О Мелисельда!
В глазах таятся молнии и грозы,
Уста — благоуханье розы...
О Мелисельда!
Каббалисты приняли исполнителя песни, пастуха из гор, за провозвестника «гласа божия», а в словах о Мелисельде усмотрели аллегорию: любовь всевышнего к «избранному» народу.
Спиноза долго смеялся, затем заговорил о порочности измышлений, об избранных и неизбранных народах, а потом о равенстве всех наций, о невежественных «избавителях народа». «Ревнители мессианства своими дикими воплями повергают в ужас слабые умы, — сказал Спиноза. — Отчаяние, безысходность народа так велики, что он возлагает надежды на такое убожество, как Саббатай Цеви... Для меня же, — подчеркнул философ, — аксиома: темные силы не могут принести освобождения никому. Кто действительно заботится о людях, тот обязан прежде всего помочь им освободиться от мрачных суеверий. Освобождение духа народа — вот начало всеобщего его освобождения!»
Спиноза говорил с жаром и гневом. Он обратил внимание фляенбургских юношей на то, что любой негодяй, который выдает себя за мессию, — авантюрист, лишенный головы и разума. Легковерные люди грезят о каком-то сверхъестественном искуплении. Необходимо предотвратить победу лжи, надо раскрыть грубый обман и рассеять густой мрак.
Покоренные ясностью мыслей Спинозы, его ученики принесли во Фляенбург светлые идеи о свободе и равенстве, о радости труда и жизни. Они откровенно заявляли, что Саббатай Цеви такой же мессия, как местный трубочист Иоахим.
За новыми «подрывателями основ веры» установили слежку. Кто же их вводит в грех?
Совет старейшин, встревоженный «богохульством» мальчиков, поручил некоему Рефоэлу, отъявленному мистику, проследить, откуда исходит ересь. Ему подсказали, что вероятнее всего это проделки дьявола, отверженного богом и общиной Баруха Спинозы.
Рефоэл поклялся, что позор с общины иудейской будет снят. «Во имя господа нашего, во имя Саббатая Цеви, — воскликнул фанатик, — я дни и ночи буду сторожить заклятого врага, грешную тварь, постами и истязаниями, умерщвлением плоти сделаюсь видящим, но невидимым, уничтожу богомерзкую нечисть!»
Рефоэл, детина чуть ли не в два метра ростом, с круглой телячьей головой и лицом преступника, раб Каббалы и мистики, жестокий и грубый, с рвением взялся за «богоугодное» дело.
Дом, в котором жил Спиноза, стоял в глубине сада, на окраине Амстердама. Неподалеку от дома была мастерская философа. Там среди молотков, рашпилей, напильников, верстаков и множества линз, проводил он целые дни в мастерской, горячо и неустанно работал. Заказы он выполнял с особым изяществом, придавая линзам совершенные формы; каждое увеличительное стекло становилось в его руках подлинным произведением искусства, непревзойденным шедевром. Искуснейший мастер своего дела, Спиноза имел много заказов.
Однажды среди посетителей мастерской оказался и Рефоэл. Фанатик, прежде чем заговорить со Спинозой, достал из-за пазухи сюртука бараний рог и взмолился богу о том, чтобы он изгнал из мастерской бесов, которые здесь во множестве толпятся около дьявола. Потом он стал прерывисто трубить в рог. «Спасительное средство, — пояснил Рефоэл Спинозе, — бесы и духи боятся трубного гласа», — и тут же потребовал от философа ответа за богохульное поведение святых агнцев, то бишь детей из Фляенбурга.
Спиноза, с иронией наблюдавший за дурно сыгранной комедией, попросил мистика оставить мастерскую, так как он мешает ему работать. Рефоэл крепко выругался и ушел, обещав очень скоро покончить с Барухом.
В тот же вечер, когда Спиноза возвращался из театра домой, коварный враг напал на него с ножом в руках. К счастью, Спиноза был не один, и ему удалось спастись от удара убийцы.
Однако члены раввината не оставили в покое отлученного и проклятого ими философа. В конце 1659 года Мортейро вторично попросил бургомистра изгнать Спинозу из Амстердама. Просьба рабби была удовлетворена, и Спинозе пришлось опять искать себе пристанище.
На «улице Спинозы»
Оставив Амстердам, Спиноза в 1660 году уехал народину коллегиантов, в Рейнсбург, и жил здесь до середины 1663 года. Он сблизился с простыми людьми из народа, с крестьянами и ремесленниками, часто общался с ними, принимал горячее участие в их повседневной трудовой жизни, помогал советом, утешал добрым словом. Селяне Рейнсбурга полюбили горожанина. Свою безграничную любовь к нему они выразили весьма сердечно: узенький переулок, в котором жил философ, они назвали «Spinoza Laantien», то есть «Улица Спинозы».
На этой улице торжествовал человеческий ум: здесь жил, творил и трудился самый выдающийся человек своего времени, краса и гордость передового человечества.
Из Рейнсбурга Спиноза руководил спинозистским кружком, который был организован в Амстердаме Симоном де Врисом. «Хотя тела наши, — писал страстный пропагандист новой философии Спинозе, — находятся так далеко друг от друга, Вы очень часто представали перед моим духовным взором, особенно когда я перелистывал и обдумывал Ваши сочинения. Но так как для меня и моих товарищей не все в достаточной степени ясно (вследствие чего мы опять стали сходиться для совместных занятий)... я и решил написать Вам это письмо.
Что касается нашего кружка, то он основан на следующих началах: один из нас (каждый по очереди) прочитывает, объясняет сообразно со своим пониманием и затем доказывает все то, о чем идет речь, следуя расположению и порядку Ваших теорем. В случаях невозможности дать удовлетворительное объяснение друг другу мы признали полезным отмечать непонятное, а затем обращаться письменно к Вам, чтобы Вы по возможности рассеяли неясности и чтобы мы под Вашим руководством могли защищать истину против суеверно-религиозных людей и против христиан и тогда могли бы устоять под натиском хотя бы всего мира».
Учитель неутомимо разъяснял недоуменные вопросы, возникавшие в кружке (достаточно мудро организованном согласно замечанию Спинозы). Сколько бессонных ночей потратил мыслитель на то, чтобы в письмах, адресованных ученикам, изложить свои разрушающие религию мысли и дать точные определения явлениям, выражающим великое умственное движение эпохи!
В Рейнсбурге впервые философ ощутил потребность заняться рисованием. В стране, где жил и творил могучий гений Рембрандта, кого не вводила в соблазн живопись? Невозможно было удержаться or желания испробовать свои силы в изобразительном искусстве. Рисование стало неодолимой страстью Спинозы.
«У меня в руках, — писал Колерус, — целая тетрадь портретов, между которыми... нашел рисунок рыбака в рубашке, с заброшенной на правое плечо сетью, в позе, совершенно сходной со знаменитым главой неаполитанских мятежников Мазаньелло, как его обыкновенно изображают на исторических гравюрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62