Одна таблетка — и ты властелин мира. Именно поэтому происходит привыкание. Действие настолько хорошо просчитано...
— Кончай проповедь.
— Как давно ты глотаешь МегаМАО?
Винс перевернулся на живот, чтобы пресечь дальнейшие расспросы. Его почти обнаженное бронзовое тело лежало в полной расслабленности, лицо было немного приподнято на маленькой надувной подушке, черные короткие завитки волос поблескивали.
— Несколько месяцев. Слушай, Баз, не строй из себя заботливую мамашу. Давай без проповедей.
— Без проповедей. Без проповедей. — Голос База сонно угас. Он лег на спину, его нежная белая кожа быстро краснела на солнцепеке, которым в этом волшебном краю можно было наслаждаться до самого Рождества.
Прошло столько времени с тех пор, как он был настоящим врачом, что ему казалось: извилины его мозга заржавели от простоя. Итак: симптомы, поведение, проявления... Он прищурился, пытаясь проанализировать свои наблюдения за Винсом в последние несколько месяцев. Пример первый — теперешняя летаргия. Когда это суперактивный Винс согласился бы полдня пролежать на солнышке, сонный, умиротворенный? На зимнем солнце, не в обжигающей печи летнего.
Редкая возможность, подумал Баз, для творца МегаМАО наблюдать побочное действие собственного изобретения. Он осторожно покосился на Винса.
— Тебе удавалось какое-то время обходиться без таблеток?
— Несколько дней.
— Похмельный синдром ощущал?
— Баз, к черту.
— Я полагаю... — голос База звучал немного мстительно, — я полагаю, так как у тебя неограниченный источник этой дряни, ты не заметишь похмельный синдром, даже если он расквасит тебе нос.
— Ты заткнешься?
— Да я так... — Баз вздохнул и перекатился на живот. — Прошло уже много времени после того, как мы с Тони попробовали МегаМАО на себе. Но это невозможно забыть. Я спрашиваю себя...
— Ты заткнешься или мне выдернуть у тебя ногу и затолкать тебе в глотку?
В глазах Винса сверкала угроза. Он изогнулся в поясе и отклонился вбок, словно изготовившись к драке. Все его тело тряслось. Коротко подстриженные волосы вибрировали, как наэлектризованные.
— Еще одно слово, падаль! — Его голос упал от... страха? — Еще одно слово, и я сброшу тебя со скалы!..
Страх прополз между ними, как скорпион, размахивая хвостом. Этот горячечный жар в темных глазах Винса! Баз поднял руки ладонями вверх — молчаливый знак капитуляции.
Он лег на спину и подставил себя солнцу. Чтобы не вытворял Винс, с ним все о'кей. Баз вспомнил последние месяцы, болезненные, лихорадочные. Когда его вышвырнули из всех казино, он чувствовал себя издыхающей крысой на дне глубокой шахты — ни света, ни воздуха. Винс спас его. Поэтому он имеет право вести себя как заблагорассудится. Даже как загнанное в угол, затравленное, но смертоносно ядовитое животное.
Налицо еще один побочный эффект МегаМАО: беспричинный страх. Белой склерой залеплено все вокруг радужки. Угрожающая складка губ. Оскаленные зубы... Состояние «беги-или-дерись!». С учетом характера Винса — постоянное «дерись!».
Баз погрузился в полудрему, когда прошлое по капле просачивается в настоящее. Винс всегда был его другом. Он имел право задать Базу маленькую трепку — после всего! Баз ему очень обязан. И не только ему. Еще больше он обязан Эйлин.
Эйлин уладила все его неприятности. Только благодаря ей он мог свободно существовать в обществе. Весь этот год казался фантасмагорией — как Ле-Рефьюж, оазис подавляющих излишеств, в котором все реальное — жена, сын, карьера, даже инстинкт самосохранения — казалось миражем, призраком из прошлого. В этом искаженном мире правдой было одно: Винс спас его.
Баз вдруг заплакал, слезы катились по его щекам.
— Эй, — позвал Винс. — Прости, что нарычал. Ты же меня знаешь.
— Я не из-за тебя. Эйлин... Я сломал ей жизнь, Винс. Уничтожил ее.
— Чепуха. Все бабы хотят, чтобы мы чувствовали себя из-за них виноватыми.
— Я действительно виноват. Ты... Я никогда не говорил тебе...
— Избавь меня от этих сопливых откровений, парень. Все то же самое. Еще одна кошелка добилась, чтобы отличный парень из-за нее чувствовал себя плохим парнем. Забудь про нее.
— Ты не... Ты знаешь, у нее есть своя работа, которую она из-за меня...
— У них одна работа — вести дом. Ради этого они живут на земле. Ради этого мы позволяем им жить. О черт, и этого они не делают!
— Я завидую тебе, Винс.
— Не завидуй. Будь мужчиной, Баз. — Он так сильно шлепнул его по плечу, что Баз скривился. Винс снова откинулся на спину. Баз смотрел на него взглядом, в котором читались одновременно и благодарность, и ненависть. Вот лежит человек, подцепивший его на крючок «блэкджека» и разрушивший карьеру Эйлин. Человек, намертво связавший его судьбу с судьбой детоксикационных центров, замаскированных толкачей МегаМАО. Вот его дружок, вечно благодарный ему за зачатого Ленорой ребенка. Вот его смертельный враг, если каким-то образом всплывет его истинная роль в этом зачатии... Вот двое мужчин, думал Баз, греющихся на солнышке, чьи судьбы так тесно переплелись, что расплести их может только смерть.
Странно, что Винс, такой стойкий против алкоголя и никотина, сорвался на МегаМАО. Но новый наркотик значил для него все: власть над растущей армией наркоманов, которой он дарил силы и покой не на короткие десять минут, а на целые дни. Свободу от всех источников снабжения, кроме собственных. Управление всем процессом, от начала и до конца, до уличной продажи. А сейчас, в его венах, МегаМАО освобождал и душу...
В следующем году они возможно обзаведутся собственным сенатором от МегаМАО. Огромные корпоративные начинания требуют постоянного представительства в стране настоящей демократии!
— Господи, какая красная спина! — воскликнула женщина.
Баз поднял голову и увидел очаровательное лицо Леноры Риччи. Она была в купальнике без верха, но ее маленькие голые груди закрывал шестимесячный голый мальчик.
Винс повернул голову одновременно с ним.
— Иисус Христос! — завопил он. — Кто вас двоих сюда пустил?
— Я устала, и меня тошнит от манхэттенского снега. Я считаю, что Юджин имеет право провести Рождество на солнышке, как его старик.
Винс сел и протянул руки к малышу.
— Эй, толстяк Юджин, иди к папочке! Поцелуй папу, ты, маленький гангстер, ты!
Ленора улыбнулась обоим — и Базу, и Винсу. Ее присутствие разволновало База. Эта женщина держит в руках его жизнь. А он — ее жизнь. У него закружилась голова. Исчезли угрызения совести, сожаления об Эйлин, жалость к себе. Он смотрел, как Ленора медленно массировала свои груди. Баз с ужасом сообразил, что она заигрывает с ним в присутствии собственного мужа. Может, от нее требуют второго ребенка? В таком случае...
— Ю-юджин, — ворковал Винс. Он откинулся на спину и со звонким шлепком плюхнул малыша к себе на грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Кончай проповедь.
— Как давно ты глотаешь МегаМАО?
Винс перевернулся на живот, чтобы пресечь дальнейшие расспросы. Его почти обнаженное бронзовое тело лежало в полной расслабленности, лицо было немного приподнято на маленькой надувной подушке, черные короткие завитки волос поблескивали.
— Несколько месяцев. Слушай, Баз, не строй из себя заботливую мамашу. Давай без проповедей.
— Без проповедей. Без проповедей. — Голос База сонно угас. Он лег на спину, его нежная белая кожа быстро краснела на солнцепеке, которым в этом волшебном краю можно было наслаждаться до самого Рождества.
Прошло столько времени с тех пор, как он был настоящим врачом, что ему казалось: извилины его мозга заржавели от простоя. Итак: симптомы, поведение, проявления... Он прищурился, пытаясь проанализировать свои наблюдения за Винсом в последние несколько месяцев. Пример первый — теперешняя летаргия. Когда это суперактивный Винс согласился бы полдня пролежать на солнышке, сонный, умиротворенный? На зимнем солнце, не в обжигающей печи летнего.
Редкая возможность, подумал Баз, для творца МегаМАО наблюдать побочное действие собственного изобретения. Он осторожно покосился на Винса.
— Тебе удавалось какое-то время обходиться без таблеток?
— Несколько дней.
— Похмельный синдром ощущал?
— Баз, к черту.
— Я полагаю... — голос База звучал немного мстительно, — я полагаю, так как у тебя неограниченный источник этой дряни, ты не заметишь похмельный синдром, даже если он расквасит тебе нос.
— Ты заткнешься?
— Да я так... — Баз вздохнул и перекатился на живот. — Прошло уже много времени после того, как мы с Тони попробовали МегаМАО на себе. Но это невозможно забыть. Я спрашиваю себя...
— Ты заткнешься или мне выдернуть у тебя ногу и затолкать тебе в глотку?
В глазах Винса сверкала угроза. Он изогнулся в поясе и отклонился вбок, словно изготовившись к драке. Все его тело тряслось. Коротко подстриженные волосы вибрировали, как наэлектризованные.
— Еще одно слово, падаль! — Его голос упал от... страха? — Еще одно слово, и я сброшу тебя со скалы!..
Страх прополз между ними, как скорпион, размахивая хвостом. Этот горячечный жар в темных глазах Винса! Баз поднял руки ладонями вверх — молчаливый знак капитуляции.
Он лег на спину и подставил себя солнцу. Чтобы не вытворял Винс, с ним все о'кей. Баз вспомнил последние месяцы, болезненные, лихорадочные. Когда его вышвырнули из всех казино, он чувствовал себя издыхающей крысой на дне глубокой шахты — ни света, ни воздуха. Винс спас его. Поэтому он имеет право вести себя как заблагорассудится. Даже как загнанное в угол, затравленное, но смертоносно ядовитое животное.
Налицо еще один побочный эффект МегаМАО: беспричинный страх. Белой склерой залеплено все вокруг радужки. Угрожающая складка губ. Оскаленные зубы... Состояние «беги-или-дерись!». С учетом характера Винса — постоянное «дерись!».
Баз погрузился в полудрему, когда прошлое по капле просачивается в настоящее. Винс всегда был его другом. Он имел право задать Базу маленькую трепку — после всего! Баз ему очень обязан. И не только ему. Еще больше он обязан Эйлин.
Эйлин уладила все его неприятности. Только благодаря ей он мог свободно существовать в обществе. Весь этот год казался фантасмагорией — как Ле-Рефьюж, оазис подавляющих излишеств, в котором все реальное — жена, сын, карьера, даже инстинкт самосохранения — казалось миражем, призраком из прошлого. В этом искаженном мире правдой было одно: Винс спас его.
Баз вдруг заплакал, слезы катились по его щекам.
— Эй, — позвал Винс. — Прости, что нарычал. Ты же меня знаешь.
— Я не из-за тебя. Эйлин... Я сломал ей жизнь, Винс. Уничтожил ее.
— Чепуха. Все бабы хотят, чтобы мы чувствовали себя из-за них виноватыми.
— Я действительно виноват. Ты... Я никогда не говорил тебе...
— Избавь меня от этих сопливых откровений, парень. Все то же самое. Еще одна кошелка добилась, чтобы отличный парень из-за нее чувствовал себя плохим парнем. Забудь про нее.
— Ты не... Ты знаешь, у нее есть своя работа, которую она из-за меня...
— У них одна работа — вести дом. Ради этого они живут на земле. Ради этого мы позволяем им жить. О черт, и этого они не делают!
— Я завидую тебе, Винс.
— Не завидуй. Будь мужчиной, Баз. — Он так сильно шлепнул его по плечу, что Баз скривился. Винс снова откинулся на спину. Баз смотрел на него взглядом, в котором читались одновременно и благодарность, и ненависть. Вот лежит человек, подцепивший его на крючок «блэкджека» и разрушивший карьеру Эйлин. Человек, намертво связавший его судьбу с судьбой детоксикационных центров, замаскированных толкачей МегаМАО. Вот его дружок, вечно благодарный ему за зачатого Ленорой ребенка. Вот его смертельный враг, если каким-то образом всплывет его истинная роль в этом зачатии... Вот двое мужчин, думал Баз, греющихся на солнышке, чьи судьбы так тесно переплелись, что расплести их может только смерть.
Странно, что Винс, такой стойкий против алкоголя и никотина, сорвался на МегаМАО. Но новый наркотик значил для него все: власть над растущей армией наркоманов, которой он дарил силы и покой не на короткие десять минут, а на целые дни. Свободу от всех источников снабжения, кроме собственных. Управление всем процессом, от начала и до конца, до уличной продажи. А сейчас, в его венах, МегаМАО освобождал и душу...
В следующем году они возможно обзаведутся собственным сенатором от МегаМАО. Огромные корпоративные начинания требуют постоянного представительства в стране настоящей демократии!
— Господи, какая красная спина! — воскликнула женщина.
Баз поднял голову и увидел очаровательное лицо Леноры Риччи. Она была в купальнике без верха, но ее маленькие голые груди закрывал шестимесячный голый мальчик.
Винс повернул голову одновременно с ним.
— Иисус Христос! — завопил он. — Кто вас двоих сюда пустил?
— Я устала, и меня тошнит от манхэттенского снега. Я считаю, что Юджин имеет право провести Рождество на солнышке, как его старик.
Винс сел и протянул руки к малышу.
— Эй, толстяк Юджин, иди к папочке! Поцелуй папу, ты, маленький гангстер, ты!
Ленора улыбнулась обоим — и Базу, и Винсу. Ее присутствие разволновало База. Эта женщина держит в руках его жизнь. А он — ее жизнь. У него закружилась голова. Исчезли угрызения совести, сожаления об Эйлин, жалость к себе. Он смотрел, как Ленора медленно массировала свои груди. Баз с ужасом сообразил, что она заигрывает с ним в присутствии собственного мужа. Может, от нее требуют второго ребенка? В таком случае...
— Ю-юджин, — ворковал Винс. Он откинулся на спину и со звонким шлепком плюхнул малыша к себе на грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140