Надеясь, что крыланам в отличие от нас сей запах будет по душе, мы засунули плод в ящик и подтянули вверх вместе с маскирующими ветвями, так что он повис среди сетей на высоте шести-семи метров. После чего подыскали себе удобное укрытие в кустарнике и принялись ждать. К сожалению, нам пришлось для облегчения багажа оставить большую часть одежды на Маврикии, и мы были одеты лишь в шорты и майки с короткими рукавами — далеко не надежная защита от трех четвертей всей комариной популяции Родригеса, которым вздумалось разделить с нами бдение.
Под звон возбужденных, пронзительных, радостных комариных голосов мы проводили зеленый сумрак, небо посерело, и уже незадолго перед тем, как все потонуло в кромешном мраке, крыланы наконец тронулись в путь. Когда по одному, когда по три-четыре вместе, они летели над долиной в сторону Порт-Матурина. Проносясь мимо нашей прогалины, они казались неожиданно большими на фоне неба, и тяжелый, медленный их полет вызывал в памяти сцены из фильмов про Дракулу. С похвальной целеустремленностью крыланы держались избранного направления, не отклоняясь ни вправо, ни влево. И совершенно пренебрегая нами, нашими сетями и благоухающей приманкой. Окруженные комариной мглой, мы чесались и хмуро созерцали сторонящийся нас поток рукокрылых. Вскоре поток сузился до струйки, потом пошли отдельные лежебоки, догоняющие главную стаю. Но вот и они исчезли. И ни один крылан не проявил даже малейшего интереса к нашей прогалине, разящей джаком.
— А что, все правильно, — произнес Джон, высовывая из куста свои длинные ноги, словно раненый жираф. — Честное слово, хорошо, что мы сюда приехали. Страшно подумать, что все эти комары остались бы голодными без нас.
— Верно, — согласился я, — чем не мероприятие по охране природы. Представь себе, сколько комаров мы спасли сегодня вечером от голодной смерти. Глядишь, придет время, и Всемирный фонд дикой природы воздвигнет на этом месте золотой памятник, чтобы посмертно отметить наш вклад.
— Хорошо вам острить, — мрачно сказала Энн. — Вам, я смотрю, хоть бы что, а я чешусь как проклятая и буду потом ходить с опухшей и красной физиономией.
— Плюнь, — попытался я ее утешить. — Лучше закрой глаза и попробуй представить себе, как мы будем управляться со всеми крыланами, которых здесь отловим.
Энн только фыркнула в ответ.
Прошло часа два, крыланы больше не показывались, и, когда комары вернулись за главным блюдом, мы устроили военный совет. Я был за то, чтобы по меньшей мере один человек остался до утра на случай, если один или несколько крыланов, возвращаясь, попадут в сети. Убрать сейчас сложную ловушку не представлялось возможным, а мне не хотелось, чтобы какой-нибудь пленник провисел в ней всю ночь. Посовещавшись, мы решили остаться все; устроимся в кустарнике поудобнее и будем дежурить по одному, пока остальные спят.
Под утро пошел дождь. Без всякого предупреждения — ни грома, ни молний, ни каких-либо еще бурных прелюдий. Внезапно раздался гул, как от лавины стальных подшипников, и тучи обрушили на нас яростный поток воды, словно вдруг распахнулись затворы большой плотины. В несколько секунд мы промокли насквозь, и нас окружила стремнина, которая обещала сравниться в мощи с Ниагарой. По контрасту с душным и жарким ночным воздухом казалось, что нас поливают струи с горного ледника, и мы стучали зубами от холода. Поспешили из кустов перебраться под дерево — все-таки укрытие получше. Огромные дождевые капли долбили листву пулеметными очередями; по стволам бежали ручьи.
Мы удерживали позицию целый час, потом разведка установила, что небо над всем островом черным-черно и тучи явно простерлись от Каскад-Пиджин через Индийский океан до самого Дели. Было очевидно, что ни один уважающий себя крылан не станет летать под таким проливным дождем, а потому мы собрали мокрое снаряжение и направились обратно в гостиницу, чтобы скрыться от дождя и комаров и поспать два-три часа. Мы твердо намеревались вернуться к сетям на рассвете, когда летучие мыши, возвращаясь с кормежки, вполне могли угодить в наши тенета.
Причудливый зеленоватый рассвет застал нас, вялых, полусонных, подле ловчих сетей. Лес источал жаркое благоухание — точь-в-точь как свежеиспеченный фруктовый торт. Но как ни сильно пахли омытые дождем и согретые воздухом земля, и мхи, и листья, все эти скромные источники обонятельных восприятии забивались трубным гласом подвешенного в шести-семи метрах над нами плода джак. Вскоре небо прояснилось и показались неспешно возвращающиеся к дневным обителям крыланы. Уже немалое количество их проследовало мимо, когда несколько особей отклонились,так сказать, от заданнойтраек-тории полета и осторожно покружили над нашей прогалиной, прежде чем направиться к своей мангифере. Ободренные этим проявлением интереса, мы остаток дня развешивали на деревьях дополнительные сети при деятельном участии внезапных ливней.
Наши помощники из лесничества, потрясенные тем, что мы провели ночь под одним из самых сильных дождей, какие обрушивались на Родригес за последние восемь лет, нарезали шестов и банановых листьев и соорудили в гуще кустарника небольшую лачугу, которую конголезский пигмей, возможно, счел бы роскошной усадьбой. Однако дареному жилью в зубы не смотрят, и мы решили, что как укрытие от непогоды лачуга сгодится — если Джон оставит свои голени снаружи.
А еще мы предусмотрительно посетили неизбежные на Востоке китайские лавки в Порт-Матурине (других нам не попалось) и приобрели полиэтилен и дешевые одеяла. С приходом темноты, когда крыланы проследовали мимо на кормежку, мы после бурных прений постановили, что Энн вернется в гостиницу, как следует выспится и присоединится к нам на рассвете. Проводив ее, мы с Джоном сделали из полиэтилена и одеял нечто вроде постелей и разместили в нашем лиственном коттедже свое имущество: солидный запас бутербродов и шоколада, термос с чаем, фонари, а также симпатичные плетеные корзиночки (один из главных предметов родригесского экспорта, местное название — «тант»), в которые надеялись поместить крыланов, буде они попадутся в наши сети. Бросили жребий, кому дежурить первым, я выиграл» свернулся калачиком и быстро уснул.
Когда пришел мой черед нести вахту, я для разминки совершил обход прогалины. Хотя уже несколько часов не было дождя, земля и растительность ничуть не просохли, и теплый воздух был до такой степени насыщен влагой, что при каждом вдохе казалось, будто легкие впитывают воду как губка. Лежавшие кругом гнилушки были облеплены множеством маленьких фосфоресцирующих грибов, излучающих сильный зеленовато-голубой свет, так что лесная подстилка местами напоминала вид ночного города сверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37