Окончательное решение любого вопроса зависело от далай-ламы или, в случае его несовершеннолетия, от регента. Естественно, никому даже в голову не приходило обсуждать распоряжения, исходящие с самого верха.
Раньше ежегодно проводилась так называемая Великая национальная ассамблея. Она состояла из официальных лиц и представителей гильдий портных, каменщиков, ковроделов и т. д. Затем эти ежегодные форумы, собиравшие до пятисот человек, постепенно сошли на нет. Вся полнота власти сосредоточилась в руках регента.
В трудные времена люди часто обращались за помощью к Государственному оракулу. Его предсказания были туманны и не помогали поднять дух народа. Обычно он говорил: «Сильный враг угрожает нашей священной земле с севера и востока». Или: «Наша религия в опасности». Консультировал он тайно, но суть его предсказаний просачивалась сквозь стены и становилась достоянием народа, разлетаясь по окрестностям в виде слухов. Город, переполненный ими, гудел, словно улей: военная сила противника превозносилась до небес. Настал 'звездный час предсказателей будущего: каждого тибетца интересовала судьба страны и его собственная. Чаще обычного люди обращались за советом к богу, наблюдали за приметами, высматривая в любом событии хорошее или плохое предзнаменование. Дальновидные граждане заранее начали отсылать ценности на юг или в отдаленные поместья. Но в целом народ верил: боги помогут ему, а чудо убережет Тибет от войны.
Национальная ассамблея трезво оценивала ситуацию. До нее наконец дошло: изоляционизм — сам по себе большая угроза для страны. Настало время установить дипломатические отношения с другими государствами и известить их о стремлении Тибета оставаться независимым. Прежде Китай величал Тибет одной из своих провинций, и никто не возражал. Газеты и радио могли говорить о Тибете что заблагорассудится, а Лхаса молчала. Следуя политике полного нейтралитета, официальные лица отказывались вступать в диалог с окружающим миром. Теперь же все поняли опасность такого положения и значение пропаганды. Каждый день радио Лхасы вещало на тибетском, китайском и английском языках, давая оценку политической ситуации с точки зрения народа Тибета. Правительство направило делегации в Бэйпин, Дели, Вашингтон и Лондон. Их членами стали религиозные лидеры и знатная молодежь, владевшая английским. Однако им не удалось уехать дальше Индии из-за нерешительности лхасских чиновников и интриг великих держав.
Молодой далай-лама понимал сложность положения, но надеялся на мирный исход дела. При наших встречах я наблюдал, какой живой интерес молодой правитель проявлял к политическим событиям. Мы всегда беседовали наедине в нашем маленьком кинотеатре, и по некоторым незначительным деталям я догадался: он всегда с нетерпением ждал моего прихода. Иногда Кундун бежал через сад мне навстречу, счастливо улыбаясь и протягивая вперед руки. Он называл меня другом, а я, испытывая к юноше самые теплые чувства, всегда старался выказать ему уважение, подобающее будущему королю Тибета. Мы с ним изучали английский, географию и арифметику. Мне надлежало также следить за его кинотекой и рассказывать о событиях в мире. По собственной инициативе далай-лама повысил мой оклад. Хотя по конституции он еще не имел права отдавать приказы, ему стоило только выразить пожелание, и оно тотчас исполнялось.
Парень постоянно поражал меня своей жаждой познаний, неутомимостью и трудолюбием. Если в качестве домашнего задания я давал ему на перевод десять предложений, он обычно переводил двадцать. Подобно большинству тибетцев, Живой Будда быстро усваивал иностранные языки. Как правило, лхасские аристократы и бизнесмены владели монгольским, китайским, непальским и хинди. Далай-ламе трудно давался только звук «Ф», которого в тибетском нет. Поскольку я сам знал английский далеко не блестяще, мы слушали английские новости по радио, уделяя особое внимание сообщениям, медленно читаемым диктором.
Как— то раз мне рассказали о нескольких английских школьных учебниках, хранившихся в одном правительственном офисе в запечатанных коробках. Министерству только намекнули, и в тот же день книги отправились в Норбулингка. В кинотеатре мы устроили небольшую библиотеку. Мой ученик очень обрадовался находке. В Лхасе такое встречалось редко. Наблюдая за его рвением и жаждой знаний, я стыдился собственного отрочества.
Немало английских книг и карт осталось в наследство от тринадцатого далай-ламы. Выглядели они как новые. Очевидно, их никто никогда не читал. Предыдущий правитель многому научился в длительных путешествиях по Индии и Китаю, но знания о западном мире получил благодаря дружбе с сэром Чарльзом Беллом. Я уже слышал об этом англичанине и читал его книги, сидя в лагере. Белл весьма одобрял идею тибетской независимости. Работая дипкурьером в Сиккиме, Тибете и Бутане, он встретился с далай-ламой в Индии. Знакомство переросло в многолетнюю близкую дружбу. Белл, несомненно, стал первым белым человеком, установившим тесный контакт с далай-ламой.
Мой молодой ученик в силу своего положения еще не имел права путешествовать, но география вскоре стала его любимой дисциплиной. Я рисовал ему карты мира, Азии и Тибета. С помощью глобуса я объяснил Кундуну, почему радио Нью-Йорка объявляет о наступлении нового дня на семь часов позже лхасского. Вскоре Живой Будда имел представление обо всех странах мира и знал Кавказ не хуже Гималаев. Особо он гордился тем фактом, что высочайшая вершина мира находилась на границе его страны. Но, подобно многим тибетцам, удивлялся существованию стран, по площади превосходящих его королевство.
Нашим мирным занятиям тем летом помешало непредвиденное событие. 15 августа сильное землетрясение посеяло панику в Священном городе. Еще одно плохое предзнаменование! Люди едва оправились от испуга, вызванного прошлогодней кометой, висевшей в небе днем и ночью. Она походила на сверкающий лошадиный хвост. Старики помнили: после предыдущего появления кометы началась война с Китаем.
Землетрясение налетело внезапно, как порыв ветра. Дома в Лхасе дрожали, вдали послышалось около сорока глухих звуков — рвалась земная кора. На востоке в безоблачном небе появилось странное сияние. Земля сотрясалась в течение нескольких дней. Индийское радио сообщило о большом оползне в провинции Ассам на границе с Тибетом. Горы и долины сместились, а разлив Брахмапутры, чье русло засыпали обвалившиеся горы, стал причиной страшных разрушений. Только через несколько недель до Лхасы дошли сведения о размерах катастрофы в остальном Тибете. Эпицентр катаклизма, очевидно, находился в южной части страны. Сотни монахов и монахинь погибли под каменными развалинами монастырей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Раньше ежегодно проводилась так называемая Великая национальная ассамблея. Она состояла из официальных лиц и представителей гильдий портных, каменщиков, ковроделов и т. д. Затем эти ежегодные форумы, собиравшие до пятисот человек, постепенно сошли на нет. Вся полнота власти сосредоточилась в руках регента.
В трудные времена люди часто обращались за помощью к Государственному оракулу. Его предсказания были туманны и не помогали поднять дух народа. Обычно он говорил: «Сильный враг угрожает нашей священной земле с севера и востока». Или: «Наша религия в опасности». Консультировал он тайно, но суть его предсказаний просачивалась сквозь стены и становилась достоянием народа, разлетаясь по окрестностям в виде слухов. Город, переполненный ими, гудел, словно улей: военная сила противника превозносилась до небес. Настал 'звездный час предсказателей будущего: каждого тибетца интересовала судьба страны и его собственная. Чаще обычного люди обращались за советом к богу, наблюдали за приметами, высматривая в любом событии хорошее или плохое предзнаменование. Дальновидные граждане заранее начали отсылать ценности на юг или в отдаленные поместья. Но в целом народ верил: боги помогут ему, а чудо убережет Тибет от войны.
Национальная ассамблея трезво оценивала ситуацию. До нее наконец дошло: изоляционизм — сам по себе большая угроза для страны. Настало время установить дипломатические отношения с другими государствами и известить их о стремлении Тибета оставаться независимым. Прежде Китай величал Тибет одной из своих провинций, и никто не возражал. Газеты и радио могли говорить о Тибете что заблагорассудится, а Лхаса молчала. Следуя политике полного нейтралитета, официальные лица отказывались вступать в диалог с окружающим миром. Теперь же все поняли опасность такого положения и значение пропаганды. Каждый день радио Лхасы вещало на тибетском, китайском и английском языках, давая оценку политической ситуации с точки зрения народа Тибета. Правительство направило делегации в Бэйпин, Дели, Вашингтон и Лондон. Их членами стали религиозные лидеры и знатная молодежь, владевшая английским. Однако им не удалось уехать дальше Индии из-за нерешительности лхасских чиновников и интриг великих держав.
Молодой далай-лама понимал сложность положения, но надеялся на мирный исход дела. При наших встречах я наблюдал, какой живой интерес молодой правитель проявлял к политическим событиям. Мы всегда беседовали наедине в нашем маленьком кинотеатре, и по некоторым незначительным деталям я догадался: он всегда с нетерпением ждал моего прихода. Иногда Кундун бежал через сад мне навстречу, счастливо улыбаясь и протягивая вперед руки. Он называл меня другом, а я, испытывая к юноше самые теплые чувства, всегда старался выказать ему уважение, подобающее будущему королю Тибета. Мы с ним изучали английский, географию и арифметику. Мне надлежало также следить за его кинотекой и рассказывать о событиях в мире. По собственной инициативе далай-лама повысил мой оклад. Хотя по конституции он еще не имел права отдавать приказы, ему стоило только выразить пожелание, и оно тотчас исполнялось.
Парень постоянно поражал меня своей жаждой познаний, неутомимостью и трудолюбием. Если в качестве домашнего задания я давал ему на перевод десять предложений, он обычно переводил двадцать. Подобно большинству тибетцев, Живой Будда быстро усваивал иностранные языки. Как правило, лхасские аристократы и бизнесмены владели монгольским, китайским, непальским и хинди. Далай-ламе трудно давался только звук «Ф», которого в тибетском нет. Поскольку я сам знал английский далеко не блестяще, мы слушали английские новости по радио, уделяя особое внимание сообщениям, медленно читаемым диктором.
Как— то раз мне рассказали о нескольких английских школьных учебниках, хранившихся в одном правительственном офисе в запечатанных коробках. Министерству только намекнули, и в тот же день книги отправились в Норбулингка. В кинотеатре мы устроили небольшую библиотеку. Мой ученик очень обрадовался находке. В Лхасе такое встречалось редко. Наблюдая за его рвением и жаждой знаний, я стыдился собственного отрочества.
Немало английских книг и карт осталось в наследство от тринадцатого далай-ламы. Выглядели они как новые. Очевидно, их никто никогда не читал. Предыдущий правитель многому научился в длительных путешествиях по Индии и Китаю, но знания о западном мире получил благодаря дружбе с сэром Чарльзом Беллом. Я уже слышал об этом англичанине и читал его книги, сидя в лагере. Белл весьма одобрял идею тибетской независимости. Работая дипкурьером в Сиккиме, Тибете и Бутане, он встретился с далай-ламой в Индии. Знакомство переросло в многолетнюю близкую дружбу. Белл, несомненно, стал первым белым человеком, установившим тесный контакт с далай-ламой.
Мой молодой ученик в силу своего положения еще не имел права путешествовать, но география вскоре стала его любимой дисциплиной. Я рисовал ему карты мира, Азии и Тибета. С помощью глобуса я объяснил Кундуну, почему радио Нью-Йорка объявляет о наступлении нового дня на семь часов позже лхасского. Вскоре Живой Будда имел представление обо всех странах мира и знал Кавказ не хуже Гималаев. Особо он гордился тем фактом, что высочайшая вершина мира находилась на границе его страны. Но, подобно многим тибетцам, удивлялся существованию стран, по площади превосходящих его королевство.
Нашим мирным занятиям тем летом помешало непредвиденное событие. 15 августа сильное землетрясение посеяло панику в Священном городе. Еще одно плохое предзнаменование! Люди едва оправились от испуга, вызванного прошлогодней кометой, висевшей в небе днем и ночью. Она походила на сверкающий лошадиный хвост. Старики помнили: после предыдущего появления кометы началась война с Китаем.
Землетрясение налетело внезапно, как порыв ветра. Дома в Лхасе дрожали, вдали послышалось около сорока глухих звуков — рвалась земная кора. На востоке в безоблачном небе появилось странное сияние. Земля сотрясалась в течение нескольких дней. Индийское радио сообщило о большом оползне в провинции Ассам на границе с Тибетом. Горы и долины сместились, а разлив Брахмапутры, чье русло засыпали обвалившиеся горы, стал причиной страшных разрушений. Только через несколько недель до Лхасы дошли сведения о размерах катастрофы в остальном Тибете. Эпицентр катаклизма, очевидно, находился в южной части страны. Сотни монахов и монахинь погибли под каменными развалинами монастырей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83