Среди них есть толковые ребята.
Даффи тяжело вздохнул. Посмотрел на дверной проем и впервые, как мне показалось, пожалел о том, что не может закрыть дверь.
— Вождь Акомоло ненавидит англичан. Не спрашивай, почему, это у него в крови. Они колонизаторы. Империалисты. Фулава клюнул на теорию крепкого кулака «Ренесслейра». Хотя и циник, он поверил, что в жизни все пойдет, как они и расписывают. Что же касается доктора Колого, то ЦРУ предложило ему крепкую основу для его предвыборной кампании, и имя ей — деньги. Таким представляется мне расклад сил.
Шартелль наклонился к столику.
— А теперь, Падрейк, поправь меня, если я где-нибудь ошибусь. Допустим, все обстоит так, как ты говоришь, и доктор Колого опирается на профсоюзы и молодых радикалов.
— Молодыми они считаются до сорока пяти лет.
— На кого тогда рассчитывает старина Альхейджи?
— За него мусульмане и эмиры. Ситуация там запутанная, но вожжи он держит крепко. По политическим убеждениям он правый, если только его можно назвать правым.
— Кто же правее его?
— Возможно, социал-демократы Западной Германии. Или здешние лейбористы. Но не намного.
— А вождь Акомоло?
— С ним социалисты и его племя, самое многочисленное в Альбертии, если не считать, что кое-кто из его соплеменников — мусульмане.
Шартелль кивнул.
— С этим мы разобрались. А далеко ли влево зашли профсоюзы, поддерживающие доктора Колого? Догоняют Китай?
— О боже, нет!
— Россию?
— Нет. Профсоюзные деятели и молодежь всего лишь левее остальных. В Альбертии тридцать один коммунист. Тридцать два, если считать миссис Прайс-Смит, переехавшую туда на старости лет. Но она англичанка, так что ее можно не учитывать. Там нет крайне левых и крайне правых. Если кто и левее центра, то на самую малость.
— Что ж, кое-что начинает проясняться, — Шартелль встал, прошелся по кабинету. — Черт побери, Пит, все складывается как нельзя лучше. Африка, племенные вожди, шейхи и агенты секретной службы, шастающие по тропическим лесам. Крушение остатков Империи. Дикие нравы и совсем рядом с Тимбукту! — он повернулся к нам. — Не удивительно, что ЦРУ влезло в это дело, и знаете, почему? Потому что их склоняют на всех углах за поддержку леваков, военных, правых экстремистов. Нет бы им вступиться за убежденных либералов, выражающих интересы народа. В докторе Колого они нашли прекрасного кандидата — достойного человека, как только что назвал его Пит. По убеждениям он не правый, не связан с армией, опирается на профсоюзы, и в случае его победы ЦРУ позаботится о том, чтобы все узнали, кто ему помогал. Если он проиграет, то и черт с ним. Они поставили на лучшего из кандидатов, но избиратели рассудили иначе. По крайней мере на этот раз никто не обвинит их в связях со зловещим военно-промышленным комплексом, если таковой в Альбертии имеется.
— Не совсем так, Клинт, — покачал головой Даффи. — Во многом ты прав, но не во всем. Выборы будут проводиться так же, как и в Англии, по округам. Если ни одна из партий не получит простого большинства, будет сформировано коалиционное правительство. Вероятность такого исхода весьма велика. Если это произойдет, вождь Акомоло и Фулава будут обхаживать доктора Колого, потому что не переносят друг друга. И вот тут последнее слово может оказаться за ЦРУ.
Я вполуха слушал дискуссию о будущем крупной африканской страны на ближайшие пятьдесят лет или около того. Возможно, такие же разговоры велись за закрытыми дверями все те годы, которые я провел в коридорах отелей или государственных учреждений, ожидая, пока кто-то выйдет к журналистам и солжет о происходящем внутри. И никто не знал наверняка, то ли там обсуждаются серьезные проблемы, то ли высокие договаривающиеся стороны зевали, ковыряли в носу или судачили о женщинах, пока пресс-секретарь печатал коммюнике.
Я думал о том, каким образом Даффи удалось узнать, что ЦРУ интересуется Альбертией. И, глядя на Даффи и Шартелля, представлял номер в отеле или кабинете где-то в Париже, Лондоне, Лагосе или Виргинии и двух неслышно беседующих мужчин. «И что ты думаешь насчет Альбертии? — вопрошал первый. — Не послать ли нам туда Джонсона? Хватит ему слоняться по коридорам». «Неплохая мысль, Стенли (или Билл, или Джон, или Рекс, или Брайн), — ответствовал второй. — Изложи все на бумаге, а я протолкну ее через руководство.»
Резкие нотки, появившиеся в голосе Даффи и Шартелля, вернули меня к реальности.
— Но я предлагаю тебе помочь, Клинт. Даунер сейчас там и может задержаться на пару месяцев, чтобы содействовать тебе и Питу.
— Даунер мне не нужен, потому что я знаю Даунера и работал с ним раньше. Вспомни, как ты, я и Даунер оказались в Льеже и хотели добраться до Аахена, а этот бестолковый…
— Можешь не продолжать. Я помню. Хорошо, Даунер отпадает. Скажи, кого бы хотел иметь под рукой?
Секретарь принесла стопку писем, положила их на кофейный столик и сунула Даффи ручку.
— Подпишите их. Прямо сейчас.
Даффи подписывал, продолжая говорить:
— Если хочешь, привезем кого-нибудь из Штатов. У меня есть пара приличных канадцев, для вождя они сойдут за американцев.
Шартелль молча шагнул по комнате. Заговорил он лишь после того, как секретарь собрала письма, вытащила ручку из нагрудного кармана пиджака Даффи и вышла из кабинета.
— Я знал одного человека, который обсуждал важные дела в присутствии секретаря. Однажды он пришел на работу, чтобы увидеть, как выносят мебель и снимают с двери табличку с его фамилией.
— Я же не сказал ничего такого, что могла бы понять.
— Ты просто не замолчал. Слово здесь, два — там, у кого-то из твоих красавиц хватит ума сложить их вместе — и ты оглянуться не успеешь, как перед тобой развернется земля. Что же касается помощи, я думаю, что мы со стариной Питом управимся сами. Он едет со мной?
— Да, на всю кампанию, — кивнул Даффи. — Разумеется, командовать парадом будешь ты, Клинт.
— О, я буду лишь думать, говорить и оценивать обстановку. А Пит может писать и разрешать организационные неувязки.
— Клерков вы подберете на месте.
— Когда нам отправляться?
Даффи взглянул на меня.
— Как насчет завтрашнего дня? Если вы дадите мне паспорта, визы в них проставят еще сегодня. Ты не возражаешь, Пит?
— Отнюдь. Я же проведу здесь целый день. Могу лететь и завтра.
Послушай, Пит, опыт, который ты приобретешь в этой кампании, обеспечен. Ты и так котируешься у нас очень высоко, а вернешься, — стремительно пойдешь в гору. И Даунер, и Тимз придерживаются того же мнения.
— По части посулов он мастак, не так ли, Пит? — ухмыльнулся Шартелль.
Даффи поднялся, подошел к моему креслу, положил руку мне на плечо.
— Он хороший парень, Клинт. У него врожденный талант. И богатое воображение. В его возрасте я уступал ему, а ведь я был один из лучших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Даффи тяжело вздохнул. Посмотрел на дверной проем и впервые, как мне показалось, пожалел о том, что не может закрыть дверь.
— Вождь Акомоло ненавидит англичан. Не спрашивай, почему, это у него в крови. Они колонизаторы. Империалисты. Фулава клюнул на теорию крепкого кулака «Ренесслейра». Хотя и циник, он поверил, что в жизни все пойдет, как они и расписывают. Что же касается доктора Колого, то ЦРУ предложило ему крепкую основу для его предвыборной кампании, и имя ей — деньги. Таким представляется мне расклад сил.
Шартелль наклонился к столику.
— А теперь, Падрейк, поправь меня, если я где-нибудь ошибусь. Допустим, все обстоит так, как ты говоришь, и доктор Колого опирается на профсоюзы и молодых радикалов.
— Молодыми они считаются до сорока пяти лет.
— На кого тогда рассчитывает старина Альхейджи?
— За него мусульмане и эмиры. Ситуация там запутанная, но вожжи он держит крепко. По политическим убеждениям он правый, если только его можно назвать правым.
— Кто же правее его?
— Возможно, социал-демократы Западной Германии. Или здешние лейбористы. Но не намного.
— А вождь Акомоло?
— С ним социалисты и его племя, самое многочисленное в Альбертии, если не считать, что кое-кто из его соплеменников — мусульмане.
Шартелль кивнул.
— С этим мы разобрались. А далеко ли влево зашли профсоюзы, поддерживающие доктора Колого? Догоняют Китай?
— О боже, нет!
— Россию?
— Нет. Профсоюзные деятели и молодежь всего лишь левее остальных. В Альбертии тридцать один коммунист. Тридцать два, если считать миссис Прайс-Смит, переехавшую туда на старости лет. Но она англичанка, так что ее можно не учитывать. Там нет крайне левых и крайне правых. Если кто и левее центра, то на самую малость.
— Что ж, кое-что начинает проясняться, — Шартелль встал, прошелся по кабинету. — Черт побери, Пит, все складывается как нельзя лучше. Африка, племенные вожди, шейхи и агенты секретной службы, шастающие по тропическим лесам. Крушение остатков Империи. Дикие нравы и совсем рядом с Тимбукту! — он повернулся к нам. — Не удивительно, что ЦРУ влезло в это дело, и знаете, почему? Потому что их склоняют на всех углах за поддержку леваков, военных, правых экстремистов. Нет бы им вступиться за убежденных либералов, выражающих интересы народа. В докторе Колого они нашли прекрасного кандидата — достойного человека, как только что назвал его Пит. По убеждениям он не правый, не связан с армией, опирается на профсоюзы, и в случае его победы ЦРУ позаботится о том, чтобы все узнали, кто ему помогал. Если он проиграет, то и черт с ним. Они поставили на лучшего из кандидатов, но избиратели рассудили иначе. По крайней мере на этот раз никто не обвинит их в связях со зловещим военно-промышленным комплексом, если таковой в Альбертии имеется.
— Не совсем так, Клинт, — покачал головой Даффи. — Во многом ты прав, но не во всем. Выборы будут проводиться так же, как и в Англии, по округам. Если ни одна из партий не получит простого большинства, будет сформировано коалиционное правительство. Вероятность такого исхода весьма велика. Если это произойдет, вождь Акомоло и Фулава будут обхаживать доктора Колого, потому что не переносят друг друга. И вот тут последнее слово может оказаться за ЦРУ.
Я вполуха слушал дискуссию о будущем крупной африканской страны на ближайшие пятьдесят лет или около того. Возможно, такие же разговоры велись за закрытыми дверями все те годы, которые я провел в коридорах отелей или государственных учреждений, ожидая, пока кто-то выйдет к журналистам и солжет о происходящем внутри. И никто не знал наверняка, то ли там обсуждаются серьезные проблемы, то ли высокие договаривающиеся стороны зевали, ковыряли в носу или судачили о женщинах, пока пресс-секретарь печатал коммюнике.
Я думал о том, каким образом Даффи удалось узнать, что ЦРУ интересуется Альбертией. И, глядя на Даффи и Шартелля, представлял номер в отеле или кабинете где-то в Париже, Лондоне, Лагосе или Виргинии и двух неслышно беседующих мужчин. «И что ты думаешь насчет Альбертии? — вопрошал первый. — Не послать ли нам туда Джонсона? Хватит ему слоняться по коридорам». «Неплохая мысль, Стенли (или Билл, или Джон, или Рекс, или Брайн), — ответствовал второй. — Изложи все на бумаге, а я протолкну ее через руководство.»
Резкие нотки, появившиеся в голосе Даффи и Шартелля, вернули меня к реальности.
— Но я предлагаю тебе помочь, Клинт. Даунер сейчас там и может задержаться на пару месяцев, чтобы содействовать тебе и Питу.
— Даунер мне не нужен, потому что я знаю Даунера и работал с ним раньше. Вспомни, как ты, я и Даунер оказались в Льеже и хотели добраться до Аахена, а этот бестолковый…
— Можешь не продолжать. Я помню. Хорошо, Даунер отпадает. Скажи, кого бы хотел иметь под рукой?
Секретарь принесла стопку писем, положила их на кофейный столик и сунула Даффи ручку.
— Подпишите их. Прямо сейчас.
Даффи подписывал, продолжая говорить:
— Если хочешь, привезем кого-нибудь из Штатов. У меня есть пара приличных канадцев, для вождя они сойдут за американцев.
Шартелль молча шагнул по комнате. Заговорил он лишь после того, как секретарь собрала письма, вытащила ручку из нагрудного кармана пиджака Даффи и вышла из кабинета.
— Я знал одного человека, который обсуждал важные дела в присутствии секретаря. Однажды он пришел на работу, чтобы увидеть, как выносят мебель и снимают с двери табличку с его фамилией.
— Я же не сказал ничего такого, что могла бы понять.
— Ты просто не замолчал. Слово здесь, два — там, у кого-то из твоих красавиц хватит ума сложить их вместе — и ты оглянуться не успеешь, как перед тобой развернется земля. Что же касается помощи, я думаю, что мы со стариной Питом управимся сами. Он едет со мной?
— Да, на всю кампанию, — кивнул Даффи. — Разумеется, командовать парадом будешь ты, Клинт.
— О, я буду лишь думать, говорить и оценивать обстановку. А Пит может писать и разрешать организационные неувязки.
— Клерков вы подберете на месте.
— Когда нам отправляться?
Даффи взглянул на меня.
— Как насчет завтрашнего дня? Если вы дадите мне паспорта, визы в них проставят еще сегодня. Ты не возражаешь, Пит?
— Отнюдь. Я же проведу здесь целый день. Могу лететь и завтра.
Послушай, Пит, опыт, который ты приобретешь в этой кампании, обеспечен. Ты и так котируешься у нас очень высоко, а вернешься, — стремительно пойдешь в гору. И Даунер, и Тимз придерживаются того же мнения.
— По части посулов он мастак, не так ли, Пит? — ухмыльнулся Шартелль.
Даффи поднялся, подошел к моему креслу, положил руку мне на плечо.
— Он хороший парень, Клинт. У него врожденный талант. И богатое воображение. В его возрасте я уступал ему, а ведь я был один из лучших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62