— И все же не похоже на «убийство-самоубийство»? — спросил я.
— Ну, не совсем, мистер Лукас. Не могу сказать до тех пор, пока я не провел полное расследование, не изучил отчет коронера, не увидел результаты работы экспертов-криминалистов. Я имею в виду — не стоит спешить с выводами, когда богатых граждан находят убитыми. Другим богатым гражданам такая поспешность может не понравится.
— Но ведь нынешний год — не год выборов, не так ли? — спросил я.
Шериф ухмыльнулся.
— Ну уж нет! То был прошлый год. А выиграл я красиво, если можно так выразиться. С огромным перевесом. Получил, так сказать, мандат доверия от избирателей. Вот и блюду, как люди рассчитывают, «Закон и порядок». Справляюсь пока.
— Дай-то бог, — сказал я.
— Вам от нас сегодня еще что-нибудь понадобится? — спросил Дейн.
Шериф немного подумал над этим вопросом.
— Да нет. Не думаю. Я бы хотел, чтобы вы пришли завтра — или, впрочем, в какой-нибудь последующий день — и дали официальные показания… К тому времени и у меня, может быть, появятся к вам дополнительные вопросы.
Он помолчал, и его умные карие глазки коротко вспыхнули, глядя на нас.
— А вы к тому времени обдумайте, про что вы мне сегодня забыли рассказать.
— Увидимся, шериф, — сказал Дейн.
— И еще только одно, — сказал шериф. — Кто-нибудь из вас знает, кто в Вашингтоне расследует дело об убийстве девушки Эймс и ее любовника?
— Вы про отдел убийств? — сказал я.
— Ну да.
— Парень по имени Синкфилд, — сказал я. — Девид Синкфилд. Он лейтенант.
— А любовник девушки Эймс был негр, да?
— Мать белая, отец черный, — ответил я.
— Думаете, лейтенанту Синкфилду будет интересно, если я ему позвоню и расскажу, что мы тут обнаружим?
— Думаю, что вы заслужите его вечную признательность, — сказал я.
Поездка обратно в Вашингтон с Дейном за рулем была не хуже и не лучше, чем поездка туда. По пути мы почти не разговаривали. Но в этот раз я готов был едва ли не приветствовать его гнилую манеру вождения. Ведь благодаря ней я хоть в какой-то степени мог отвлечься, не видеть постоянно перед собой чуть удивленное выражение, застывшее на мертвом лице Луизы Эймс.
Я бросил взгляд на Артура Дейна. Сейчас он походил на банкира больше, чем когда-либо прежде. Весь он, сидя за рулем, как-то опал и расплылся,
расстегнул пуговицы пиджака, и его живот свободно вываливался из него. Правую руку он свободно забросил куда-то за сиденье. Кадиллак на скорости 105 км/ч он вел двумя пальцами левой руки. Я знал, что лопни сейчас шина, Дейн ударит по своим мощным тормозам и крутанет не туда свой гидроусиленный руль, после чего нас подбросит и раз семь перевернет, а если кто-то в результате и останется жив, то он не сможет выбраться из машины, поскольку двери заклинит, а электрические стеклоподъемники не будут работать.
— Вам доводилось когда-нибудь убивать? — спросил я.
Он посмотрел на меня. Опять он слишком надолго отвел свой взгляд от дороги.
— Что вы имеете в виду под «убивать»?
— Машиной, в процессе вождения, — пояснил я.
— У меня никогда не было даже аварии, — сказал он.
— В это трудно поверить.
— Вам не нравится, как я еду?
— По-моему, отвратительно.
Некоторое время Дейн ничего не отвечал. Я было подумал, что он сейчас надуется. Он положил на руль обе руки.
— Я не учился вождению до 25 лет. Большинство людей обучаются этому раньше.
— А почему так поздно?
— Потому, — произнес он размеренным тоном, — что я не мог позволить себе иметь машину вплоть до того, как мне исполнилось 25.
— Зато теперь вы за рулем «Кадиллака», — сказал я.
— Маленького, — сказал он.
— Не возражаете, если я задам вам личный вопрос? Френк Сайз любит, когда я задаю личные вопросы.
— Мне, видит бог, совершенно плевать на то, что там любит Френк Сайз. Однако спрашивайте. Я, правда, не гарантирую, что стану отвечать.
— Сколько вы взяли с Эймс за услуги по расследованию ее дела?
Некоторое время Дейн молчал. Но все же ответил:
— Что ж, я вам скажу. Я взялся за это по плоской ежемесячной ставке. За месяц двадцать тысяч вперед — как аванс.
— Всего — что-то около 40 тысяч долларов, так?
— Так.
— Вы думаете, для миссис Эймс это окупилось?
Он снова посмотрел на меня долгим взглядом. Я смотрел на дорогу, готовый в любую минуту схватить руль.
— Окупится, — сказал он. — К тому времени, когда я закончу.
— Так вы вроде бы уже завершили?
Он покачал головой.
— Я передумал.
— Почему?
— Две причины: первая — я хочу-таки выяснить, что ж такого страшного таится в прошлом сенатора.
— И какова вторая причина?
— Другая причина в том, что я не люблю возвращать деньги, а мне было уплачено до конца месяца.
Мы въехали в Вашингтон по Нью-Йорк Авеню, и я попросил Дейна высадить меня на Седьмой улице. Было около шести вечера. На углу Седьмой и Нью-Йоркской есть винный магазин, я зашел туда и купил пинту Скотча — на этот раз «Блек энд Уайт». Спрятав бутылку в боковой карман, я поймал такси и объяснил шоферу, что мне нужно в Вашингтонский Больничный Центр на Ирвинг Стрит.
В больничной регистратуре мне выдали небольшую карту, и по ней я без большого труда смог отыскать Отделение Ф-1. Вход, однако, преграждала запертая двойная дверь. В двери было проделано окошко из толстого стекла, покрытого с обеих сторон стальной сеткой. Через стекло и сетку виднелась длинная комната. Там были несколько человек, кто в уличной одежде, кто — в халатах и пижамах. У двери был звонок, так что я позвонил.
После небольшой паузы появилась сестра, подошла к двери и чуть-чуть ее приоткрыла. Это была тонкая черная женщина в очках с золотой оправой. — Да, — сказала она.
— Я бы хотел видеть Глорию Пиплз, — сказал я.
— Кто вы?
— Я — ее адвокат. Меня зовут Декатур Лукас.
Она покачала головой.
— Я не знаю, — сказала она. — Миссис Пиплз чувствует себя не очень хорошо. Доктор сказал, что ей не следует принимать посетителей.
— У меня для нее есть кое-какие хорошие новости, — сказал я. — Может быть, это улучшит ее самочувствие.
Медсестра все еще колебалась.
— Но ведь уже неприемное время.
— Я не буду надолго задерживаться, и очень важно ее увидеть…
— Так вы ее адвокат, говорите?
— Совершенно верно.
— Ну хорошо, только если ненадолго.
Она открыла дверь, и я вошел. Тут же к медсестре подошел высокий светловолосый юноша лет 24, чье левое предплечье и большая часть руки были в гипсе. Он сказал:
— Я сейчас ухожу!
— Ты никуда не пойдешь, Фредди! — сказала сестра. — Ты сейчас же вернешься в свою комнату!
— Нет, — сказал он. — Я иду сейчас. Ко мне брат пришел!
— Ну, если ты сможешь пройти сквозь эту дверь — давай!
Юноша покачал головой.
— Нет, — сказал он вполне разумным тоном. — Дверь же закрыта. Ты должна открыть ее мне.
— Я тебе сказала: я не собираюсь открывать эту дверь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62