— Ну, телевизор вы можете переключить? Чтобы он вместо одной программы другую показывал. — Совсем рядом зашевелилась, вздохнула во сне Оксана, и Женька стал говорить еще тише.
— Как это? Если идет съезд или какая-нибудь песня, так что там может быть еще?
— Что-нибудь еще. Что-нибудь другое.
— Но экран-то один. Нельзя же смотреть сразу съезд и что-нибудь другое. Как, например, нельзя надеть сразу два пальто.
— Но можно выбрать из двух пальто, какое ты будешь надевать. Или в радиоприемнике. Разные станции. Какую хочешь, такую слушаешь.
— А… — видно было, что Зойка поняла. — Здорово. Нет, у нас такого нет.
— Понятно. Одна программа.
Зойка хмыкнула:
— Говорите вы как-то чудно. Программа, пролитра. А почему вы с немцами воевали?
— Как почему? Напали они на нас. В сорок первом.
— Вот, Оксана тоже говорила. Как это может быть, чтобы немцы на русских напали? Вот это мне у вас непонятно. И долго вы воевали?
— Долго. Почти пять лет.
— Ну, это не очень долго. Это ерунда. — Зойка сонно зажмурилась и зевнула. — Интересные вы ребята. Я, наверное, завтра с вами пойду.
Сообщив такую новость, она свернулась калачиком, набросила на плечи старое, очень ветхое пальто и спокойно уснула. Женька, напротив, задумался. На какое-то время сон у него улетучился, но затем он тоже зевнул и благодушно махнул рукой.
Вскоре спали уже все — и хозяева, и гости.
Через два часа в комнату вошел продрогший во дворе Игорь. С трудом растолкал Мишу, отдал сменщику полушубок и улегся на его место, свернувшись огромным холодным клубком.
ГЛАВА 15
В это утро угловой на контроле вел себя как-то странно. Он все время оглядывался назад, на окошечко будки из бронированного пластика, и подобострастно улыбался. Темный, специального стекла квадрат никак на это не реагировал. Обычно будка была пуста. Фред не помнил ни одного случая, чтобы там находился кто-нибудь, кроме углового. Сейчас угловой был снаружи и улыбался своей будке. В какой-то миг Фреду почудилось, что там, за матовыми стеклами, что-то движется. Как будто чье-то лицо прильнуло к самому окошку и внимательно разглядывает проходящих контроль биоров. Фред едва не сбился с шага. Ему почему-то стало страшно и захотелось улыбнуться окошку сладкой улыбкой углового.
Он, однако, быстро взял себя в руки и прошел контроль с такими же показателями психотеста, как и всегда. Все как обычно. Посторонние мысли вон, не обращать ни на что внимания, все пусто и хорошо. Шаблон. На рабочем месте Фред постарался выбросить из головы странное поведение углового и сосредоточиться. Он включил компьютер, привычной уже командой переключил нормированный поток собственных задач на соседние дисплеи и занялся комбинаторикой. Настоящая головоломка— он пытался расшифровать закономерности всей системы кодовых замков, с тем чтобы иметь возможность свободно передвигаться из сота в сот.
Задача была сложной. Очень сложной. Иногда, Фред сомневался, имеет ли она нужное ему решение, он бился уже две недели, а нашел только несколько частных ответов. Общего принципа не получалось. Или, в том случае, если ежедневная смена кодов подчиняется случайным комбинациям случайных же чисел, общего принципа не существовало вообще. Каждая дверь в таком раскладе требовала своей собственной «отмычки». На каждую нужно было потратить примерно полчаса— даже при квалифицированном умении открывать замки.
Это сильно осложняло его замысел. Фред собирался выйти из сота. Слово бежать казалось ему смешным, никуда бежать он не собирался. Он собирался именно выйти, обязательно взяв с собой Мэй. Он разработал специальный план, разбил его на этапы и оценил шансы успешного завершения каждого из них. Оценил, конечно, компьютер, он только задавал параметры.
Без универсального ключа ко всем кодовым замкам общая вероятность успеха падала до двенадцати процентов. Иначе — почти шестьдесят. Более шестидесяти не получалось ни при каких обстоятельствах. Это был самый удачный расклад. Когда все получается, когда есть ключи, когда есть время. Фреда, однако, и шестьдесят процентов не устраивали. Ведь это только выход из сота, а что будет потом? Этого он вообще не знал, это он не умел оценивать.
Клавиши компьютера, серые, удобные и приятные на ощупь, постепенно начинали раздражать. Раньше такое и в голову прийти не могло, но сейчас он уже не удивлялся — без сиреневых картинок совершенно не хотелось работать. Мало этого, ему не нравилось уже и отдыхать— его тошнило от собственной камеры-каморки. Именно каморкой называл теперь Фред свою стандартную комнату-ячейку на одну кровать. Совсем недавно она казалась удобной и уютной. Как это могло быть? Конура без окон. Кладовка. Ящик. Склеп.
Он ничего не хотел. Все было скучно и тоскливо. Цветные пятна в его жизни исчезли, и в ней сразу же образовалась ноющая пустота.
Фред понимал, что сегодняшнее его состояние, в общем, хуже прежнего. Либо надо было вернуться к бездумному, тупому, но в общем, счастливому прежнему существованию, либо заполнить эту пустоту чем-то новым. Эмоциями. Настоящими эмоциями. Щебетом птиц. Шелестом листьев, плеском воды в реке. Он очень хотел это услышать. Не понимать слова, неизвестно как попавшие ему в голову, а услышать самих птиц. Он знал, что где-то они есть. Ему казалось, что это обязательно поможет. Выйти наружу. Вырваться из этих проклятых коридоров. Вдохнуть, почувствовать кожей ветер. Настоящий ветер, а не воздушный поток от вентилятора — температура, согласно дневной программе, плюс двадцать два. Ветер, и чтобы волосы у Мэй развевались.
Ему хотелось выйти наружу насовсем.
Из прежних хороших ощущений осталась только Мэй. Да еще иногда случалось покурить и поговорить с Хью или Джекки. А в остальном жизнь стала какой-то бесформенной и тусклой.
Нужно было уходить.
Вот только шестьдесят процентов на удачу — это слишком мало. А пока что не получалось и шестидесяти. Пока получалось двенадцать. Можно сказать, ничего не получалось.
Он отвлекся на резкий запах. Опыт, интуиция или что-то еще, чутко сидевшее в подсознании, не дало ему повернуть головы. Этого запаха он не чувствовал ни разу в жизни.
За спиной кто-то стоял. Стоял и смотрел на экран, на его работу. Фред с огромным трудом подавил желание обернуться, загородить экран рукой или хотя бы сбросить условие в сервисную таблицу. Любое судорожное движение выдаст его. Не дергаться. Любая несуразность, любая особенность примечательна. А эти кретины рядом продолжают работать, закатив глаза от счастья. Им недосуг отвлекаться на посетителей.
Кто же это может там стоять? Он скосил глаза, стараясь разглядеть непрошеного гостя в бликующих частях экрана. Это ему не удалось. Тогда Фред стукнул по клавише ввода чуть сильнее обычного, и компьютер запищал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118