Итало не мог этого понять. Человек, обреченный на такой конец, никогда не может поверить, осознать, что каким-то образом из самого ценного достояния он превратился в досадную помеху.
Нет, решил Итало, Винс просто отреагировал на соприкосновение с официальным миром, со всеми ничтожными самоуверенными людишками, пытающимися использовать на всю катушку благоприобретенную власть над ним. Он подавлен еще и потому, что вынужден помалкивать, не срываясь на свои коронные фейерверки.
Их долго держали без всяких объяснений, как принято в приемной гражданской справедливости. Небрежное отношение мелких чиновников к таким важным персонам делало их значительней в собственных глазах. Наконец, когда в прокуратуре не смогли изобрести больше никакого предлога, чтобы задержать Винса еще на какое-то время, Итало позвонил, чтобы прислали его старенький «бьюик». Сейчас он повезет любимого племянника к себе на Доминик-стрит, угостит кофе «капуччино» с кантуччи, одновременно обдумывая план его ликвидации. Другого пути нет. Итало, обреченный с недосягаемых высот решать вопросы жизни и смерти, должен составить контракт на ликвидацию Винса. И люди думают, что он находит вкус в таких вещах! Это грязная работа, но кто-то ведь должен брать ее на себя.
Один из адвокатов Итало проводил двоих Риччи к боковому выходу из храма правосудия.
— Оставь нас вдвоем, — скомандовал Итало. «Бьиюк» еще не подъехал, как и автомобиль адвоката.
— Но, дон Итало...
— Оставь нас.
Адвокат почтительно поклонился и попятился назад, в здание. Как только он убрался, откуда-то выскочили два репортера. Целая шайка поджидала их на Хоган-Плэйс. Итало быстро втянул Винса внутрь.
— Ублюдки. Паразиты. Посмотри на них. А где копы, когда человеку нужна защита?
За спинами толкающихся, напирающих репортеров Итало разглядел белый маленький «пежо», номинально принадлежащий Керри, а за ним — свой старый «бьюик».
— Avanti, — Итало растолкал шайку репортеров, телевизионщиков и фотографов, со вспышками их аппаратов. Кивком головы подозвал полисмена в форме.
— Знаешь, кто я такой? — высокомерно поинтересовался Итало.
Бледный пожилой коп отвел глаза и попытался улизнуть, но Итало пригвоздил его к месту мрачным, пылающим взглядом.
— Ты знаешь, кто я такой. Расчисть мне дорогу к машине. Быстро!
— Но...
— Это твой долг, — отрезал Итало.
Нахмурившись, полицейский начал работать руками, как Моисей на Красном море. Он ухитрился освободить проход к машине.
Винс последовал за дядей. Обе машины со включенным мотором поджидали их через дорогу. Репортеры толкались, стараясь щелкнуть обоих Риччи, выходящих наружу.
Подъехал микроавтобус Си-би-эс. К толпе присоединилась еще одна гнусная шайка. Снова засверкали вспышки. День был хмурый. Низко нависшие тучи пропускали мрачный, не отбрасывающий теней свет. Операторы выталкивали вперед осветителей. Полдюжины полицейских высыпало на тротуар, пытаясь навести порядок.
Позже всякий, кто видел эту сцену по телевизору, должен был признать, что Итало Риччи, при всем своем хрупком сложении и медленной походке, направляясь к «бьюику», был как великан среди пигмеев. Его движения были непринужденными, даже неторопливыми, словно он уже ступал в траурном шествии за гробом любимого нипоти Винса.
Задняя дверца «бьюика» распахнулась. Коренастый мужчина в берете поднял «ингрэм» без глушителя, и поросячье рыльце выплюнуло очередь прямо в грудь Чио Итало.
Падая, Итало открыл грудь Винса, и нападающий крест-накрест рассек ее двумя очередями. Те, кто видел это в записи, обратили внимание, насколько спокойно, почти медленно он работал. Они подметили также, что стрелок старался не зацепить никого из телевизионщиков, и газетчиков, и копов. Он был немедленно идентифицирован — казалось, он даже стремится к этому, — и стал объектом трехнедельной охоты, которая так и не увенчалась успехом.
— Эй, Винс! — сказал он, прежде чем захлопнулась дверца «бьюика» и тяжелая машина набрала скорость. На таком близком расстоянии каждое произнесенное им слово попало в микрофоны. — Ничего личного, приятель. Это бизнес.
Но Винс Риччи прожил недостаточно долго, чтобы это услышать.
Глава 85
Они втроем стояли около отделения интенсивной терапии, три Риччи. Стефани, одетая наскоро, встретилась с Ленорой в похоронном бюро, где находилось тело Винса. Вдвоем они поехали в госпиталь, и там увидели Уинфилд, сидевшую на скамейке со свежим номером «Таймс». Часы в коридоре показывали четыре утра.
— Что они тебе сказали? — спросила Стефи.
— Состояние критическое.
— Это я слышала по TV час назад.
— Что значит критическое? — спросила Ленора.
— Может умереть в любую минуту, — буркнула Уинфилд.
— Или поправиться? — предположила Стефи.
Уинфилд пристально смотрела на Ленору. Она уже видела сегодня тело Винса. Хотя к нему еще не прикасались бальзамировщики, он выглядел ошеломляюще здоровым, полным жизни. Казалось, искорки, как всегда, потрескивают в его кудрявых волосах. Только закрытые глаза разрушали это впечатление. Винс больше никого не пронзит взглядом своих жгучих черных глаз. Уинфилд смотрела на его вдову и думала о том, какие сожаления ее сейчас терзают.
— Ленора, ты в порядке?
Пауза, но не очень долгая, потому что сицилийские паузы не затягиваются. Ленора подняла на нее глаза.
— Почему я должна быть не в порядке? — довольно твердо произнесла она.
Никто не ответил. Уинфилд отложила свою газету, и все три женщины погрузились в свои мысли. Из палаты Итало вышли врач и молоденький интерн.
— Доктор? — позвала Стефи.
Старший пошел дальше, не оглянувшись и не замедлив шага. Остановился интерн.
— Да?
— Я племянница раненого, Стефания Риччи. Как у него дела?
Интерн казался моложе ее мальчишек. Он оглянулся, словно в поисках выхода из затруднительного положения. К этому его не подготовили.
— Он в крити...
— Это мы слышали, — отрезала Уинфилд. — У него есть шансы выжить?
— Невысокие. — Он поморщился. — Я бы не хотел пока высказываться. Пресса не...
— Журналисты снаружи, — перебила Стефи. — Мы — ближайшие родственники.
Юный интерн выглядел сильно перепуганным. Он неохотно промямлил:
— Н-не... — пауза, — не особенно хорошо, — выговорил он наконец. — Ему осталось несколько часов.
Женщины замолчали, и он поспешно спасся бегством. Стефи уселась с одной стороны от Уинфилд, Ленора с другой.
— Есть соображения, — начала Стефи, — кто?..
— Я спрашивала отца, — сказала Уинфилд. — Он считает, что контракт со Шмулкой подписали на старой родине.
Стефи повернулась к ней, но Уинфилд рассеянно уставилась на противоположную стену.
— Перестрелка в Корлеоне? Но...
— Папа сейчас наводит справки.
— А где он?
Уинфилд ответила не сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Нет, решил Итало, Винс просто отреагировал на соприкосновение с официальным миром, со всеми ничтожными самоуверенными людишками, пытающимися использовать на всю катушку благоприобретенную власть над ним. Он подавлен еще и потому, что вынужден помалкивать, не срываясь на свои коронные фейерверки.
Их долго держали без всяких объяснений, как принято в приемной гражданской справедливости. Небрежное отношение мелких чиновников к таким важным персонам делало их значительней в собственных глазах. Наконец, когда в прокуратуре не смогли изобрести больше никакого предлога, чтобы задержать Винса еще на какое-то время, Итало позвонил, чтобы прислали его старенький «бьюик». Сейчас он повезет любимого племянника к себе на Доминик-стрит, угостит кофе «капуччино» с кантуччи, одновременно обдумывая план его ликвидации. Другого пути нет. Итало, обреченный с недосягаемых высот решать вопросы жизни и смерти, должен составить контракт на ликвидацию Винса. И люди думают, что он находит вкус в таких вещах! Это грязная работа, но кто-то ведь должен брать ее на себя.
Один из адвокатов Итало проводил двоих Риччи к боковому выходу из храма правосудия.
— Оставь нас вдвоем, — скомандовал Итало. «Бьиюк» еще не подъехал, как и автомобиль адвоката.
— Но, дон Итало...
— Оставь нас.
Адвокат почтительно поклонился и попятился назад, в здание. Как только он убрался, откуда-то выскочили два репортера. Целая шайка поджидала их на Хоган-Плэйс. Итало быстро втянул Винса внутрь.
— Ублюдки. Паразиты. Посмотри на них. А где копы, когда человеку нужна защита?
За спинами толкающихся, напирающих репортеров Итало разглядел белый маленький «пежо», номинально принадлежащий Керри, а за ним — свой старый «бьюик».
— Avanti, — Итало растолкал шайку репортеров, телевизионщиков и фотографов, со вспышками их аппаратов. Кивком головы подозвал полисмена в форме.
— Знаешь, кто я такой? — высокомерно поинтересовался Итало.
Бледный пожилой коп отвел глаза и попытался улизнуть, но Итало пригвоздил его к месту мрачным, пылающим взглядом.
— Ты знаешь, кто я такой. Расчисть мне дорогу к машине. Быстро!
— Но...
— Это твой долг, — отрезал Итало.
Нахмурившись, полицейский начал работать руками, как Моисей на Красном море. Он ухитрился освободить проход к машине.
Винс последовал за дядей. Обе машины со включенным мотором поджидали их через дорогу. Репортеры толкались, стараясь щелкнуть обоих Риччи, выходящих наружу.
Подъехал микроавтобус Си-би-эс. К толпе присоединилась еще одна гнусная шайка. Снова засверкали вспышки. День был хмурый. Низко нависшие тучи пропускали мрачный, не отбрасывающий теней свет. Операторы выталкивали вперед осветителей. Полдюжины полицейских высыпало на тротуар, пытаясь навести порядок.
Позже всякий, кто видел эту сцену по телевизору, должен был признать, что Итало Риччи, при всем своем хрупком сложении и медленной походке, направляясь к «бьюику», был как великан среди пигмеев. Его движения были непринужденными, даже неторопливыми, словно он уже ступал в траурном шествии за гробом любимого нипоти Винса.
Задняя дверца «бьюика» распахнулась. Коренастый мужчина в берете поднял «ингрэм» без глушителя, и поросячье рыльце выплюнуло очередь прямо в грудь Чио Итало.
Падая, Итало открыл грудь Винса, и нападающий крест-накрест рассек ее двумя очередями. Те, кто видел это в записи, обратили внимание, насколько спокойно, почти медленно он работал. Они подметили также, что стрелок старался не зацепить никого из телевизионщиков, и газетчиков, и копов. Он был немедленно идентифицирован — казалось, он даже стремится к этому, — и стал объектом трехнедельной охоты, которая так и не увенчалась успехом.
— Эй, Винс! — сказал он, прежде чем захлопнулась дверца «бьюика» и тяжелая машина набрала скорость. На таком близком расстоянии каждое произнесенное им слово попало в микрофоны. — Ничего личного, приятель. Это бизнес.
Но Винс Риччи прожил недостаточно долго, чтобы это услышать.
Глава 85
Они втроем стояли около отделения интенсивной терапии, три Риччи. Стефани, одетая наскоро, встретилась с Ленорой в похоронном бюро, где находилось тело Винса. Вдвоем они поехали в госпиталь, и там увидели Уинфилд, сидевшую на скамейке со свежим номером «Таймс». Часы в коридоре показывали четыре утра.
— Что они тебе сказали? — спросила Стефи.
— Состояние критическое.
— Это я слышала по TV час назад.
— Что значит критическое? — спросила Ленора.
— Может умереть в любую минуту, — буркнула Уинфилд.
— Или поправиться? — предположила Стефи.
Уинфилд пристально смотрела на Ленору. Она уже видела сегодня тело Винса. Хотя к нему еще не прикасались бальзамировщики, он выглядел ошеломляюще здоровым, полным жизни. Казалось, искорки, как всегда, потрескивают в его кудрявых волосах. Только закрытые глаза разрушали это впечатление. Винс больше никого не пронзит взглядом своих жгучих черных глаз. Уинфилд смотрела на его вдову и думала о том, какие сожаления ее сейчас терзают.
— Ленора, ты в порядке?
Пауза, но не очень долгая, потому что сицилийские паузы не затягиваются. Ленора подняла на нее глаза.
— Почему я должна быть не в порядке? — довольно твердо произнесла она.
Никто не ответил. Уинфилд отложила свою газету, и все три женщины погрузились в свои мысли. Из палаты Итало вышли врач и молоденький интерн.
— Доктор? — позвала Стефи.
Старший пошел дальше, не оглянувшись и не замедлив шага. Остановился интерн.
— Да?
— Я племянница раненого, Стефания Риччи. Как у него дела?
Интерн казался моложе ее мальчишек. Он оглянулся, словно в поисках выхода из затруднительного положения. К этому его не подготовили.
— Он в крити...
— Это мы слышали, — отрезала Уинфилд. — У него есть шансы выжить?
— Невысокие. — Он поморщился. — Я бы не хотел пока высказываться. Пресса не...
— Журналисты снаружи, — перебила Стефи. — Мы — ближайшие родственники.
Юный интерн выглядел сильно перепуганным. Он неохотно промямлил:
— Н-не... — пауза, — не особенно хорошо, — выговорил он наконец. — Ему осталось несколько часов.
Женщины замолчали, и он поспешно спасся бегством. Стефи уселась с одной стороны от Уинфилд, Ленора с другой.
— Есть соображения, — начала Стефи, — кто?..
— Я спрашивала отца, — сказала Уинфилд. — Он считает, что контракт со Шмулкой подписали на старой родине.
Стефи повернулась к ней, но Уинфилд рассеянно уставилась на противоположную стену.
— Перестрелка в Корлеоне? Но...
— Папа сейчас наводит справки.
— А где он?
Уинфилд ответила не сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140