Обычная бутылка превратилась сейчас для него в шнурок, один конец которого «привязан» к убийце, второй — в руке… вернее, в голове следователя.
— Кто ее знает, — помотал Деев окончательно одуревшей башкой. — Вроде, поставил в сторожке под стол… Там должна стоять, подлая…
Сыщики переворошили не только дежурку, но и всю территорию стройки. Как и предполагал Бабурин, бутылку не нашли. Кто-то подобрал ее… Кто? Точно так же исчез пистолет, который, по показаниям водителя, банкир взял с собой из машины.
А вдруг бутылка придумана Деевым, как пистолет — водителем. Запутать следователя, увести его подальше от других, более весомых фактов — обычная «дипломатия» преступников.
И все же, к прежним трем вопросам прибавился четвертый. В виде водочной бутылки с остатками сургуча на горлышке.
После ухода облегченно вздыхающего охранника Бабурин вспомнил о терпеливо ожидающем свояке и негромко постучал в стену. Лысый инженер торопливо вошел в прорабку и остановился на пороге.
— Что скажешь?
Машкин недоуменно развел руками. Извинительно улыбнулся. Он вообще ничего не понимал. Недавние пронизывающие его сознание предположения и догадки будто растворились в признании водителя. Остался привычный страх.
— Значит, рассказ Федорова не вызвал в тебе никаких воспоминаний? — недовольно спросил Бабурин и сам же себе ответил. — Похоже, никаких. Жаль, очень жаль… Тогда перейдем к твоему… допросу… Да не трясись ты, как выстиранное белье, вывешенное на просушку! — зло прикрикнул он. — Говори все, начиная с твоего устройства на работу!
Машкин заговорил. Сначала — неуверенно, запинаясь на каждом слове, потом — более четко и многословно. Снова его подхватила волна «детективного» азарта, вспомнились читанные и неоднократно перечитанные остросюжетные романы.
Все выложил! Красочно нарисовал портрет любвеобильной банкирши. Мазками изобразил страстного и настойчивого ее любовника, частного детектива. Упомянул о друзьях-приятелях Басова — сухощавом в золотых очках и толстом весельчаке. Рассказал о непонятных отношениях между банкиром и связистом. Вскользь — о ненависти охранника Баева. В конце передал непонятный визит на стройку какого-то Ханжи, по внешности — самого настоящего бандита, об его угрозах в адрес Басова.
— Значит, клубок змей, поливающих друг друга ядом?
— Вот именно… Знаешь, Сергей, иногда мне страшно становится. Вдруг Альфред Терентьевич — не единственный убитый, вдруг за ним последуют другие…
— Может быть, — задумчиво согласился следователь, отрываясь от блокнота, куда он записывал «показания» свояка. — Такое уж наше времячко — непредсказуемое, что ли?… Скажи, Федя, ты хорошо запомнил этого Ханжу? Я имею в виду не внешность — тут ты — на уровне, манеры разговаривать, ходить, жестикулировать…
Машкин наморщил лоб, ладонью помассировал загоревшую лысину. Ему ужас как хотелось показать себя наблюдательным человеком, способным быть необходимым уголовному розыску и прокуратуре. Но, как на грех, в голову ничего не приходило — маячили толстые, мокрые губы, поджарая волчья фигура, острый взгляд. Все это — осыпанное падающими под ноги баксами…
Глава 9
Бабурин нервно расхаживал по крохотному кабинету, расположенному на втором этаже здания прокуратуры. Небольшого роста, с едва выпирающим животиком, треугольными усиками, которые он то и дело поправлял указательным пальцем, Сергей Петрович был необычно взволнован. Причину волнения искать не приходилось — она лежала на поверхности. Начатое расследование убийства банкира Басова.
Надо же так глупо попасться, размышлял следователь, не прекращая бесцельную беготню от окна к двери и снова — от двери к окну. Вместо того, чтобы озадачить районного прокурора, нацелить, взять следствие под контроль, сам возглавил расследование убийства, сунул в петлю глупую башку.
В результате, местная власть, как говорится, умыла руки, мало того, ехидно поглядывает со стороны на бесплодные усилия столичного следователя. Восторженно аплодирует или укоризненно морщится. Областной прокурор — непосредственное начальство Бабурина — тоже втихомолку радуется. В случае осложнений, а они неизбежны, все оказываются в стороне, один Бабурин — под прицелом прессы и телевидения, под занесенной тяжкой десницей верхов.
Если вдуматься, что произошло экстраординарного? Убийство? Да, конечно, приятного в этом мало, но подобные преступления стали обыденными, мало кто ужасается и негодует. Привыкли и власти, и общество в целом. Даже падкая до жаренных фактов пресса предпочитает уделять подобного рода преступлениям максимум несколько строк. Гораздо выгодней красочно рисовать выпады в адрес оппозиции, смаковать скандалы в Госдуме.
Двумя выстрелами — в спину и в голову — убит президент известной фирмы. Попал в явно подготовленную криминальными структурами автокатастрофу заместитель начальника одного из управления при правительстве. В упор расстрелян из автоматов президент финансовой компании. Взорвана машина видного адвоката…
И это — за одну неделю!
В России идет самая настоящая война. Отстреливают политиков, банкиров, президентов компаний, даже деятелей культуры, осмелившихся сунуться в горнило бизнеса. На фоне этого загадочное убийство банкира средней руки — почти рядовое событие. Почему же вдруг ему придается столь большое значение? Почему та же Генеральная прокуратура, уныло «прожевавшая» убийства Меня, Листьева и многих других, будто встрепенулась от спячки и принялась давить на областного прокурора, требуя «принятия незамедлительных мер»?
Расследование взял под контроль заместитель Генерального. Крутой мужик, от такого не спрячешься за шаблонными выражениями, типа: проводятся оперативно-розыскные мероприятия… активизирован уголовный розыск…имеются первые обнадеживающие результаты…
Если бы давила одна Генеральная прокуратура — можно пережить. Там сидят свои ребята — понимают ситуацию, сами варятся в том же «котле». Жмут из правительства, донимают из Администрации Президента. Осторожные вопросы по телефону — десятками в день. И не только — осторожные — угрожающие.
Убит не просто банкир — депутат Думы. В кулуарах властных структур кружатся пчелиным роем догадки, граничащие с прямым вымыслом. Обычное по нынешним меркам убийство некоторые деятели усердно подгоняют под политический терроризм, организованный оппозиционными силами. Или, что намного чаще — под бытовое преступление.
И все это — невнятно, с намеками и подтекстом.
Подозрительно молчание средств массовой информации. Пробормотали сквозь зубы: убит очередной банкир, проводится следствие. И — молчок. Ни разоблачительных статей, ни гневных лозунгов, ни открытых интерьвью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Кто ее знает, — помотал Деев окончательно одуревшей башкой. — Вроде, поставил в сторожке под стол… Там должна стоять, подлая…
Сыщики переворошили не только дежурку, но и всю территорию стройки. Как и предполагал Бабурин, бутылку не нашли. Кто-то подобрал ее… Кто? Точно так же исчез пистолет, который, по показаниям водителя, банкир взял с собой из машины.
А вдруг бутылка придумана Деевым, как пистолет — водителем. Запутать следователя, увести его подальше от других, более весомых фактов — обычная «дипломатия» преступников.
И все же, к прежним трем вопросам прибавился четвертый. В виде водочной бутылки с остатками сургуча на горлышке.
После ухода облегченно вздыхающего охранника Бабурин вспомнил о терпеливо ожидающем свояке и негромко постучал в стену. Лысый инженер торопливо вошел в прорабку и остановился на пороге.
— Что скажешь?
Машкин недоуменно развел руками. Извинительно улыбнулся. Он вообще ничего не понимал. Недавние пронизывающие его сознание предположения и догадки будто растворились в признании водителя. Остался привычный страх.
— Значит, рассказ Федорова не вызвал в тебе никаких воспоминаний? — недовольно спросил Бабурин и сам же себе ответил. — Похоже, никаких. Жаль, очень жаль… Тогда перейдем к твоему… допросу… Да не трясись ты, как выстиранное белье, вывешенное на просушку! — зло прикрикнул он. — Говори все, начиная с твоего устройства на работу!
Машкин заговорил. Сначала — неуверенно, запинаясь на каждом слове, потом — более четко и многословно. Снова его подхватила волна «детективного» азарта, вспомнились читанные и неоднократно перечитанные остросюжетные романы.
Все выложил! Красочно нарисовал портрет любвеобильной банкирши. Мазками изобразил страстного и настойчивого ее любовника, частного детектива. Упомянул о друзьях-приятелях Басова — сухощавом в золотых очках и толстом весельчаке. Рассказал о непонятных отношениях между банкиром и связистом. Вскользь — о ненависти охранника Баева. В конце передал непонятный визит на стройку какого-то Ханжи, по внешности — самого настоящего бандита, об его угрозах в адрес Басова.
— Значит, клубок змей, поливающих друг друга ядом?
— Вот именно… Знаешь, Сергей, иногда мне страшно становится. Вдруг Альфред Терентьевич — не единственный убитый, вдруг за ним последуют другие…
— Может быть, — задумчиво согласился следователь, отрываясь от блокнота, куда он записывал «показания» свояка. — Такое уж наше времячко — непредсказуемое, что ли?… Скажи, Федя, ты хорошо запомнил этого Ханжу? Я имею в виду не внешность — тут ты — на уровне, манеры разговаривать, ходить, жестикулировать…
Машкин наморщил лоб, ладонью помассировал загоревшую лысину. Ему ужас как хотелось показать себя наблюдательным человеком, способным быть необходимым уголовному розыску и прокуратуре. Но, как на грех, в голову ничего не приходило — маячили толстые, мокрые губы, поджарая волчья фигура, острый взгляд. Все это — осыпанное падающими под ноги баксами…
Глава 9
Бабурин нервно расхаживал по крохотному кабинету, расположенному на втором этаже здания прокуратуры. Небольшого роста, с едва выпирающим животиком, треугольными усиками, которые он то и дело поправлял указательным пальцем, Сергей Петрович был необычно взволнован. Причину волнения искать не приходилось — она лежала на поверхности. Начатое расследование убийства банкира Басова.
Надо же так глупо попасться, размышлял следователь, не прекращая бесцельную беготню от окна к двери и снова — от двери к окну. Вместо того, чтобы озадачить районного прокурора, нацелить, взять следствие под контроль, сам возглавил расследование убийства, сунул в петлю глупую башку.
В результате, местная власть, как говорится, умыла руки, мало того, ехидно поглядывает со стороны на бесплодные усилия столичного следователя. Восторженно аплодирует или укоризненно морщится. Областной прокурор — непосредственное начальство Бабурина — тоже втихомолку радуется. В случае осложнений, а они неизбежны, все оказываются в стороне, один Бабурин — под прицелом прессы и телевидения, под занесенной тяжкой десницей верхов.
Если вдуматься, что произошло экстраординарного? Убийство? Да, конечно, приятного в этом мало, но подобные преступления стали обыденными, мало кто ужасается и негодует. Привыкли и власти, и общество в целом. Даже падкая до жаренных фактов пресса предпочитает уделять подобного рода преступлениям максимум несколько строк. Гораздо выгодней красочно рисовать выпады в адрес оппозиции, смаковать скандалы в Госдуме.
Двумя выстрелами — в спину и в голову — убит президент известной фирмы. Попал в явно подготовленную криминальными структурами автокатастрофу заместитель начальника одного из управления при правительстве. В упор расстрелян из автоматов президент финансовой компании. Взорвана машина видного адвоката…
И это — за одну неделю!
В России идет самая настоящая война. Отстреливают политиков, банкиров, президентов компаний, даже деятелей культуры, осмелившихся сунуться в горнило бизнеса. На фоне этого загадочное убийство банкира средней руки — почти рядовое событие. Почему же вдруг ему придается столь большое значение? Почему та же Генеральная прокуратура, уныло «прожевавшая» убийства Меня, Листьева и многих других, будто встрепенулась от спячки и принялась давить на областного прокурора, требуя «принятия незамедлительных мер»?
Расследование взял под контроль заместитель Генерального. Крутой мужик, от такого не спрячешься за шаблонными выражениями, типа: проводятся оперативно-розыскные мероприятия… активизирован уголовный розыск…имеются первые обнадеживающие результаты…
Если бы давила одна Генеральная прокуратура — можно пережить. Там сидят свои ребята — понимают ситуацию, сами варятся в том же «котле». Жмут из правительства, донимают из Администрации Президента. Осторожные вопросы по телефону — десятками в день. И не только — осторожные — угрожающие.
Убит не просто банкир — депутат Думы. В кулуарах властных структур кружатся пчелиным роем догадки, граничащие с прямым вымыслом. Обычное по нынешним меркам убийство некоторые деятели усердно подгоняют под политический терроризм, организованный оппозиционными силами. Или, что намного чаще — под бытовое преступление.
И все это — невнятно, с намеками и подтекстом.
Подозрительно молчание средств массовой информации. Пробормотали сквозь зубы: убит очередной банкир, проводится следствие. И — молчок. Ни разоблачительных статей, ни гневных лозунгов, ни открытых интерьвью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67