Обосрется солдат — эпидемия, поболтает возле забора с девками — дезертирство… Докладывай: какое ЧП?… Навязался на мою голову, дитя мамино, паникер дерьмовый!
Выбрасывая в адрес Сомова обидные сравнения, подполковник, будто сам себя лечил. Ибо его охватило предчувствие грядущих неприятностей. Новое чрезвычайное происшествие в отряде грозит увольнением в запас. Хорошо еще, если оставят пенсию.
— Пропал Королев, — прожевав или привычно пропустив мимо ушей обидные упреки, доложил старший лейтенант. Максимально сухим, будто обесцвеченным кислотой, официальным тоном. — Вот уже трое суток…
— Может быть, заблудился в каком-нибудь каземате? — неуверенно спросил командир отряда, сам удивляясь собственной глупости. Прежде всего, потому, что после завершения спецмонтажа строителей в сооружения, в любом звании и в любой должности, не пропустят. — Или — пошел поохотиться?
— Проверяли. Ракетчики подняты по тревоге… Обыскали близлежащий участок тайги… Не нашли… И потом — трое суток…
Кажется, молокосос издевается над пожилым командиром, равнодущно, без гнева и возмущения, подумал Парамонов. Ну, и черт с ним, пусть порезвится! Сейчас его не волновала явная дерзость старшего лейтенанта — её заслонили тревожные мысли.
Все, можно собирать вещички, исчезновение командира роты не простят! Пьянку личного состава прощали, бегство двух солдат пережил, за самоубийство помкомвзвода получил несоответствме… А тут, на тебе, фактически дезертировал офицер, капитан, командир роты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
В принципе, командиру отряда помощник сейчас не нужен, но раздражает показная самостоятельность, стремление все делать по своему. До чего же хочется «подмять» самоуверенного юнца под себя, заставить действовать не по собственному разумению — по желанию командира. Ибо свои взаимоотношения с подчиненными Парамонов строил на одном единственном принципе: делай, как я! Не признает никакой, даже мизерной, самостоятельности.
— Дежурный!
Очередная грязнобелая клавиша, первая на клавиатуре директорского коммутатора, отозвалась мгновенно. Привычно отбарабанила:
— Дежурный по военно-строительному отряду сержант Егоров, — и уже более человеческим голосом, полуофициально. — Слушаю вас, товарищ подполковник? Чаю принести?
Командир славился невероятным пристрастием к чаепитию. По утверждению всезнающего сержанта за рабочий день, от шести утра и до одинадцати вечера, выпивает не меньше двадцати стаканов.
— На кой хрен мне твой чай? — недовольно огрызнулся подполковник. — Сомов в штабе?
— Только-что выехал в «голубую» роту…
— Разыщи. Пусть выйдет на связь.
— Слушаюсь!
Парамонов поднялся из-за стола, потянулся до хруста в костях. Тут же отозвалась больная поясница, укололо в сердце. Надо бы полежать в госпитале, подлечиться, отдохнуть, подумал он, привычно растирая позвоночник. Но на кого оставить отряд? Заместитель, не без помощи «мохнатой» руки из окружного управления, перевелся на Запад, замену ещё не прислали. Начальник штаба больше заботится о заполнении вечно пустующего желудка, нежели о нуждах отряда. Сомов мелковат для командирской должности. Командиры рот — каждый со своими ротными проблемами, их не выдернуть, ни заменить… Вот и приходится тянуть лямку.
Боль не отступала, переместилась с поясницы на грудь, потом отозвалась в затылке.
Сергей Дмитриевич, машинально постанывая — вошло в привычку, подошел к окну. Черные тучи, будто наездники в башлыках, оседлали вершины сопок, туман грязными лохмотьями висел на крышах домов, почти закрыл трубу котельной лесничества. Погода не для прогулок по об»ектам строительства, тем более, не для поездок на отдаленную «точку».
И все же, своевольный пацан поехал не в расположение «столичных» рот, строящих штабной комплекс ракетной части — в Голубой распадок, отстоящий от штаба на пятьдесят километров, где одно из подразделений отряда «зачищает» уже готовящуюся к автономным, а потом — и комплексным испытаниям, очередную позицию стратегических ракет.
По названию распадка и тамошней заимки называют и роту Королева — «голубой».
Странное имя присвоено не только по причине её дислокации в одноименном распадке — в отряде ходят упорные слухи: командир роты не интересуется женщинами, ему больше по вкусу мальчики и молодые мужики. Особенно злобствуют местные девчонки и вдовы, раздосадованные равнодушным отношением к их прелестям перспективного холостяка.
Вспомнил командир отряда «голубую» роту и капитана Королева — озабоченно и, одновременно, брезгливо фыркнул. Так, что усы зашевелились, будто у кота, увидевшего жирную мышь.
Передовая рота! В двух других — нарушение за нарушениями, без чрезвычайных происшествий недели не проходят, а у капитана-интеллигента — тишь да гладь, да Божья благодать. Быть такого не может, Королев, наверняка, скрывает, маскирует свои огрехи.
Все, решение принято: сегодня ночью Парамонов натрется мазью, которую презентовал местный знахарь, а завтра на недельку переселится в Голубую заимку. Покомандует отрядом не из штаба — с периферии, при современной связи — ничего страшного не произойдет. Зато он докопается, обязательно докопается до причин столь необычного благополучия королевского подразделения!
На хозяйстве придется оставить Сомова — пусть покажет на деле свою прыть. Под бдительным телефолнным прессом не особенно разгуляется — каждый его шаг будет известен командиру.
Вспомнив о помощнике, Парамонов раздраженно утопил «дежурную» клавишу.
— Егоров, мать твою вдоль и поперек! Сомова разыскал?
— Так точно! Виноват, товарищ подполковник, вы меня опередили… Старший лейтенант — в «голубой» роте. Сказал: освобожусь, мол, сам позвоню…
Поромонов снова недовольно распушил усы. Не зря говорят: рыба гниет с головы. Видишь ли, позвонит, когда освободится? Дескать, сиди и не трепыхайся, подполковник, твой помощник, старлей, молокосос, выполнит твое приказание, когда захочет это сделать!
Кажется, наступила пора наводить в отряде порядок, громыхнуть увесистым кулаком по столу. Как это делает начальник Окружного Строительного Управления, когда его доводят до точки кипения.
Домыслить когда и где он собирается наводить «уставной порядок», Парамонов не успел — по лягушачьи заквакал коммутатор.
— Сергей Дмитриевич, — едва слышно зашелестел писклявый голос Сомова, — В «голубой» — ЧП.
Все, екнуло у подполковника сердце, дождался! Судя по голосу помощника, Королев переплюнул обоих своих коллег!
— Что, что? — обозленно зачтокал он, роясь в ящике стола в поисках куда-то запропавшего валидола. — Знакомы твои фокусы, хреновый помощник. Обосрется солдат — эпидемия, поболтает возле забора с девками — дезертирство… Докладывай: какое ЧП?… Навязался на мою голову, дитя мамино, паникер дерьмовый!
Выбрасывая в адрес Сомова обидные сравнения, подполковник, будто сам себя лечил. Ибо его охватило предчувствие грядущих неприятностей. Новое чрезвычайное происшествие в отряде грозит увольнением в запас. Хорошо еще, если оставят пенсию.
— Пропал Королев, — прожевав или привычно пропустив мимо ушей обидные упреки, доложил старший лейтенант. Максимально сухим, будто обесцвеченным кислотой, официальным тоном. — Вот уже трое суток…
— Может быть, заблудился в каком-нибудь каземате? — неуверенно спросил командир отряда, сам удивляясь собственной глупости. Прежде всего, потому, что после завершения спецмонтажа строителей в сооружения, в любом звании и в любой должности, не пропустят. — Или — пошел поохотиться?
— Проверяли. Ракетчики подняты по тревоге… Обыскали близлежащий участок тайги… Не нашли… И потом — трое суток…
Кажется, молокосос издевается над пожилым командиром, равнодущно, без гнева и возмущения, подумал Парамонов. Ну, и черт с ним, пусть порезвится! Сейчас его не волновала явная дерзость старшего лейтенанта — её заслонили тревожные мысли.
Все, можно собирать вещички, исчезновение командира роты не простят! Пьянку личного состава прощали, бегство двух солдат пережил, за самоубийство помкомвзвода получил несоответствме… А тут, на тебе, фактически дезертировал офицер, капитан, командир роты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67