— Видите ли, Андрей Юрьевич, — начал я негромко. — Я из отдела по борьбе с терроризмом. Сейчас мы расследуем дело о готовящемся покушении на жизнь одного из руководителей Российской Федерации. Вас никто ни в чем не подозревает, но вы могли бы нам кое в чем серьезно помочь, ответив на пару моих вопросов. Даже не вопросов — так, вопросиков.
— Только в присутствии посла, — отрезал Сапего несколько менее уверенным тоном.
— Андрей Юрьевич, дорогой, у нас очень мало времени, — продолжил я максимально задушевным голосом. — Теракт может состояться уже завтра. И знаете, как тогда наше ведомство расценит ваш отказ помочь?
Сапего еще больше встревожился, но промолчал.
— Правильно, — кивнул я, сделав вид, что не заметил его молчания. — Как соучастие. В лучшем случае при отсутствии прямых улик ФСК будет ходатайствовать в МИД о признании вас нежелательным иностранцем и высылке из страны в сорок восемь часов. Ну, а в худшем случае… — Я вновь перелистал желто-голубой паспорт и сделал вид, будто намереваюсь положить его к себе в карман. Сапего инстинктивно сделал предостерегающий жест рукой. — А в худшем случае, — с нажимом проговорил я, — вы можете быть обвинены во враждебной деятельности в пользу другого государства. Дипломатической неприкосновенности у вас нет, вы не дипломат. Поэтому не будет оснований воспрепятствовать вашему аресту… Так что, может, сделаете для меня исключение и ответите на мои вопросики? — С этими словами я протянул Сапеге его паспорт, но сделал это чуть медленнее, чем следовало бы. Андрей Юрьевич сам подался ко мне, схватил свою желтокожую паспортину и быстро упрятал ее обратно в карман.
— ГБ всегда ГБ, как контору ни назови, — изрек он. — Нет чтобы попросить интеллигентно! Сразу угрозы. Сразу обещания посадить…
— Вы уже имели дело с нашим ведомством? — полюбопытствовал я.
— Имел, — горделиво сказал Сапего. — В девяностом году мы вместе со Старосельской и Трахтенбергом проходили по делу об оскорблений достоинства президента Горбачева. Кстати, я и в Дем.Альянс вступал, чтобы бороться за освобождение Украины. В девяносто первом, естественно, вышел. Дело было сделано.
— И со Старосельской больше не встречались? — спросил я.
— А зачем? — искренне удивился Сапего. — Вмешиваться в ваши московские дела я не собираюсь. Тем более, чего уж греха таить, мне и раньше милитаристские интонации у Леры были несимпатичны.
— Какие-какие интонации? — переспросил я.
— Ну, понимаете, когда человек слишком громко кричит, что будет отстаивать свои идеалы с оружием в руках, его как-то сразу хочется обойти стороной. Неизвестно, как там выйдет с идеалами, а вот что тебя шальной пулей может зацепить — это вполне возможно. Мы с Андроном ее предупреждали, что все эти зажигательные речи добром не кончатся. И, судя по вашему визиту, мы оказались правы…
— Скажите, Андрей Юрьевич, — небрежно и как бы мимоходом спросил я у Сапеги. — А что, эти разговоры об оружии имели какую-то реальную основу?
— Надеюсь, что нет, — развел руками Сапего. — Как говорится, бодливой корове бог рог не дает. Лера близорука и, по-моему, даже пневматической винтовки в руках не держала. Разве что в детстве. Да и не стал бы никто из нас ее учить стрелять. И уж, конечно, Андрон к своему маузеру ее и близко не подпускал…
Ну и работнички, нехорошо подумал я о своих коллегах из бывшего Пятого управления: в досье на Андрона Воскресенского ни о каком маузере сказано не было!
— Андрон, вы говорите? — быстро, чтобы не потерять инициативы, спросил я. — Так что же, у господина Воскресенского был пистолет?
Сапего состроил кислую гримасу.
— М-да, старею, — пробурчал он. — Разболтался. Всякие навыки общения с ГБ потерял, куда это годится?
— Никуда, — поддакнул я. — Вы должны все отрицать, даже свое имя. Ну, так как же с маузером?
Сапего объяснил:
— Сболтнул я, конечно, зря, но с маузером все законно. Это семейная реликвия. Наградной пистолет. Подарок Воскресенскому-старшему от маршала Ворошилова. С таким, доложу я вам, на теракт идти бессмысленно: он ни в одной сумочке не поместится.
Это уж мы сами разберемся, что и куда поместится, подумал я, а вслух сказал:
— И последний вопрос. Только не удивляйтесь. Скажите, кто из членов Дем.Альянса по имени Андрей разделял спорные, с вашей точки зрения, взгляды Валерии Старосельской? В том числе и на утверждение идеалов с оружием в руках.
— Только не я! — с ходу произнес Сапего. Потом, подумав, спросил недоуменно: — А почему по имени Андрей?
— Так надо, — ответил я строго. — Считайте, что проверяем сегодня на букву А.
Сапего задумался, зашевелил губами.
— У нас-то и Андреев в Дем.Альянсе было немного… Может быть, Трахтенберг? Очень шумный парень. Николашин — тот поскромнее держался. Кстати, Николашин тоже Андрей, но это вряд ли то, что вам надо. Скорее все-таки Трахтенберг. Поговорите с ним. Только, конечно, без ссылок на меня.
— А Колокольцев? — спросил я.
— Не помню такого, — проговорил Сапего. — Правда, с молодежью-то я не очень знакомился, сторонился самых крикунов.
— Ага, — согласно кивнул я. — Они были крикуны, Лера все больше насчет вооруженных идеалов, а вы — за независимость Украины. Пестрая компания. Ну так потому он и альянс, да еще демократический. Я правильно рассуждаю?
Сапего снова рассердился, и теперь, кажется, уже не на шутку. Я случайно задел самое дорогое.
— Вы злоупотребили моим гостеприимством. — Хозяин квартиры посмотрел на меня злыми глазами. — Вы запугали, меня, а теперь еще и издеваетесь? Я этого так не оставлю. Все, никаких вопросов! Только в присутствии посла и с переводчиком!
Я тут же откланялся, боясь, что сейчас он перейдет на иностранный украинский язык, и мне впрямь не обойтись без переводчика. Хорошо, что Сапегин отпечаток на фотографии у меня уже имелся.
Выйдя на улицу, я глотнул свежего воздуха, залез в машину и стал решать, что делать дальше. Время было уже позднее для визитов, хотя, с другой стороны, по крайней мере один визит лучше до завтра не откладывать. Я открыл свою карту и посмотрел, как лучше проехать к дому господина Воскресенского — единственного Андрона среди всех Андреев.
Глава 43
ТЕЛЕЖУРНАЛИСТ ПОЛКОВНИКОВ
Говорят, знаменитый Фридрих Барбаросса никогда не показывал врагам спины. Эту истину я однажды почерпнул из отрывного календаря и с тех пор предпочитал никогда не пренебрегать заветами рыжебородого полководца. Но в данном случае пришлось сделать исключение: даже Барбароссе, я думаю, не удалось бы одновременно спасаться бегством, вести непринужденный репортаж в прямом эфире и вместе с тем не выглядеть смешным в глазах противника. Я предпочел выбрать первых два условия из трех возможных: пусть посмеются, если сумеют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96