«Молодые боги» сдирают с веток лыко, связывают им пойманных животных и грузят в нашу машину. «Может быть, за этот незаконный выпас и стоило заплатить 30 овец», – думаю я про себя. Во всяком случае, масаи на нас не рассердились, они даже смеются и протягивают нам на прощание руку.
– Вот таковы они! – говорит D. О. – Мы теперь открыли скотный базар и постепенно склоняем их к тому, чтобы они продавали лишний скот. В качестве сигнала, извещающего об открытии торгов, я придумал звонить в колокольчик. Этот колокольчик очень приглянулся одному молодому масаю; он взял его в руки, позвонил им и, отойдя на пару шагов, вдруг бросился с ним бежать. Мы его поймали и спросили:
– Какое наказание ты предпочтешь: отдать тебя под суд или выдрать здесь же на месте?
Тогда его отец, ни слова не говоря, срезал гибкий хлыст и принес его мне. Получив заслуженную трепку, парень пожал мне руку, и инцидент был исчерпан.
– Язык масаев очень труден для нас, – продолжал он, – я до сих пор его как следует не изучил. Когда я только приехал сюда, мне приходилось вершить суд с помощью переводчика, на суахили. Разбирая только третье дело, я уже натворил глупостей, обвинив, как потом выяснилось, невиновного. Человека, которого я незаслуженно осудил, охватил приступ ярости. Он метнул в меня копье, и оно насквозь прошило мне шляпу, к счастью не поранив меня. Вот она, эта шляпа с дыркой, я ношу ее с тех пор вот уже три года не снимая. Я не мог решиться наказать этого человека за покушение, ведь я сам был перед ним виноват. Кроме того, я не думаю, что он действительно хотел меня убить.
Удивительный народ эти масаи. Предки их были светлокожими и жили в Египте, их мумии и теперь еще можно найти в очень древних захоронениях. Откочевывая со своими стадами все южнее и южнее, они смешивались с народностями, населявшими верховья Нила. В Восточной Африке они полностью оккупировали обширную долину Большого африканского разлома, который тянется с севера на юг и проходит через Кению и Танзанию. Несмотря на всю свою воинственность, масаи не порабощали и не угнетали другие племена, как это делали родственные им народности, приходившие с севера Африки. Масаи жили обособленной жизнью скотоводов, выменивая скот на овощи и злаки у окрестных крестьян. Сомнительно, чтобы они когда-то были такими страшными грабителями, как им это приписывают в разных книжках, иначе соседние племена никогда не смогли бы стать столь могущественными и богатыми.
Правда, чужестранцев масаи не пропускали через принадлежащие им земли. По всей вероятности, именно это и сохранило свободу и жизнь народностям, живущим вокруг озера Виктория: арабские работорговцы не решались проходить через страну масаев. Первый караванный путь, проложенный от побережья в глубь материка, шел значительно южнее, в обход страны масаев, и поэтому подходил прямо к озеру Танганьика. Вскоре вокруг этого озера все оказалось опустошенным и разграбленным. Первыми европейцами, которым удалось проникнуть к масаям и вступить с ними в мирные переговоры, были два немецких миссионера – Крапф и Ребманн, о которых в этой книге уже было рассказано.
В конце прошлого века немцы и англичане с линейкой в руках поделили на карте Восточную Африку на британскую колонию – Кению и немецкую – Танганьику. При этом они разрезали страну масаев ровно пополам. Эта страна тянулась на 800 километров в длину и 170 – в ширину. Сегодняшняя столица Кении город Найроби до сих пор носит масайское название. «Найроби» означает просто «холодный».
Поскольку европейцам особенно пришлось по вкусу высокогорье вокруг Найроби, которое отличалось живительной прохладой, то масаям прежде всего пришлось уйти именно отсюда. В 1911 году их выдворили из всей северной части страны, где опять-таки поселились европейцы. Таким образом, они лишились лучших угодий своей родины, где во время засухи всегда можно было найти воду и пастбища. Они откочевали дальше к югу и сегодня выпасают свой скот на степном высокогорье Кении, граничащем с Танзанией, и на принадлежавших им ранее землях в самой Танзании. Многие семьи и целые роды по сей день еще носят названия по местностям, оставленным на их старой северной родине. Масаев в общей сложности должно быть около 140 тысяч, и им принадлежит свыше одного миллиона голов скота.
Здесь, в Танзании, во владения масаев входят не только Килиманджаро и гора Меру, но и высокогорье с гигантскими кратерами, включая Нгоронгоро и прилежащую к нему часть серенгетской степи.
Весь смысл жизни масаи видят в разведении скота. Дело доходит до того, что во время засухи пастухи часами тащат на себе телят до ближайшего водопоя. Еще задолго до прихода европейцев масаи изобрели прививку против чумы. Недавно я ознакомился с небольшой работой, написанной одним из немногих образованных масаев о быте и нравах своего народа. Из нее я узнал, что на их языке слово «масаи» означает и рогатый скот, и название самого народа.
Недавно одной делегации от масаев, посетившей Сельскохозяйственную опытную станцию Танзании, показали несколько привезенных из Европы племенных быков. В Африке таких огромных быков никто никогда не видел. Их вид до того взволновал масаев, что у некоторых даже слезы навернулись на глаза.
Несколькими днями позже мы с Михаэлем приземлились рядом со стойбищем масаев, которое называется «бома». Оно располагалось прямо посреди степи возле круглых, словно отполированных, гранитных холмов. Бома – это крааль, огороженный высокой изгородью из срубленных колючих веток. За этой «крепостной стеной» по кругу стоят низкие круглые домики. С воздуха они напоминают головки датского сыра. Пахнут они тоже не лучше, потому что метод их постройки несколько своеобразен: женщины из племени масаев втыкают в землю по кругу гибкие жерди, сгибают их к середине, переплетают ветками и получившийся шатер густо обмазывают коровьим пометом. Сверху накладываются шкуры, чтобы крыша не промокала во время дождя. Такой домик настолько низок, что передвигаться в нем можно только ползком.
На ночь в крааль загоняют весь домашний скот, который располагается на ночлег вокруг домиков. Земля внутри крааля постепенно покрывается толстым слоем навоза. Когда этот слой становится чересчур велик или когда во время засухи приходится перебираться поближе к водопою или же искать новых пастбищ, а также в тех случаях, когда в бома кто-либо умирает, весь скарб погружается на ослов и крааль перебазируется на новое место. Старый же сжигается. На новом месте, где снова воздвигается огромная колючая изгородь, уничтожается немало кустарников и деревьев. С самолета хорошо видны разбросанные по степи круги – остатки от старых бома.
Наша «Утка» с ревом приземляется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76