Так что немного удивило решение службы магдиевского протокола провести прессуху в старом, так называемом губернаторском дворце (это который зеленый с белым). Он и после могучего ремонта напоминал коммуналку в «сталинке» — все очень высоко и длинно, зато руки в стороны не разведешь. А ведь новый дворец (бежевый с белым) турецкие братья отгрохали по соседству с губернаторским и по заказу Шаймиева так, как Пал Палыч завещал, — много площадей, сводов и позолоты. Короче, Византия на марше. Самое забавное, что эта красота считалась реконструкцией вполне древнего Северного корпуса Пушечного двора — об этом руководство музея-заповедника говорило на полном серьезе. Но то ли цвет, то ли еще какая тонкость в шаймиевском новоделе Магдиеву, похоже, не нравилась. В любом случае, он норовил все свои мероприятия проводить по-губернаторски, а не по-пушечному. Память коммунального детства, не иначе.
Лично мне сегодняшний брифинг стоил не то звонкого интервью, не то участия в захватывающей дух интриге. Три дня назад после затяжного отсутствия вдруг объявился Петя Куликов, который твердо решил компенсировать затяжное отсутствие на моем горизонте непрерывным общением. Сначала он, предварительно позвонив, прибежал в редакцию и начал выспрашивать какие-то совершенно дикие вещи: да где газеты берут материалы для полос, да как привлекают внештатников, да сколько платят, да сколько требуют сами за «джинсу», да что такое мягкая реклама.
Тема очень мне не понравилась — не хватало еще коллег подставлять, — но я решил, что дело ограничится краткой консультацией, потому постарался ввести товарища в курс дела, придерживаясь максимально корректных формулировок.
Но Петя был явно настроен на затяжной разговор с примерами и цифрами. Он совсем уже ни к селу вспомнил древний какой-то материал из Елабуги про испытательные полеты советских космических кораблей с манекенами, который мы опубликовали к последнему Дню космонавтики, сообщил, что получил колоссальное удовольствие от той заметки, и поинтересовался, как так получается, что человек со стороны пишет именно для нашей газеты, а не для какой-нибудь другой. Я в двух словах объяснил, как так получается. Пете этого было мало: ему загорелось узнать, а почему мы не делаем тематические спецномера, а устраиваем сборную солянку. Вон, рядом с текстом про искусственных космонавтов поставили жуткий гроб про финансовый механизм ипотеки.
Насколько я помнил, эти тексты были все-таки в разных номерах, и материал про ипотеку я помнил еще хуже, чем заметку про Иван Иваныча. Зато не успел забыть, как долго и нудно с автором этой ипотеки общался, объясняя ему необходимость сокращений, и как потом еще дольше и нуднее эту байду правил. Поэтому термин «гроб» из интеллигентных Петиных уст меня особенно оскорбил, чего я не стал скрывать. Куликов, против ожидания, не смутился и продолжил допытываться, сколько банкиру стоила эта публикация, — и совсем уже нагло не поверил, что ничего она ему не стоила.
Тут я совсем рассвирепел, а Петя словно твердо решил отношения со мной испортить по очень принципиальному поводу — высказался на тему явной недоработки моих подчиненных, обрабатывавших статью, а пока я собирался с ядовитым ответом, процитировал, к моему изумлению, по памяти:
— Специалисты в области недвижимости уверены, что программа ипотечного кредитования строительства, принятая кабинетом министров Республики Татарстан, будет содействовать скорейшему решению наболевшего кредитного вопроса. — И спросил:
— Это что, приемлемый для газетной и непроплаченной статьи стиль считается, да?
Тут я не выдержал:
— Значит, так, Петр Павлович. Все жалобы и идеи по поводу того, что я непрофессионально обрабатываю тексты и бабло за них беру, прошу излагать не мне, а Долгову Алексею Ивановичу. Это по коридору чуть дальше и направо. На этом айда закончим. Мне такой базар надоел, и я вообще очень удивлен.
Петю наконец пробило, он покраснел, стал суетлив и шепеляв, и принялся извиняться.
Я полминуты был гордый. Потом стал великодушный.
Тут Петя снова зацепился за эту фразу дикую, я выругался, Петя ойкнул, опять рассыпался на извинения и скрылся, потом засунул голову в кабинет и пообещал в ближайшее время позвонить, потому что есть еще одна тема, но сейчас, пожалуй, не до нее, — еще раз извини, переклинило меня что-то, в самом деле.
Я отмолчался, решив дальнейшее общение с Куликовым свести к минимуму. А то он в следующий раз мои музыкальные вкусы обсуждать начнет, а тут совсем уже широкие возможности для вынесения общественного порицания. Я даже подумал, не наябедничать ли на Куликова Гильфанову, чтобы тот по своей линии коллегу урезонил, пока коллега кусаться не начал. Кусающийся чекист — это, надо вам сказать, штука посильнее баксов. Но в итоге я решил, что закладушничество — не наш метод, и ябедничать не стал. И потом, фраза действительно была негазетной и сохранилась в тексте только благодаря моему малодушию — автор так умолял сохранить именно ее в первозданном виде, что я решил не докапываться до мелочей. Проявленное малодушие заставляло меня стыдиться — а я это дело не люблю и злюсь всякий раз.
Куликов подкараулил меня следующим утром на Баумана, когда я шел от стоянки к зданию редакции.
Он тронул меня за рукав, робко поздоровался и попросил десяток минут для очень важного разговора. Мне совсем поплохело, поскольку товарищ явно собирался либо униженно извиняться за вчерашнее, либо объяснять свою упорность, вернувшись к больной теме заново. Но я пошел с ним до ближайшей лавки у фонтана с толстыми бронзовыми лягушками. Потому что не драку же устраивать с чекистом — тем более что он небось владеет смершевскими навыками боя вприсядку, а я в очередной раз забросил утреннюю гимнастику (по системе Миллера, дело которого живет) две недели назад, когда связался с Магдиевым.
Разговор с пугающей точностью уложился в десяток минут и оказался бешено интересным. Про вчерашнее Петя почти не вспомнил, ограничившись коротеньким сожалением по поводу своего занудства и некорректности (так и сказал). И тут же спросил, как я отношусь к возможности сделать интервью с Аязом Гарифуллиным и Рифкатом Давлетшиным.
Аяз Гарифуллин был бывшим замминистра внутренних дел Татарстана и нынешним министром по версии Придорогина, а Рифкат Давлетшин — бывшим местным полуолигархом от нефтянки. Наверное, лишь страшное усилие воли удержало Придорогина от того, чтобы назначить экс-вице-президента «Татнефти» и экс-министра топэнерго РТ альтернативным президентом Татарстана или там ханом в изгнании. Оба последнюю пару лет были московскими чиновниками среднего звена, оба покинули Татарстан с закулисными скандалами и оба считались бывшими доверенными лицами, а ныне — довольно злыми врагами Магдиева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Лично мне сегодняшний брифинг стоил не то звонкого интервью, не то участия в захватывающей дух интриге. Три дня назад после затяжного отсутствия вдруг объявился Петя Куликов, который твердо решил компенсировать затяжное отсутствие на моем горизонте непрерывным общением. Сначала он, предварительно позвонив, прибежал в редакцию и начал выспрашивать какие-то совершенно дикие вещи: да где газеты берут материалы для полос, да как привлекают внештатников, да сколько платят, да сколько требуют сами за «джинсу», да что такое мягкая реклама.
Тема очень мне не понравилась — не хватало еще коллег подставлять, — но я решил, что дело ограничится краткой консультацией, потому постарался ввести товарища в курс дела, придерживаясь максимально корректных формулировок.
Но Петя был явно настроен на затяжной разговор с примерами и цифрами. Он совсем уже ни к селу вспомнил древний какой-то материал из Елабуги про испытательные полеты советских космических кораблей с манекенами, который мы опубликовали к последнему Дню космонавтики, сообщил, что получил колоссальное удовольствие от той заметки, и поинтересовался, как так получается, что человек со стороны пишет именно для нашей газеты, а не для какой-нибудь другой. Я в двух словах объяснил, как так получается. Пете этого было мало: ему загорелось узнать, а почему мы не делаем тематические спецномера, а устраиваем сборную солянку. Вон, рядом с текстом про искусственных космонавтов поставили жуткий гроб про финансовый механизм ипотеки.
Насколько я помнил, эти тексты были все-таки в разных номерах, и материал про ипотеку я помнил еще хуже, чем заметку про Иван Иваныча. Зато не успел забыть, как долго и нудно с автором этой ипотеки общался, объясняя ему необходимость сокращений, и как потом еще дольше и нуднее эту байду правил. Поэтому термин «гроб» из интеллигентных Петиных уст меня особенно оскорбил, чего я не стал скрывать. Куликов, против ожидания, не смутился и продолжил допытываться, сколько банкиру стоила эта публикация, — и совсем уже нагло не поверил, что ничего она ему не стоила.
Тут я совсем рассвирепел, а Петя словно твердо решил отношения со мной испортить по очень принципиальному поводу — высказался на тему явной недоработки моих подчиненных, обрабатывавших статью, а пока я собирался с ядовитым ответом, процитировал, к моему изумлению, по памяти:
— Специалисты в области недвижимости уверены, что программа ипотечного кредитования строительства, принятая кабинетом министров Республики Татарстан, будет содействовать скорейшему решению наболевшего кредитного вопроса. — И спросил:
— Это что, приемлемый для газетной и непроплаченной статьи стиль считается, да?
Тут я не выдержал:
— Значит, так, Петр Павлович. Все жалобы и идеи по поводу того, что я непрофессионально обрабатываю тексты и бабло за них беру, прошу излагать не мне, а Долгову Алексею Ивановичу. Это по коридору чуть дальше и направо. На этом айда закончим. Мне такой базар надоел, и я вообще очень удивлен.
Петю наконец пробило, он покраснел, стал суетлив и шепеляв, и принялся извиняться.
Я полминуты был гордый. Потом стал великодушный.
Тут Петя снова зацепился за эту фразу дикую, я выругался, Петя ойкнул, опять рассыпался на извинения и скрылся, потом засунул голову в кабинет и пообещал в ближайшее время позвонить, потому что есть еще одна тема, но сейчас, пожалуй, не до нее, — еще раз извини, переклинило меня что-то, в самом деле.
Я отмолчался, решив дальнейшее общение с Куликовым свести к минимуму. А то он в следующий раз мои музыкальные вкусы обсуждать начнет, а тут совсем уже широкие возможности для вынесения общественного порицания. Я даже подумал, не наябедничать ли на Куликова Гильфанову, чтобы тот по своей линии коллегу урезонил, пока коллега кусаться не начал. Кусающийся чекист — это, надо вам сказать, штука посильнее баксов. Но в итоге я решил, что закладушничество — не наш метод, и ябедничать не стал. И потом, фраза действительно была негазетной и сохранилась в тексте только благодаря моему малодушию — автор так умолял сохранить именно ее в первозданном виде, что я решил не докапываться до мелочей. Проявленное малодушие заставляло меня стыдиться — а я это дело не люблю и злюсь всякий раз.
Куликов подкараулил меня следующим утром на Баумана, когда я шел от стоянки к зданию редакции.
Он тронул меня за рукав, робко поздоровался и попросил десяток минут для очень важного разговора. Мне совсем поплохело, поскольку товарищ явно собирался либо униженно извиняться за вчерашнее, либо объяснять свою упорность, вернувшись к больной теме заново. Но я пошел с ним до ближайшей лавки у фонтана с толстыми бронзовыми лягушками. Потому что не драку же устраивать с чекистом — тем более что он небось владеет смершевскими навыками боя вприсядку, а я в очередной раз забросил утреннюю гимнастику (по системе Миллера, дело которого живет) две недели назад, когда связался с Магдиевым.
Разговор с пугающей точностью уложился в десяток минут и оказался бешено интересным. Про вчерашнее Петя почти не вспомнил, ограничившись коротеньким сожалением по поводу своего занудства и некорректности (так и сказал). И тут же спросил, как я отношусь к возможности сделать интервью с Аязом Гарифуллиным и Рифкатом Давлетшиным.
Аяз Гарифуллин был бывшим замминистра внутренних дел Татарстана и нынешним министром по версии Придорогина, а Рифкат Давлетшин — бывшим местным полуолигархом от нефтянки. Наверное, лишь страшное усилие воли удержало Придорогина от того, чтобы назначить экс-вице-президента «Татнефти» и экс-министра топэнерго РТ альтернативным президентом Татарстана или там ханом в изгнании. Оба последнюю пару лет были московскими чиновниками среднего звена, оба покинули Татарстан с закулисными скандалами и оба считались бывшими доверенными лицами, а ныне — довольно злыми врагами Магдиева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110