Рафага пристроился позади нее. Еще не нащупав стремя, он развернул гнедую и пустил ее галопом. Шейла заметила вдали всадников и невольно подумала, что ее побег мог бы увенчаться успехом.
Рафага повернул на северо-восток. С двойной ношей гнедой было трудно уйти от патруля, поэтому Рафага направил ее в горы, где привычка скакать по крутым уступам компенсировала бы недостаток в скорости.
Когда они остановились под прикрытием деревьев, Рафага повернулся в седле и оглянулся назад.
— Они нас преследуют? — спросила она.
— Мы оторвались от них, — бесстрастно ответил он. Но она без труда заметила язвительность в его тоне, когда он добавил: — Ты надеялась услышать другой ответ, не так ли?
Он все еще был зол на нее. Шейла умолкла. Хотя он был не прав, возражать не имело смысла. Никто из них не произнес ни слова, пока лошадь пробиралась к северу по горному склону.
Уже стемнело, когда они достигли входа в каньон. Луна серебрила дорогу, и лошадь резво скакала к дому. У Шейлы дрогнуло сердце при мысли о том, что она тоже возвращается домой.
Ларедо уже ждал их.
— Вижу, вам удалось оторваться, — сказал он без улыбки. — Консуэло сварила кофе, еда уже на столе.
Шейла открыла рот, намереваясь сказать, что она сразу отправится спать, но Рафага опередил ее:
— Мы выпьем кофе.
Он сказал это тоном, хорошо известным Шейле и означавшим, что он насильно заставит ее выпить кофе, если она попытается отказаться. Поэтому она молча направилась к столу.
Рафага наполнил две чашки и щедро насыпал сахару в ту из них, которая предназначалась Шейле. Она медленно потягивала крепкий черный напиток, не глядя на Рафагу. В комнате повисло тяжелое гнетущее молчание. Она взглянула на сидящего напротив Ларедо. Он быстро отвел полные тревоги глаза в сторону.
Вскоре он встал из-за стола.
— Пожалуй, я пойду, — коротко сказал он и вышел, не пожелав остающимся спокойной ночи.
Шейле было не по себе от пронизывающего взгляда темных глаз Рафаги.
— Почему ты сбежала, Шейла?
Она повернула к нему голову. Навернувшиеся слезы скрывали любовь, притаившуюся в ее золотистых глазах.
— Я должна была попытаться убежать.
Он взял чашку из ее дрожащей руки и посмотрел на нее долгим взглядом, по которому было трудно догадаться о его мыслях. Но она ждала, что он поднимет ее со стула и привлечет к груди.
Вместо этого он опустил глаза.
— Тебе надо отдохнуть. Ложись спать.
Шейла встала из-за стола, пошла в спальню, разделась и свернулась калачиком под одеялом. Она долго лежала без сна, дожидаясь, когда придет Рафага, но в конце концов усталость взяла свое и она заснула.
19
Проснувшись, Шейла не увидела в постели Рафаги, хотя смутно помнила, как он обнимал ее во сне. Из кухни доносились какие-то звуки. Она встала, ощутив лишь несильную головную боль.
Рафага бросил на нее беглый взгляд, когда она появилась на кухне. Шейла хотела поздороваться, но тут же осеклась. Его гнев темным облаком навис над столом. Воздух казался наэлектризованным, как перед грозой.
— Buenos dias, Консуэло, — сказала Шейла, стараясь не замечать гнетущей обстановки.
Темные глаза женщины метнулись в ее сторону. Робкая улыбка тронула ее губы, прежде чем она кивнула и вернулась к своему занятию.
Рафага раздраженно сказал что-то по-испански.
— Si, seсor, — чуть слышно отозвалась Консуэло и с видимым облегчением поспешила к двери.
Гневный огонь мелькнул во взоре Шейлы, ее возбуждение росло. Вечером Ларедо старался не смотреть в ее сторону, теперь Консуэло прячет от нее глаза.
А главное — Рафага. Его гнев можно было понять, только на сей раз причина его была Шейле неизвестна.
Налив себе кофе, Шейла направилась к столу, за которым сидел Рафага, не притрагиваясь к еде, приготовленной Консуэло. Ей окончательно расхотелось есть.
— Еда на столе, — сказал Рафага.
— Я не голодна, — покачала головой Шейла. Он не стал спорить, не напомнил, что со вчерашнего дня она ничего не ела. Хотя он не двигался, Шейла чувствовала его раздражение так явно, как если бы он барабанил пальцами по столу. Именно эта молчаливость и неподвижность тревожили Шейлу и еще ощущение, что внутри его происходит какая-то борьба.
Однажды она уже пыталась сбежать отсюда—в грозу. Тогда он тоже разозлился, но не так, как сейчас. Она украдкой посмотрела на него. Его лицо казалось высеченным из гранита. Мрачный непроницаемый взгляд не выдавал его мыслей.
Шейла стиснула зубы, это бесконечное молчание становилось невыносимым.
— Почему ты ничего не говоришь? — спросила она. — Ну хорошо, я сбежала, ты меня поймал. Это же не первая моя попытка.
— В прошлый раз ты не покинула каньон, — резко сказал Рафага.
Новая мысль пришла ей в голову.
— Надеюсь, ты не обвиняешь в этом Хуана? — Она вспомнила, что случилось с Хуаном Ортегой, когда он не подчинился приказу Рафаги. — Это не его вина. Его лошадь повредила ногу. Он не мог меня остановить.
— Я не виню Хуана. — В голосе Рафаги снова прозвучали стальные нотки.
— Тогда что же? — Шейла нахмурилась и сжала губы от возмущения. — Что произошло?
— Ты покинула каньон без моего разрешения.
— Ах, извините, пожалуйста, — язвительно проговорила она. — Мне следовало сначала предупредить тебя, что я решила сбежать отсюда. Это было бы правильно, да?
Он поиграл желваками.
— Ты нарушила закон.
— Твой закон! — вспыхнула Шейла. — Я не обязана подчиняться твоим законам! Для меня они ровно ничего не значат!
— Ты не поняла ничего! — взорвался Рафага. Гнев его пугал особенно потому, что он не повысил голоса. — Когда я сделал тебя своей женщиной, мои правила и законы стали обязательными и для тебя.
— Очень жаль! — Она открыто выражала непокорность, не желая пасовать перед ним.
— Совершенно верно, — согласился Рафага, — потому что если для тебя обязательны наши законы, то обязательно и наказание за их нарушение!
— Вот оно что! Я… — Саркастическая насмешка так и застряла у нее на губах, когда до нее вдруг дошел смысл его слов.
Наказание за нарушение законов и неподчинение приказам совершалось там, в яме, за загоном. Шейла побледнела. Ей стало дурно при воспоминании о покрытой кровавыми рубцами спине Хуана Ортеги.
— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что меня… — Она выскочила из-за стола, пытаясь отогнать от себя страшную мысль. — Ты не сделаешь такого со мной!
Рафага встал перед ней. Его пальцы впились ей в плечи, но она не обращала внимания на боль.
— Если бы я мог изменить правила для тебя, я бы сделал это. — Действительно ли она углядела страдание в его взоре, или ей это только показалось? — Единственное, что в моей власти, — это смягчить наказание, потому что ты женщина и жила раньше по законам другого народа и не привыкла к нашим порядкам. — Голос его оставался ровным и твердым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Рафага повернул на северо-восток. С двойной ношей гнедой было трудно уйти от патруля, поэтому Рафага направил ее в горы, где привычка скакать по крутым уступам компенсировала бы недостаток в скорости.
Когда они остановились под прикрытием деревьев, Рафага повернулся в седле и оглянулся назад.
— Они нас преследуют? — спросила она.
— Мы оторвались от них, — бесстрастно ответил он. Но она без труда заметила язвительность в его тоне, когда он добавил: — Ты надеялась услышать другой ответ, не так ли?
Он все еще был зол на нее. Шейла умолкла. Хотя он был не прав, возражать не имело смысла. Никто из них не произнес ни слова, пока лошадь пробиралась к северу по горному склону.
Уже стемнело, когда они достигли входа в каньон. Луна серебрила дорогу, и лошадь резво скакала к дому. У Шейлы дрогнуло сердце при мысли о том, что она тоже возвращается домой.
Ларедо уже ждал их.
— Вижу, вам удалось оторваться, — сказал он без улыбки. — Консуэло сварила кофе, еда уже на столе.
Шейла открыла рот, намереваясь сказать, что она сразу отправится спать, но Рафага опередил ее:
— Мы выпьем кофе.
Он сказал это тоном, хорошо известным Шейле и означавшим, что он насильно заставит ее выпить кофе, если она попытается отказаться. Поэтому она молча направилась к столу.
Рафага наполнил две чашки и щедро насыпал сахару в ту из них, которая предназначалась Шейле. Она медленно потягивала крепкий черный напиток, не глядя на Рафагу. В комнате повисло тяжелое гнетущее молчание. Она взглянула на сидящего напротив Ларедо. Он быстро отвел полные тревоги глаза в сторону.
Вскоре он встал из-за стола.
— Пожалуй, я пойду, — коротко сказал он и вышел, не пожелав остающимся спокойной ночи.
Шейле было не по себе от пронизывающего взгляда темных глаз Рафаги.
— Почему ты сбежала, Шейла?
Она повернула к нему голову. Навернувшиеся слезы скрывали любовь, притаившуюся в ее золотистых глазах.
— Я должна была попытаться убежать.
Он взял чашку из ее дрожащей руки и посмотрел на нее долгим взглядом, по которому было трудно догадаться о его мыслях. Но она ждала, что он поднимет ее со стула и привлечет к груди.
Вместо этого он опустил глаза.
— Тебе надо отдохнуть. Ложись спать.
Шейла встала из-за стола, пошла в спальню, разделась и свернулась калачиком под одеялом. Она долго лежала без сна, дожидаясь, когда придет Рафага, но в конце концов усталость взяла свое и она заснула.
19
Проснувшись, Шейла не увидела в постели Рафаги, хотя смутно помнила, как он обнимал ее во сне. Из кухни доносились какие-то звуки. Она встала, ощутив лишь несильную головную боль.
Рафага бросил на нее беглый взгляд, когда она появилась на кухне. Шейла хотела поздороваться, но тут же осеклась. Его гнев темным облаком навис над столом. Воздух казался наэлектризованным, как перед грозой.
— Buenos dias, Консуэло, — сказала Шейла, стараясь не замечать гнетущей обстановки.
Темные глаза женщины метнулись в ее сторону. Робкая улыбка тронула ее губы, прежде чем она кивнула и вернулась к своему занятию.
Рафага раздраженно сказал что-то по-испански.
— Si, seсor, — чуть слышно отозвалась Консуэло и с видимым облегчением поспешила к двери.
Гневный огонь мелькнул во взоре Шейлы, ее возбуждение росло. Вечером Ларедо старался не смотреть в ее сторону, теперь Консуэло прячет от нее глаза.
А главное — Рафага. Его гнев можно было понять, только на сей раз причина его была Шейле неизвестна.
Налив себе кофе, Шейла направилась к столу, за которым сидел Рафага, не притрагиваясь к еде, приготовленной Консуэло. Ей окончательно расхотелось есть.
— Еда на столе, — сказал Рафага.
— Я не голодна, — покачала головой Шейла. Он не стал спорить, не напомнил, что со вчерашнего дня она ничего не ела. Хотя он не двигался, Шейла чувствовала его раздражение так явно, как если бы он барабанил пальцами по столу. Именно эта молчаливость и неподвижность тревожили Шейлу и еще ощущение, что внутри его происходит какая-то борьба.
Однажды она уже пыталась сбежать отсюда—в грозу. Тогда он тоже разозлился, но не так, как сейчас. Она украдкой посмотрела на него. Его лицо казалось высеченным из гранита. Мрачный непроницаемый взгляд не выдавал его мыслей.
Шейла стиснула зубы, это бесконечное молчание становилось невыносимым.
— Почему ты ничего не говоришь? — спросила она. — Ну хорошо, я сбежала, ты меня поймал. Это же не первая моя попытка.
— В прошлый раз ты не покинула каньон, — резко сказал Рафага.
Новая мысль пришла ей в голову.
— Надеюсь, ты не обвиняешь в этом Хуана? — Она вспомнила, что случилось с Хуаном Ортегой, когда он не подчинился приказу Рафаги. — Это не его вина. Его лошадь повредила ногу. Он не мог меня остановить.
— Я не виню Хуана. — В голосе Рафаги снова прозвучали стальные нотки.
— Тогда что же? — Шейла нахмурилась и сжала губы от возмущения. — Что произошло?
— Ты покинула каньон без моего разрешения.
— Ах, извините, пожалуйста, — язвительно проговорила она. — Мне следовало сначала предупредить тебя, что я решила сбежать отсюда. Это было бы правильно, да?
Он поиграл желваками.
— Ты нарушила закон.
— Твой закон! — вспыхнула Шейла. — Я не обязана подчиняться твоим законам! Для меня они ровно ничего не значат!
— Ты не поняла ничего! — взорвался Рафага. Гнев его пугал особенно потому, что он не повысил голоса. — Когда я сделал тебя своей женщиной, мои правила и законы стали обязательными и для тебя.
— Очень жаль! — Она открыто выражала непокорность, не желая пасовать перед ним.
— Совершенно верно, — согласился Рафага, — потому что если для тебя обязательны наши законы, то обязательно и наказание за их нарушение!
— Вот оно что! Я… — Саркастическая насмешка так и застряла у нее на губах, когда до нее вдруг дошел смысл его слов.
Наказание за нарушение законов и неподчинение приказам совершалось там, в яме, за загоном. Шейла побледнела. Ей стало дурно при воспоминании о покрытой кровавыми рубцами спине Хуана Ортеги.
— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что меня… — Она выскочила из-за стола, пытаясь отогнать от себя страшную мысль. — Ты не сделаешь такого со мной!
Рафага встал перед ней. Его пальцы впились ей в плечи, но она не обращала внимания на боль.
— Если бы я мог изменить правила для тебя, я бы сделал это. — Действительно ли она углядела страдание в его взоре, или ей это только показалось? — Единственное, что в моей власти, — это смягчить наказание, потому что ты женщина и жила раньше по законам другого народа и не привыкла к нашим порядкам. — Голос его оставался ровным и твердым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70