И не только в будни, но и в выходные и праздничные дни. Новости узнавал поздно вечером от жены.Та была набита ими до отказа, по макушку. Кто с кем развелся, кто на ком женился, кого из знакомых офицеров перевели в другие гарнизоны. Работать в военном городке женщинам негде, сплетни и пересуды скрашивали им жизнь, позволяли не чувствовать себя ненужными «безработными».
Вот уже месяц, как Света с ребятишками уехала на Кавказ к матери. Правильно сделала — там легче прокормиться, нежели на скудное офицерское «денежное довольствие», которое, к тому же, выплачивается с разрывом в два-три месяца.
Разве последовать за ней?
Раньше, до увольнения, капитан просто мечтал покинуть осточертевший гарнизон, с головой окунуться в гражданскую жизнь… Боже, сколько сейчас возможностей для делового человека! Открывай ту же шашлычную на перекрестке, привози из — за рубежа «капиталистические» шмотки и торгуй ими, набивая свой карман «нетрудовыми» башлями… А почему, спрашивается, нетрудовыми? Это ещё как посмотреть, с какой стороны ощупать. Пока доберешься до тех же Эмиратов, набьешь сумки и баулы дешевыми товарами, пока довезешь их до России — семь потов сойдет.
А вот уволился и мечты о привольной жизни выветрились из головы. Все оказалось намного сложней. Ту же шашлычную открыли кавказцы, попробуй поконкуретничать — мигом открутят башку. Челноку нужен первоначальный капитал, попробуй сколотить его из скудного денежного содержания. А на что ещё может претендовать пехотный капитан без мирной профессии и опыта работы в том же банке?
Пахомов прошелся равнодушным взглядом по многочисленным кубкам, заполнившим остекленные полки, по грамотам, развешанным на стенах.За отличную стрельбу…За победу в соревнованиях по пулевой стрельбе… За первое место в соревнованиях по самбо… Кому, спрашивается, все это нужно? Разве наняться обучать будущих телохранителей и охранников? За нишенские поллимона в месяц.
Нет, преподавание и торгашество не для него!
Черт с ним, с бизнесом! Сегодня Пахомов поедет в первопрестольную наниматься в «рабство». Охранником — так охранником, швейцаром — так швейцаром, лишь бы платили погуще…
От раздумий оторвал телефонный звонок.
— Здорово, Колян! На унитазе посидел? Под душем постоял?
Федор Поспелов, старший лейтенант, теперь уже — запаса. Такой же безработный горемыка. Нет, не горемыка — генеральский сынок, подпитываемый папашиными достатками.
— Доброе утро, Федя. Все сделал, как положено. Есть проблемы?
— Не проблемы — проблемищи, — жизнерадостно расхохотался Поспелов. — На бутылку не хватает — войдешь в долю?
Николай промолчал. От отца в наследство перешло отвращение к спиртному. В каком бы виде оно не подносилось — водка, коньяки, вино, пиво. Даже шампанского душа не принимает.
— Не пью и тебе не советую, — менторским голосом ответил он. — В Москву не собираешься?
— А ты что, в замочную скважину подсмотрел? — удивился новоиспеченный отставник. — Собираюсь и тебя приглашаю составить компанию. Имеется деловое предложение…
Какое может быть предложение у безработного, равнодушно удивился Пахомов. В приложении к раскованноу характеру Федьки — расслабиться в обнимку с бутылем и отправиться к бабам.
А вдруг появилась у деятельного приятеля свежая идея?
— Добро. Через сорок минут встречаемся на автобусной остановке…
— Через сорок — не пойдет. Клавка столько наворочала на стол — за час не управишься с завтраком. Подруливай — поможешь.
Есть Коляну не хотелось. По утрам обычно обходился чашкой крепкого кофе с двумя бутербродами. Но подстегнуло любопытство — что нового изобрел предприимчивый дружок?
Открыл древний полированный шкаф, купленный в давние лейтенантские времена по просьбе-требованию Светланы, прошелся взглядом по пустующим вешалкам, на которых недавно висели платья и костюмы жены. Сейчас осталась только его офицерская форма, начиная со старой гимнастерки и кончая новомодными непривычного цвета рубашками и тужурками.
Новая форма Николаю не по душе, разве можно её сравнить со старой, удобной, бросающейся в глаза? Разве сравнишь шинель и пальто, скромную фуражечку с нынешней, как именовал её капитан, «выпендряловкой?
Что же надеть для посещения первопрестольной? Форму не хочется, глубоко в душу вгрызлась обида на несправедливое увольнение из армии. Если уже пепеключаться на гражданскую действительность, то сразу, без колебаний. Это походит на прыжок с трамплина либо с утеса в незнакомую речку с неизвестной глубиной. Там возможно встретят отставного офицера смертельные камни или вязкая, засасывающая в себя «прыгуна», жижа.
Пахомов, брезгливо морщась, натянул серые брюки, клетчатую рубашку, отглаженный женой перед от»ездом кургузый пиджачишко. И отправился в соседнюю девятиэтажку.
Клавка, действительно, «наворочала». На столе — ни сантиметра свободной площади, все заставлено жратвой. Естественно, не деликатесами, на них нет денег. Даже с учетом отцовских подачек. Масло, дешевая «овчиннорубленная» колбаса, творожек, молоко, и — главное украшение — пироги, пышки, пирожки, блины.
Подобного изобилия Пахомову хватило бы на неделю, а Клавка подсовывает и подсовывает, будто гость припас второй желудок.
— И какое имеется предложение? — не выдержал Николай, оприходовав суповую миску гречневой каши с молоком. — Выклыдывай.
Федор сторожко покосился на колдующую возле газовой плиты жену и приложил палец к губам. Дескать, помалкивай, не время и не место для серьезного разговора.
Пахомов согласно кивнул и положил на свою тарелку кусок кулебяки. Хозяин «приклеился» к блюду с пирожками, начиненными картохой…
— Кушайте, мужички, набирайтесь силенок, — добродушно приговаривала женщина, подкладывая на тарелки все новые и новые порции. — А то из отставных офицеров превратитесь в отставных мужиков. Кто тогда приголубит осиротевших ен, к кому им прислониться?
Друзья смешливо переглядывались, отшучивались, но за показной бесшабашностью пряталась тоска людей, вырванных из привычного уклада жизни. Впереди — неизвестность, что она подсунет безработным воякам, чем «наградит»?
Наверно, поняла офицерская половина неуместность подшучивания, которое сродни болезненным уколам в наболевшее, исколотое место, и замолчала. Чай пили в сгустившейся тоскливой атмосфере безнадежности.
— Придется и мне наряжаться в гражданское, — вздохнул Федор. — Неудобно выглядеть пижоном рядом с разодетым «бизнесменом»…
Десять минут — до остановки автобуса и полтора часа езды до Москвы Поспелов хранил молчание. Нет, он не молчал — наоборот, непрерывно болтал, но — ни слова об обещанном «предложении». Раскололся старший лейтенант в Бауманском садике, избранном им для таинственной беседы по причине слабой его посещаемости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Вот уже месяц, как Света с ребятишками уехала на Кавказ к матери. Правильно сделала — там легче прокормиться, нежели на скудное офицерское «денежное довольствие», которое, к тому же, выплачивается с разрывом в два-три месяца.
Разве последовать за ней?
Раньше, до увольнения, капитан просто мечтал покинуть осточертевший гарнизон, с головой окунуться в гражданскую жизнь… Боже, сколько сейчас возможностей для делового человека! Открывай ту же шашлычную на перекрестке, привози из — за рубежа «капиталистические» шмотки и торгуй ими, набивая свой карман «нетрудовыми» башлями… А почему, спрашивается, нетрудовыми? Это ещё как посмотреть, с какой стороны ощупать. Пока доберешься до тех же Эмиратов, набьешь сумки и баулы дешевыми товарами, пока довезешь их до России — семь потов сойдет.
А вот уволился и мечты о привольной жизни выветрились из головы. Все оказалось намного сложней. Ту же шашлычную открыли кавказцы, попробуй поконкуретничать — мигом открутят башку. Челноку нужен первоначальный капитал, попробуй сколотить его из скудного денежного содержания. А на что ещё может претендовать пехотный капитан без мирной профессии и опыта работы в том же банке?
Пахомов прошелся равнодушным взглядом по многочисленным кубкам, заполнившим остекленные полки, по грамотам, развешанным на стенах.За отличную стрельбу…За победу в соревнованиях по пулевой стрельбе… За первое место в соревнованиях по самбо… Кому, спрашивается, все это нужно? Разве наняться обучать будущих телохранителей и охранников? За нишенские поллимона в месяц.
Нет, преподавание и торгашество не для него!
Черт с ним, с бизнесом! Сегодня Пахомов поедет в первопрестольную наниматься в «рабство». Охранником — так охранником, швейцаром — так швейцаром, лишь бы платили погуще…
От раздумий оторвал телефонный звонок.
— Здорово, Колян! На унитазе посидел? Под душем постоял?
Федор Поспелов, старший лейтенант, теперь уже — запаса. Такой же безработный горемыка. Нет, не горемыка — генеральский сынок, подпитываемый папашиными достатками.
— Доброе утро, Федя. Все сделал, как положено. Есть проблемы?
— Не проблемы — проблемищи, — жизнерадостно расхохотался Поспелов. — На бутылку не хватает — войдешь в долю?
Николай промолчал. От отца в наследство перешло отвращение к спиртному. В каком бы виде оно не подносилось — водка, коньяки, вино, пиво. Даже шампанского душа не принимает.
— Не пью и тебе не советую, — менторским голосом ответил он. — В Москву не собираешься?
— А ты что, в замочную скважину подсмотрел? — удивился новоиспеченный отставник. — Собираюсь и тебя приглашаю составить компанию. Имеется деловое предложение…
Какое может быть предложение у безработного, равнодушно удивился Пахомов. В приложении к раскованноу характеру Федьки — расслабиться в обнимку с бутылем и отправиться к бабам.
А вдруг появилась у деятельного приятеля свежая идея?
— Добро. Через сорок минут встречаемся на автобусной остановке…
— Через сорок — не пойдет. Клавка столько наворочала на стол — за час не управишься с завтраком. Подруливай — поможешь.
Есть Коляну не хотелось. По утрам обычно обходился чашкой крепкого кофе с двумя бутербродами. Но подстегнуло любопытство — что нового изобрел предприимчивый дружок?
Открыл древний полированный шкаф, купленный в давние лейтенантские времена по просьбе-требованию Светланы, прошелся взглядом по пустующим вешалкам, на которых недавно висели платья и костюмы жены. Сейчас осталась только его офицерская форма, начиная со старой гимнастерки и кончая новомодными непривычного цвета рубашками и тужурками.
Новая форма Николаю не по душе, разве можно её сравнить со старой, удобной, бросающейся в глаза? Разве сравнишь шинель и пальто, скромную фуражечку с нынешней, как именовал её капитан, «выпендряловкой?
Что же надеть для посещения первопрестольной? Форму не хочется, глубоко в душу вгрызлась обида на несправедливое увольнение из армии. Если уже пепеключаться на гражданскую действительность, то сразу, без колебаний. Это походит на прыжок с трамплина либо с утеса в незнакомую речку с неизвестной глубиной. Там возможно встретят отставного офицера смертельные камни или вязкая, засасывающая в себя «прыгуна», жижа.
Пахомов, брезгливо морщась, натянул серые брюки, клетчатую рубашку, отглаженный женой перед от»ездом кургузый пиджачишко. И отправился в соседнюю девятиэтажку.
Клавка, действительно, «наворочала». На столе — ни сантиметра свободной площади, все заставлено жратвой. Естественно, не деликатесами, на них нет денег. Даже с учетом отцовских подачек. Масло, дешевая «овчиннорубленная» колбаса, творожек, молоко, и — главное украшение — пироги, пышки, пирожки, блины.
Подобного изобилия Пахомову хватило бы на неделю, а Клавка подсовывает и подсовывает, будто гость припас второй желудок.
— И какое имеется предложение? — не выдержал Николай, оприходовав суповую миску гречневой каши с молоком. — Выклыдывай.
Федор сторожко покосился на колдующую возле газовой плиты жену и приложил палец к губам. Дескать, помалкивай, не время и не место для серьезного разговора.
Пахомов согласно кивнул и положил на свою тарелку кусок кулебяки. Хозяин «приклеился» к блюду с пирожками, начиненными картохой…
— Кушайте, мужички, набирайтесь силенок, — добродушно приговаривала женщина, подкладывая на тарелки все новые и новые порции. — А то из отставных офицеров превратитесь в отставных мужиков. Кто тогда приголубит осиротевших ен, к кому им прислониться?
Друзья смешливо переглядывались, отшучивались, но за показной бесшабашностью пряталась тоска людей, вырванных из привычного уклада жизни. Впереди — неизвестность, что она подсунет безработным воякам, чем «наградит»?
Наверно, поняла офицерская половина неуместность подшучивания, которое сродни болезненным уколам в наболевшее, исколотое место, и замолчала. Чай пили в сгустившейся тоскливой атмосфере безнадежности.
— Придется и мне наряжаться в гражданское, — вздохнул Федор. — Неудобно выглядеть пижоном рядом с разодетым «бизнесменом»…
Десять минут — до остановки автобуса и полтора часа езды до Москвы Поспелов хранил молчание. Нет, он не молчал — наоборот, непрерывно болтал, но — ни слова об обещанном «предложении». Раскололся старший лейтенант в Бауманском садике, избранном им для таинственной беседы по причине слабой его посещаемости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89