И в придачу повесить себе на шею вендетту.
— Из-за Кохена?..
— Из-за агента, ясно? Они там ненавидят друг друга, но тронь любого — мигом смерзнутся в кулак! И никогда не отступят. Мы тоже. Что дальше?
— Что же нам делать с этим куроедом?
На этот раз улыбка Итало была искренней.
— Не ругай жидов, — пожурил он Кевина. — У них хорошие мозги, они на службе у ФБР, и довольно опасны. Кроме того, есть и другие...
— Тем заплачено.
— А Кохен взят за живое твоим смышленым братцем публично опозорен. Он чует что-то не то и ищет это! Вполне естественно.
— Так какой твой вердикт, Чио, большой палец вверх или вниз?
— Потерпи. Когда-нибудь потом, когда Чарли подставится посильней, чем в Нью-Джерси или с «Лютьеном», и обе части семьи должны будут объединиться для взаимной защиты. Независимо от желаний его англосаксонского сиятельства, — с горечью добавил старик.
— Значит, мы отпускаем Кохена?
— Мы даем им время обо всем забыть. — Итало откинулся на спинку кресла и уставился на потолок. — Много времени. А потом — прихлопнем. У меня есть на примете подходящий человек. — Он хмыкнул. — Старый друг. В прошлом большой мастер. Ему бы следовало открыть колледж, этому человеку. Он профессор в своем деле.
Кевин ядовито усмехнулся.
— И разбирается в газовых духовках?
Мелькнувший в глазах Итало огонь был приглушен достаточно, чтобы не обжигать. Секундное недоброжелательное мерцание, и только.
— Я тебя не слышал. Тот, кто это повторит, вымоет рот щелоком.
Кевин откинулся на спинку кресла. Чио Итало ответил ему — своим поведением. Для человека, который со временем займет кресло Эль Профессоре, это чрезвычайно важно.
Глава 33
Повсюду в окрестностях Лонг-Айлендской бухты март — очень ветреный и коварный месяц, метели перемежаются мелким дождем. Не было исключением и это воскресное утро. Стефи и Чарли смотрели на огонь в камине, задыхающийся под холодным, сырым сквозняком.
В халате, поджав под себя босые ноги, Стефи прямо из горлышка допила остатки «Стрега».
— Последняя капелька.
Она встала и потянулась, напрягая грудь, изогнув очень узкую талию и немного выпятив совершенные по форме ягодицы. Полы халата немного разошлись. Чарли сглотнул слюну.
Сегодня он должен был ночевать в новой квартире Гарнет, но только чтобы помочь ей освоиться. Доктора строго-настрого запретили ей интимную жизнь. Когда-нибудь можно будет вспомнить снова, что они мужчина и женщина. После нескольких месяцев воздержания Чарли был в неважной форме.
— Чарли, — предостерегающим тоном произнесла Стефи. — Чарли, мне знаком этот взгляд.
Он зарычал и встал на четвереньки, как собака. Стефи шагнула в сторону, и он свалился на бок у ее ног, покусывая розовые пальцы. Потом, взглянув наверх, произнес:
— Ах, мисс Риччи, вы, оказывается, натуральная брюнетка.
— Я пользуюсь той же краской, что и мистер Рейган. Мы с ним оба натуральны во всем.
— Никогда не видел, какая у Рейгана муфточка, и... — Он не договорил, просительно подняв на нее глаза. — Поверишь ли, я помню тебя подростком, когда у тебя еще даже попки никакой не было.
— И тебя это останавливало? — Она повернулась и вышла на кухню.
Чарли слышал, как она наполняет кофеварку. Он с безутешным видом поковырял кочергой в камине. Огонь отблагодарил его клубом дыма, угодившим прямо в лицо. Снова отчаянно завыл ветер.
Чарли закашлялся и снова шлепнулся на задницу. Вот и все, что ему досталось, пригоршня пепла в зубы. Снова вершителем его судьбы оказался Чио Итало. Парень из ФБР по фамилии Кохен идет по его следу. Единственная хорошая новость за долгое время — выздоровление Гарнет, но и тут он чувствовал какие-то подозрительные перемены. Жизнь в ее собственной новой квартире он считал большим продвижением вперед для себя. Но Гарнет вела себя слишком спокойно и ровно. Привыкший к ежедневному подбадриванию, Чарли чувствовал смутное разочарование. Он отдавал Гарнет все свое время, отчего же она?..
Все эти огорчения, накапливаясь, убивали в нем всякое желание действовать, даже заниматься распределением субсидий «Ричланд». И самым безжалостным образом выпустил из него воздух несчастный случай с девушкой по фамилии Лануччи. Он не мог простить себе, что оставил Кевина в Сент-Мэрисе одного. И не важно, что он принимал его за Керри. Мэри Энн распята на его, Чарли, собственной двери. Его вина настолько велика, что он даже не решился рассказать об этом Гарнет. Если она когда-нибудь узнает...
Мэри Энн стала для него символом. Девушка, которой он ни разу в жизни не видел, погибла первой на пути, который он наметил для себя. На дороге, которая должна была отделить его от преступного прошлого семьи.
Чертовы близнецы! Он никогда не видел Мэри Энн Лануччи и представлял ее себе только по описанию Кевина. Длинные черные волосы и изящно очерченное лицо часто являлись ему, особенно в бессонные ночи, когда он часами смотрел в потолок, или при взгляде на молодых темноволосых итальянок. Обменявшись ролями, близнецы безжалостно надругались над тщательно проводимой Итало демаркационной линией между ночной жизнью Риччи и тем, что делал для него Чарли. К тому же Чарли подозревал, что близнецы его сыновья.
Он часто пытался выжать из Стефи имя отца мальчишек. Сейчас он почувствовал желание узнать правду гораздо более сильное, чем простое любопытство.
— Стеф, ты должна наконец сказать мне.
Она вернулась из кухни.
— Что именно?
— Кто отец мальчиков. У меня серьезные проблемы, Стеф. Ты...
— Что за проблемы? — перебила Стефи. Она несла большой кофейник и поднос с маленькими полумесяцами кантуччи — посыпанными миндалем и анисом сладкими коржиками, которые они оба с детства обожали. — У Чарли Ричардса проблемы? — продолжала она, словно пропустив мимо ушей вопрос. — У Эль Профессоре, ни разу не переходившего дорогу на красный свет? Обновляющего модель лимузина каждый год пятнадцатого апреля? Такого выстиранного, отглаженного и дезодорированного, что, если кто-то на улице крикнет: «Эй, грязный итальяшка!», наш Чарли оглянется и спросит: «Где?» У этого Чарли Ричардса проблемы?..
Он попробовал жалобной гримасой утихомирить Стефи, но она только напустилась на него с новой силой:
— Ты не о том Чарли Ричардсе, что имел лучших fica на протяжении четверти века? Лучшие пальчики, чтобы покусать, лучшие сиськи, чтобы приласкать? Лучшие попки, чтобы зарыться в них лицом? Ты про этого Чарли Ричардса?
— Stai calma, fica. — Чарли едва удерживался от смеха.
— Ты про того Чарли Ричардса, который неспособен сохранить верность своей подружке паршивые полгода? Как это понимать, Чарли? Если Гарнет не настолько выздоровела, чтобы позволить тебе залезть на нее, ты начинаешь заглядывать мне под юбку? Ты, тот самый Чарли Ричардс, с проблемами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Из-за Кохена?..
— Из-за агента, ясно? Они там ненавидят друг друга, но тронь любого — мигом смерзнутся в кулак! И никогда не отступят. Мы тоже. Что дальше?
— Что же нам делать с этим куроедом?
На этот раз улыбка Итало была искренней.
— Не ругай жидов, — пожурил он Кевина. — У них хорошие мозги, они на службе у ФБР, и довольно опасны. Кроме того, есть и другие...
— Тем заплачено.
— А Кохен взят за живое твоим смышленым братцем публично опозорен. Он чует что-то не то и ищет это! Вполне естественно.
— Так какой твой вердикт, Чио, большой палец вверх или вниз?
— Потерпи. Когда-нибудь потом, когда Чарли подставится посильней, чем в Нью-Джерси или с «Лютьеном», и обе части семьи должны будут объединиться для взаимной защиты. Независимо от желаний его англосаксонского сиятельства, — с горечью добавил старик.
— Значит, мы отпускаем Кохена?
— Мы даем им время обо всем забыть. — Итало откинулся на спинку кресла и уставился на потолок. — Много времени. А потом — прихлопнем. У меня есть на примете подходящий человек. — Он хмыкнул. — Старый друг. В прошлом большой мастер. Ему бы следовало открыть колледж, этому человеку. Он профессор в своем деле.
Кевин ядовито усмехнулся.
— И разбирается в газовых духовках?
Мелькнувший в глазах Итало огонь был приглушен достаточно, чтобы не обжигать. Секундное недоброжелательное мерцание, и только.
— Я тебя не слышал. Тот, кто это повторит, вымоет рот щелоком.
Кевин откинулся на спинку кресла. Чио Итало ответил ему — своим поведением. Для человека, который со временем займет кресло Эль Профессоре, это чрезвычайно важно.
Глава 33
Повсюду в окрестностях Лонг-Айлендской бухты март — очень ветреный и коварный месяц, метели перемежаются мелким дождем. Не было исключением и это воскресное утро. Стефи и Чарли смотрели на огонь в камине, задыхающийся под холодным, сырым сквозняком.
В халате, поджав под себя босые ноги, Стефи прямо из горлышка допила остатки «Стрега».
— Последняя капелька.
Она встала и потянулась, напрягая грудь, изогнув очень узкую талию и немного выпятив совершенные по форме ягодицы. Полы халата немного разошлись. Чарли сглотнул слюну.
Сегодня он должен был ночевать в новой квартире Гарнет, но только чтобы помочь ей освоиться. Доктора строго-настрого запретили ей интимную жизнь. Когда-нибудь можно будет вспомнить снова, что они мужчина и женщина. После нескольких месяцев воздержания Чарли был в неважной форме.
— Чарли, — предостерегающим тоном произнесла Стефи. — Чарли, мне знаком этот взгляд.
Он зарычал и встал на четвереньки, как собака. Стефи шагнула в сторону, и он свалился на бок у ее ног, покусывая розовые пальцы. Потом, взглянув наверх, произнес:
— Ах, мисс Риччи, вы, оказывается, натуральная брюнетка.
— Я пользуюсь той же краской, что и мистер Рейган. Мы с ним оба натуральны во всем.
— Никогда не видел, какая у Рейгана муфточка, и... — Он не договорил, просительно подняв на нее глаза. — Поверишь ли, я помню тебя подростком, когда у тебя еще даже попки никакой не было.
— И тебя это останавливало? — Она повернулась и вышла на кухню.
Чарли слышал, как она наполняет кофеварку. Он с безутешным видом поковырял кочергой в камине. Огонь отблагодарил его клубом дыма, угодившим прямо в лицо. Снова отчаянно завыл ветер.
Чарли закашлялся и снова шлепнулся на задницу. Вот и все, что ему досталось, пригоршня пепла в зубы. Снова вершителем его судьбы оказался Чио Итало. Парень из ФБР по фамилии Кохен идет по его следу. Единственная хорошая новость за долгое время — выздоровление Гарнет, но и тут он чувствовал какие-то подозрительные перемены. Жизнь в ее собственной новой квартире он считал большим продвижением вперед для себя. Но Гарнет вела себя слишком спокойно и ровно. Привыкший к ежедневному подбадриванию, Чарли чувствовал смутное разочарование. Он отдавал Гарнет все свое время, отчего же она?..
Все эти огорчения, накапливаясь, убивали в нем всякое желание действовать, даже заниматься распределением субсидий «Ричланд». И самым безжалостным образом выпустил из него воздух несчастный случай с девушкой по фамилии Лануччи. Он не мог простить себе, что оставил Кевина в Сент-Мэрисе одного. И не важно, что он принимал его за Керри. Мэри Энн распята на его, Чарли, собственной двери. Его вина настолько велика, что он даже не решился рассказать об этом Гарнет. Если она когда-нибудь узнает...
Мэри Энн стала для него символом. Девушка, которой он ни разу в жизни не видел, погибла первой на пути, который он наметил для себя. На дороге, которая должна была отделить его от преступного прошлого семьи.
Чертовы близнецы! Он никогда не видел Мэри Энн Лануччи и представлял ее себе только по описанию Кевина. Длинные черные волосы и изящно очерченное лицо часто являлись ему, особенно в бессонные ночи, когда он часами смотрел в потолок, или при взгляде на молодых темноволосых итальянок. Обменявшись ролями, близнецы безжалостно надругались над тщательно проводимой Итало демаркационной линией между ночной жизнью Риччи и тем, что делал для него Чарли. К тому же Чарли подозревал, что близнецы его сыновья.
Он часто пытался выжать из Стефи имя отца мальчишек. Сейчас он почувствовал желание узнать правду гораздо более сильное, чем простое любопытство.
— Стеф, ты должна наконец сказать мне.
Она вернулась из кухни.
— Что именно?
— Кто отец мальчиков. У меня серьезные проблемы, Стеф. Ты...
— Что за проблемы? — перебила Стефи. Она несла большой кофейник и поднос с маленькими полумесяцами кантуччи — посыпанными миндалем и анисом сладкими коржиками, которые они оба с детства обожали. — У Чарли Ричардса проблемы? — продолжала она, словно пропустив мимо ушей вопрос. — У Эль Профессоре, ни разу не переходившего дорогу на красный свет? Обновляющего модель лимузина каждый год пятнадцатого апреля? Такого выстиранного, отглаженного и дезодорированного, что, если кто-то на улице крикнет: «Эй, грязный итальяшка!», наш Чарли оглянется и спросит: «Где?» У этого Чарли Ричардса проблемы?..
Он попробовал жалобной гримасой утихомирить Стефи, но она только напустилась на него с новой силой:
— Ты не о том Чарли Ричардсе, что имел лучших fica на протяжении четверти века? Лучшие пальчики, чтобы покусать, лучшие сиськи, чтобы приласкать? Лучшие попки, чтобы зарыться в них лицом? Ты про этого Чарли Ричардса?
— Stai calma, fica. — Чарли едва удерживался от смеха.
— Ты про того Чарли Ричардса, который неспособен сохранить верность своей подружке паршивые полгода? Как это понимать, Чарли? Если Гарнет не настолько выздоровела, чтобы позволить тебе залезть на нее, ты начинаешь заглядывать мне под юбку? Ты, тот самый Чарли Ричардс, с проблемами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140