Она дико отбивалась и кусала их за руки.
Совершенно неожиданно ее отпустили. Шейла не задавалась вопросом — почему, она просто снова побежала. За время сражения остальные всадники сгрудились вокруг нее, образовав кольцо.
Тяжело дыша от напряжения, Шейла затравленно и настороженно озиралась по сторонам, не зная, что ее ждет. Ее внимание сосредоточилось на худощавом главаре банды; он держался отчужденно и надменно. Его горящие черные глаза остановились на ее груди, видневшейся из-под распахнутой блузки. Шейла мгновенно подняла руки, пытаясь прикрыть наготу.
В ответ на это непроизвольное движение его губы дрогнули. Что толку прикрывать то, что все уже и так видели? Он слез с лошади и отвязал от седла нечто вроде попоны и аркана. Шейлу охватила паника, но она решила не уступать, видя, как он приближается к ней.
Его худоба оказалась обманчивой. Он был выше ростом и шире в плечах, чем она подумала с первого взгляда. Он двигался проворно и грациозно, как хищный зверь. Его бездонные глаза не отрываясь глядели на Шейлу, и она замерла под этим гипнотическим взглядом, отбросив мысли о бегстве.
Подойдя к Шейле, он развернул пончо, поднял его над ней, просунул в отверстие ее голову, а потом и связанные руки.
Он обратился к Шейле по-испански, в его низком голосе и спокойном тоне она уловила легкий насмешливый оттенок. Сердце Шейлы на миг замерло от ужаса, когда веревка скользнула по ее шее, но он опустил ее ниже, к плечам.
— Что вы собираетесь сделать со мной? — выдохнула в страхе Шейла, не в силах больше выносить муку неизвестности.
Он ничего не ответил, хотя если бы и ответил, она вряд ли поняла бы его. Она дрожала от страха, пытаясь разгадать его намерения. Когда петля обвила ее талию, он крепко затянул ее, точно пояс, и пончо плотно обтянуло ее тело.
Широко раскрытыми глазами она выискивала американца — единственного человека, который мог ей хоть что-то объяснить.
— Зачем он это делает? — спросила она его.
— Ты бежала с такой прытью, — последовал безразличный ответ, — что он решил дать тебе еще одну возможность проявить себя.
Шейла снова взглянула на обладателя горящих как угольки глаз. Придерживая свернутую кольцом веревку, тот невозмутимо направился к лошади и вскочил в седло. Он помедлил, не сводя глаз с бледного лица Шейлы, а потом, оставив поводья на шее лошади, медленно двинулся вперед. Веревка туго натянулась, и Шейле ничего не оставалось, кроме как двигаться вслед за лошадью или предоставить ей тащить ее тело за собой.
И все же это было лучше, чем терпеть грязные прикосновения убийцы Брэда. Шейла вытянула связанные руки вперед, это помогало ей держать равновесие.
Миля, две, еще одна… У нее подгибались ноги, и временами она тащилась, как мешок, по скверной ухабистой дороге. Поднятая лошадиными копытами пыль висела в воздухе, затрудняя дыхание. Волосы прилипли к мокрой шее, по грязному лицу ручьями стекал пот.
Она заставляла себя двигаться вперед, стараясь не думать о пределах своей выносливости, не спотыкаться и не клацать зубами при каждом неверном шаге. Ее подстегивала неистребимая ненависть к человеку, державшему веревку.
Споткнувшись о поросший травой бугорок, Шейла упала на колени. Веревка натянулась и потащила ее по жесткому грунту. У нее вырвался вопль боли, но, к счастью, вскоре натяжение ослабло.
От усталости она смогла подняться только на колени, встать на ноги у нее уже не хватило сил. Всхлипывая от изнеможения и боли, Шейла села на пятки, ей казалось, что она уже никогда не сможет нормально дышать. В глазах у нее потемнело. В любой момент веревка могла снова натянуться, но ничего подобного не происходило.
Шейла была не в состоянии сделать ни шагу. Сквозь застившую глаза пелену она разглядела пару запыленных сапог. Шейла с трудом подняла голову. Перед ней возникло заросшее щетиной лицо мучителя.
Он возвышался над ней, держа в руках круглую, закрытую куском холста флягу. Отвинтив крышку, он протянул ее Шейле. У нее пересохло во рту, саднило в горле, а губы потрескались и распухли.
Шейла долго смотрела на флягу. Подняв глаза к худощавому лицу с жесткими чертами, она собрала остатки слюны во рту и плюнула в него. Только этим жалким жестом она могла выразить свое презрение и ненависть.
Он молча изумленно разглядывал ее, потом пожал плечами и поднес флягу ко рту. Плеск воды чуть не свел Шейлу с ума. Она изнывала от жажды, она готова была кричать, увидев стекающую у него по губам влагу, когда он опустил флягу. Она уже забыла про гордость. Если бы он предложил ей флягу во второй раз, она не нашла бы в себе сил отказаться.
Но вместо этого он закрутил крышку и пошел к лошади. Глотая слезы, Шейла с отчаянием смотрела ему вслед. Ради глотка влаги она была готова поступиться своей гордостью, унизиться перед этим предводителем ничтожеств, перед своим палачом. Шейле ни разу не удалось поймать его взгляд — глаза его всегда были темны, как преисподняя, и абсолютно непроницаемы.
Шейла была близка к истерике. Большего напряжения она уже не выдержит. Как и прежде, ее поддерживало только одно — жажда выжить.
Она оглядела небольшое, покрытое низким кустарником плато, где они остановились. Все всадники спешились, чтобы дать лошадям немного передохнуть. У Шейлы задергались уголки рта, она судорожно ловила губами воздух. Нет, не потому они устроили привал, что она уже не могла сделать ни шагу, а лишь из-за того, что их лошади нуждались в отдыхе!
Шейла перевела взгляд на цепь горных вершин на горизонте. Слепящее солнце сияло над ними, оставляя в тени их крутые склоны, отчего они казались совсем темными и мрачными. Ей казалось, что горы стали ближе, чем раньше. Или это только плод ее воспаленного воображения?
Она вспомнила, что дорога все время шла на подъем. Разреженный воздух, догадалась Шейла, вот почему ей так трудно дышать. Но она была слишком измучена, чтобы ее могло утешить такое объяснение.
Она опустила голову и закрыла глаза. У нее не было сил даже думать. Казалось, все ее силы уходили на то, чтобы просто дышать. Она сидела в полной прострации, прислушиваясь к ударам своего сердца.
Никакие другие звуки не проникали в ее сознание — ни бормотание на незнакомом для нее языке, ни шум, производимый лошадьми, когда они топали копытами и хвостом отмахивались от мух… — ничего, кроме биения собственного сердца, подсказывающего ей, что она еще жива.
6
Cкрип кожаного седла и бряцание шпор вывели Шейлу из забытья. С трудом подняв голову, она увидела уставившиеся на нее гипнотические черные глаза — их обладатель рассматривал ее, сидя верхом.
Короткий привал закончился. Отряд уже оседлал лошадей и был готов тронуться в путь. Шейла внимательно смотрела на суровое точеное лицо темноглазого всадника, ее новоявленного мучителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Совершенно неожиданно ее отпустили. Шейла не задавалась вопросом — почему, она просто снова побежала. За время сражения остальные всадники сгрудились вокруг нее, образовав кольцо.
Тяжело дыша от напряжения, Шейла затравленно и настороженно озиралась по сторонам, не зная, что ее ждет. Ее внимание сосредоточилось на худощавом главаре банды; он держался отчужденно и надменно. Его горящие черные глаза остановились на ее груди, видневшейся из-под распахнутой блузки. Шейла мгновенно подняла руки, пытаясь прикрыть наготу.
В ответ на это непроизвольное движение его губы дрогнули. Что толку прикрывать то, что все уже и так видели? Он слез с лошади и отвязал от седла нечто вроде попоны и аркана. Шейлу охватила паника, но она решила не уступать, видя, как он приближается к ней.
Его худоба оказалась обманчивой. Он был выше ростом и шире в плечах, чем она подумала с первого взгляда. Он двигался проворно и грациозно, как хищный зверь. Его бездонные глаза не отрываясь глядели на Шейлу, и она замерла под этим гипнотическим взглядом, отбросив мысли о бегстве.
Подойдя к Шейле, он развернул пончо, поднял его над ней, просунул в отверстие ее голову, а потом и связанные руки.
Он обратился к Шейле по-испански, в его низком голосе и спокойном тоне она уловила легкий насмешливый оттенок. Сердце Шейлы на миг замерло от ужаса, когда веревка скользнула по ее шее, но он опустил ее ниже, к плечам.
— Что вы собираетесь сделать со мной? — выдохнула в страхе Шейла, не в силах больше выносить муку неизвестности.
Он ничего не ответил, хотя если бы и ответил, она вряд ли поняла бы его. Она дрожала от страха, пытаясь разгадать его намерения. Когда петля обвила ее талию, он крепко затянул ее, точно пояс, и пончо плотно обтянуло ее тело.
Широко раскрытыми глазами она выискивала американца — единственного человека, который мог ей хоть что-то объяснить.
— Зачем он это делает? — спросила она его.
— Ты бежала с такой прытью, — последовал безразличный ответ, — что он решил дать тебе еще одну возможность проявить себя.
Шейла снова взглянула на обладателя горящих как угольки глаз. Придерживая свернутую кольцом веревку, тот невозмутимо направился к лошади и вскочил в седло. Он помедлил, не сводя глаз с бледного лица Шейлы, а потом, оставив поводья на шее лошади, медленно двинулся вперед. Веревка туго натянулась, и Шейле ничего не оставалось, кроме как двигаться вслед за лошадью или предоставить ей тащить ее тело за собой.
И все же это было лучше, чем терпеть грязные прикосновения убийцы Брэда. Шейла вытянула связанные руки вперед, это помогало ей держать равновесие.
Миля, две, еще одна… У нее подгибались ноги, и временами она тащилась, как мешок, по скверной ухабистой дороге. Поднятая лошадиными копытами пыль висела в воздухе, затрудняя дыхание. Волосы прилипли к мокрой шее, по грязному лицу ручьями стекал пот.
Она заставляла себя двигаться вперед, стараясь не думать о пределах своей выносливости, не спотыкаться и не клацать зубами при каждом неверном шаге. Ее подстегивала неистребимая ненависть к человеку, державшему веревку.
Споткнувшись о поросший травой бугорок, Шейла упала на колени. Веревка натянулась и потащила ее по жесткому грунту. У нее вырвался вопль боли, но, к счастью, вскоре натяжение ослабло.
От усталости она смогла подняться только на колени, встать на ноги у нее уже не хватило сил. Всхлипывая от изнеможения и боли, Шейла села на пятки, ей казалось, что она уже никогда не сможет нормально дышать. В глазах у нее потемнело. В любой момент веревка могла снова натянуться, но ничего подобного не происходило.
Шейла была не в состоянии сделать ни шагу. Сквозь застившую глаза пелену она разглядела пару запыленных сапог. Шейла с трудом подняла голову. Перед ней возникло заросшее щетиной лицо мучителя.
Он возвышался над ней, держа в руках круглую, закрытую куском холста флягу. Отвинтив крышку, он протянул ее Шейле. У нее пересохло во рту, саднило в горле, а губы потрескались и распухли.
Шейла долго смотрела на флягу. Подняв глаза к худощавому лицу с жесткими чертами, она собрала остатки слюны во рту и плюнула в него. Только этим жалким жестом она могла выразить свое презрение и ненависть.
Он молча изумленно разглядывал ее, потом пожал плечами и поднес флягу ко рту. Плеск воды чуть не свел Шейлу с ума. Она изнывала от жажды, она готова была кричать, увидев стекающую у него по губам влагу, когда он опустил флягу. Она уже забыла про гордость. Если бы он предложил ей флягу во второй раз, она не нашла бы в себе сил отказаться.
Но вместо этого он закрутил крышку и пошел к лошади. Глотая слезы, Шейла с отчаянием смотрела ему вслед. Ради глотка влаги она была готова поступиться своей гордостью, унизиться перед этим предводителем ничтожеств, перед своим палачом. Шейле ни разу не удалось поймать его взгляд — глаза его всегда были темны, как преисподняя, и абсолютно непроницаемы.
Шейла была близка к истерике. Большего напряжения она уже не выдержит. Как и прежде, ее поддерживало только одно — жажда выжить.
Она оглядела небольшое, покрытое низким кустарником плато, где они остановились. Все всадники спешились, чтобы дать лошадям немного передохнуть. У Шейлы задергались уголки рта, она судорожно ловила губами воздух. Нет, не потому они устроили привал, что она уже не могла сделать ни шагу, а лишь из-за того, что их лошади нуждались в отдыхе!
Шейла перевела взгляд на цепь горных вершин на горизонте. Слепящее солнце сияло над ними, оставляя в тени их крутые склоны, отчего они казались совсем темными и мрачными. Ей казалось, что горы стали ближе, чем раньше. Или это только плод ее воспаленного воображения?
Она вспомнила, что дорога все время шла на подъем. Разреженный воздух, догадалась Шейла, вот почему ей так трудно дышать. Но она была слишком измучена, чтобы ее могло утешить такое объяснение.
Она опустила голову и закрыла глаза. У нее не было сил даже думать. Казалось, все ее силы уходили на то, чтобы просто дышать. Она сидела в полной прострации, прислушиваясь к ударам своего сердца.
Никакие другие звуки не проникали в ее сознание — ни бормотание на незнакомом для нее языке, ни шум, производимый лошадьми, когда они топали копытами и хвостом отмахивались от мух… — ничего, кроме биения собственного сердца, подсказывающего ей, что она еще жива.
6
Cкрип кожаного седла и бряцание шпор вывели Шейлу из забытья. С трудом подняв голову, она увидела уставившиеся на нее гипнотические черные глаза — их обладатель рассматривал ее, сидя верхом.
Короткий привал закончился. Отряд уже оседлал лошадей и был готов тронуться в путь. Шейла внимательно смотрела на суровое точеное лицо темноглазого всадника, ее новоявленного мучителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70