Взобраться по скользким склонам горы еще никому не удавалось. Попасть в Кощеево логово можно было по воздуху либо по веревочной лестнице, как это делал Кощей. Был еще один способ проникнуть в хрустальный дворец – через подземный ход, который кто-то прорыл внутри Стеклянной горы. Кощей подземным ходом пользоваться не любил, но его домовой предпочитал именно этот путь, когда по делам приходилось бегать к родне, в терем царя Вавилы.
Сам Кощей ход рыть бы не стал, но дареному коню, говорят, в зубы не смотрят, а поскольку дворец этот он захватил, то претензии высказать было некому. Хотя что там было захватывать, если до прихода Кощея Бессмертного хрустальное жилье много веков брошенным стояло? Кто там раньше жил – то никому не ведомо, но от бывших хозяев остались в хрустальном замке странные вещи совершенно непонятного назначения. Иные из этих диковинок вообще были удивительны своей ненадобностью. К некоторым вещам Кощей и вовсе не подходил – боялся. Например, к тем, что из железных частей сделаны были, и двигались части эти, тикало что-то внутри, стучало. Такой страх берет – жуть просто! Еще чертежей разных много было, но новый хозяин к делу чертежному равнодушен был и не интересовался ими вовсе. А вот умные книжки, какие занимали целую комнату, выставленные на огромных, до потолка, стеллажах, Кощей иногда почитывал. Но больше всего Кощею нравились сундуки, по самые крышки забитые одеждой да каменьями драгоценными. В сундуках Кощей покопаться любил, каждый раз на новую сверкающую диковинку натыкался. Рассматривал и диву давался: какое же мастерство надо иметь, чтобы камень так тонко заточить да в такую оправу художественную вставить?
Вот и сейчас держал он в руках шлем рыцарский дивной красоты. Красный, гладкий, из камня драгоценного вытесанный, а спереди козырек подвижный крепится – чтобы стрела вражеская в глаз не попала. Козырек этот из алмазного камня сделан – Кощей в этом не сомневался, другой камень такой прозрачности дать не может. И думал он, что в этом шлеме любой меч не страшен – не пробьет сталь вороненая этот колдовской материал. Но больше всего Кощею Бессмертному нравились написанные на богатырском шлеме буквы: «Харлей Дэвидсон».
Надел на голову Кощей эту диковину, полюбовался своим отражением в зеркале и снова в сундук полез. Выудил он из недр его булаву. Булава легкая да крепкая. Ручка темной тканью обмотана, а что это за ткань – то даже Роду неведомо. А другой конец булавы так загнут, что впору головы с плеч сносить. И тоже имя владельца бывшего, богатыря неизвестного на булаве той написано – «Динамо». Видно, этот Динамо знатным воином был, думал Кощей, так оружием размахивая, будто перед ним враг поганый. Вошел Кощей в образ, размахнулся булавой, сделал несколько выпадов да вокруг себя прокрутился. И замер – что-то под оружием колдовским хряпнуло, да смачно так. Снял он шлем, огляделся и увидел на полу Бурю-ягу, сестрицу свою младшую. Влетела она в открытое окно да по инерции под удар и попала. И так ловко ударил Кощей, что гостья его прямиком под стол завалилась, что на другом конце большого зала стоял.
Кощей Бурю-ягу из-под стола вытащил, поварешку холодную дал – приложить к шишке, что на лбу вздулась. Потом он гостью за стол усадил да разными вкусностями стол тот уставил. Были на ночном пиру и поганочки соленые, и мухоморы жареные, и лягушки, тушенные в дурман-траве. И беседа шла неторопливая. Но это после того, как рассказала Буря-яга старшему брату о своей беде-печали. Кощей успокоил младшую сестру. Он, еще не дослушав, понял, кто его внучатой племяннице Усоньше Виевне привиделся.
– Царевич это, – авторитетно заявил Кощей Бессмертный. – Только вот загвоздка тут маленькая есть.
– И какая же? – прошамкала Буря-яга, отставляя плошку с мухоморами в сторону,.
– Жена царская в тягости, только к утру от бремени разрешится, – ответил зловредный братец.
– Так я подожду, не беда это вовсе, – с облегчением вздохнула Яга. Она насадила на вилку с двумя зубцами крепкий мухоморчик и сунула его в рот.
– Подождать, оно, конечно, можно… – Кощей немного помолчал и продолжил: – Только мне доподлинно известно, что у царя Потапа три дочки на свет народятся…
Буря-яга выпучила глаза, посинела и начала хватать руками воздух. Тут Кощей сообразил, что случилось, он кинулся к Буре-яге и со всей силы стукнул ее по горбу. Непрожеванный мухомор со свистом вылетел из старухиного горла и по немыслимой траектории улетел куда-то за пределы стола.
– Ой, да что ж мне делать, горемычной, – заголосила несчастная нянька, – да где ж мне того супостата, что Усоньше привиделся, искать?!
– А ты, сестрица, не ищи, – посоветовал хитро-мудрый Кощей. – Усоньша еще дите малое, неразумное. Скажи, что извела ее суженого, и все. А там, глядишь, девочка и сама забудет. Да и не грозит тебе ничего, ежели в Голубиной Книге не написано, что у царя Потапа наследнику быть полагается. Откуда бы ему взяться?
– И то верно, – согласилась с ним Яга. – Полечу к чаду своему, Усоньше Виевне. А ты, брат Кощей, ежели что не так, сообщишь мне. А то вдруг книга та ошибается?
– Не ошибается книга та, – ответил Кощей, вспомнив, как воспользовался он оплошностью главного бога и стащил Голубиную Книгу. Род долго свирепствовал, пока нашел похитителя. Книгу у Кощея Бессмертного забрали, но прочесть третью часть к тому времени он успел. – А ежели и ошиблась, то я тебе того сына царского сам притащу.
На том и порешили. А раз уж в кои-то веки заглянула младшая сестра в гости к бессмертному брату, тот не преминул извлечь из этого выгоду. Попросил он Бурю-ягу посмотреть в волшебное зеркало, узнать, будет ли ему, Кощею, смерть.
Буря-яга сначала для порядка попривередничала, потом достала из сумы зеркало из темного стекла, не подозревая, что зеркальце-то подмененное, зажгла свечу, на крови нетопыря замешанную, и быстро-быстро зашептала заклинания.
В темном стекле отразился трехглавый змей. Из всех глоток его вырывались струи огня, и опешивший Кощей, который считал себя бессмертным на том основании, что в Голубиной Книге, которую он украдкой прочел, ничего о его смерти не написано, вдруг увидел свою погибель. Увидел, как осыпается он горсткой пепла под огненными струями, вырвавшимися из трех змеиных глоток. И тут на Кощея ступор напал. Замер он, глаза выпучил, ни вдохнуть, ни выдохнуть не может.
– Коща, Кощенька!.. – запричитала Яга, заметив состояние старшего брата. – Да Кощка же!!!
Кощей вышел из ступора и просипел:
– Не может этого быть…
– Да погоди ты, тут еще письмена кажут, читай скорее, я грамоте не обучена.
И Кощей прочел вслух:
– «В горах высоких, которые называются Крокодильерами и делят мир на две чарти – земную страну и поднебесье, есть долина затерянная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Сам Кощей ход рыть бы не стал, но дареному коню, говорят, в зубы не смотрят, а поскольку дворец этот он захватил, то претензии высказать было некому. Хотя что там было захватывать, если до прихода Кощея Бессмертного хрустальное жилье много веков брошенным стояло? Кто там раньше жил – то никому не ведомо, но от бывших хозяев остались в хрустальном замке странные вещи совершенно непонятного назначения. Иные из этих диковинок вообще были удивительны своей ненадобностью. К некоторым вещам Кощей и вовсе не подходил – боялся. Например, к тем, что из железных частей сделаны были, и двигались части эти, тикало что-то внутри, стучало. Такой страх берет – жуть просто! Еще чертежей разных много было, но новый хозяин к делу чертежному равнодушен был и не интересовался ими вовсе. А вот умные книжки, какие занимали целую комнату, выставленные на огромных, до потолка, стеллажах, Кощей иногда почитывал. Но больше всего Кощею нравились сундуки, по самые крышки забитые одеждой да каменьями драгоценными. В сундуках Кощей покопаться любил, каждый раз на новую сверкающую диковинку натыкался. Рассматривал и диву давался: какое же мастерство надо иметь, чтобы камень так тонко заточить да в такую оправу художественную вставить?
Вот и сейчас держал он в руках шлем рыцарский дивной красоты. Красный, гладкий, из камня драгоценного вытесанный, а спереди козырек подвижный крепится – чтобы стрела вражеская в глаз не попала. Козырек этот из алмазного камня сделан – Кощей в этом не сомневался, другой камень такой прозрачности дать не может. И думал он, что в этом шлеме любой меч не страшен – не пробьет сталь вороненая этот колдовской материал. Но больше всего Кощею Бессмертному нравились написанные на богатырском шлеме буквы: «Харлей Дэвидсон».
Надел на голову Кощей эту диковину, полюбовался своим отражением в зеркале и снова в сундук полез. Выудил он из недр его булаву. Булава легкая да крепкая. Ручка темной тканью обмотана, а что это за ткань – то даже Роду неведомо. А другой конец булавы так загнут, что впору головы с плеч сносить. И тоже имя владельца бывшего, богатыря неизвестного на булаве той написано – «Динамо». Видно, этот Динамо знатным воином был, думал Кощей, так оружием размахивая, будто перед ним враг поганый. Вошел Кощей в образ, размахнулся булавой, сделал несколько выпадов да вокруг себя прокрутился. И замер – что-то под оружием колдовским хряпнуло, да смачно так. Снял он шлем, огляделся и увидел на полу Бурю-ягу, сестрицу свою младшую. Влетела она в открытое окно да по инерции под удар и попала. И так ловко ударил Кощей, что гостья его прямиком под стол завалилась, что на другом конце большого зала стоял.
Кощей Бурю-ягу из-под стола вытащил, поварешку холодную дал – приложить к шишке, что на лбу вздулась. Потом он гостью за стол усадил да разными вкусностями стол тот уставил. Были на ночном пиру и поганочки соленые, и мухоморы жареные, и лягушки, тушенные в дурман-траве. И беседа шла неторопливая. Но это после того, как рассказала Буря-яга старшему брату о своей беде-печали. Кощей успокоил младшую сестру. Он, еще не дослушав, понял, кто его внучатой племяннице Усоньше Виевне привиделся.
– Царевич это, – авторитетно заявил Кощей Бессмертный. – Только вот загвоздка тут маленькая есть.
– И какая же? – прошамкала Буря-яга, отставляя плошку с мухоморами в сторону,.
– Жена царская в тягости, только к утру от бремени разрешится, – ответил зловредный братец.
– Так я подожду, не беда это вовсе, – с облегчением вздохнула Яга. Она насадила на вилку с двумя зубцами крепкий мухоморчик и сунула его в рот.
– Подождать, оно, конечно, можно… – Кощей немного помолчал и продолжил: – Только мне доподлинно известно, что у царя Потапа три дочки на свет народятся…
Буря-яга выпучила глаза, посинела и начала хватать руками воздух. Тут Кощей сообразил, что случилось, он кинулся к Буре-яге и со всей силы стукнул ее по горбу. Непрожеванный мухомор со свистом вылетел из старухиного горла и по немыслимой траектории улетел куда-то за пределы стола.
– Ой, да что ж мне делать, горемычной, – заголосила несчастная нянька, – да где ж мне того супостата, что Усоньше привиделся, искать?!
– А ты, сестрица, не ищи, – посоветовал хитро-мудрый Кощей. – Усоньша еще дите малое, неразумное. Скажи, что извела ее суженого, и все. А там, глядишь, девочка и сама забудет. Да и не грозит тебе ничего, ежели в Голубиной Книге не написано, что у царя Потапа наследнику быть полагается. Откуда бы ему взяться?
– И то верно, – согласилась с ним Яга. – Полечу к чаду своему, Усоньше Виевне. А ты, брат Кощей, ежели что не так, сообщишь мне. А то вдруг книга та ошибается?
– Не ошибается книга та, – ответил Кощей, вспомнив, как воспользовался он оплошностью главного бога и стащил Голубиную Книгу. Род долго свирепствовал, пока нашел похитителя. Книгу у Кощея Бессмертного забрали, но прочесть третью часть к тому времени он успел. – А ежели и ошиблась, то я тебе того сына царского сам притащу.
На том и порешили. А раз уж в кои-то веки заглянула младшая сестра в гости к бессмертному брату, тот не преминул извлечь из этого выгоду. Попросил он Бурю-ягу посмотреть в волшебное зеркало, узнать, будет ли ему, Кощею, смерть.
Буря-яга сначала для порядка попривередничала, потом достала из сумы зеркало из темного стекла, не подозревая, что зеркальце-то подмененное, зажгла свечу, на крови нетопыря замешанную, и быстро-быстро зашептала заклинания.
В темном стекле отразился трехглавый змей. Из всех глоток его вырывались струи огня, и опешивший Кощей, который считал себя бессмертным на том основании, что в Голубиной Книге, которую он украдкой прочел, ничего о его смерти не написано, вдруг увидел свою погибель. Увидел, как осыпается он горсткой пепла под огненными струями, вырвавшимися из трех змеиных глоток. И тут на Кощея ступор напал. Замер он, глаза выпучил, ни вдохнуть, ни выдохнуть не может.
– Коща, Кощенька!.. – запричитала Яга, заметив состояние старшего брата. – Да Кощка же!!!
Кощей вышел из ступора и просипел:
– Не может этого быть…
– Да погоди ты, тут еще письмена кажут, читай скорее, я грамоте не обучена.
И Кощей прочел вслух:
– «В горах высоких, которые называются Крокодильерами и делят мир на две чарти – земную страну и поднебесье, есть долина затерянная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76