Да, да, она стояла рядом, близко, совсем близко и одета была, как тогда, когда они встретились, чтобы ехать на Острова, — узкая из серой фланели юбка, тонкая вязаная кофточка, пестрая косынка, повязанная на шее крест-накрест…
Потом все исчезло. Звягинцев снова отчетливо услышал шорох приближающихся шагов. Он вздрогнул, торопливо нащупал пистолет, сжал рукоятку.
«Пастухов? Немцы?!» — стучало у него в висках.
Звягинцев напряженно всматривался в темные деревья, но никого пока не видел.
И вдруг кто-то буквально в нескольких метрах от него негромко сказал:
— Давай левее забирай, к поляне!..
«Свои, свои, русские!»
Звягинцев сделал резкое движение, чтобы подняться, и крикнул:
— Товарищи!
Шаги мгновенно затихли. Раздался лязг винтовочных затворов. Потом кто-то резким голосом спросил:
— Кто здесь? Всем оставаться на местах!
Это не был голос Пастухова.
— Всем оставаться, одному подойти сюда! — повторил невидимый за деревьями человек.
— Я ранен и подойти не могу, — ответил Звягинцев, все еще не выпуская из рук пистолета.
Раздался хруст валежника, шум раздвигаемых веток, и показался человек в брезентовой куртке, перепоясанной ремнем, в кепке, с карабином в руках. Он внимательно осматривался вокруг, все еще не видя лежащего в ложбинке Звягинцева.
— Я здесь, — снова подал голос Звягинцев.
Наконец человек в куртке увидел его. Он сделал несколько торопливых шагов к Звягинцеву, затем обернулся и крикнул:
— Давайте сюда, ребята! Здесь какой-то командир лежит!
Из темноты леса вышли еще два человека. Они тоже была в гражданской одежде, с карабинами в руках.
— Что с вами, товарищ? — спросил первый, опускаясь на корточки рядом со Звягинцевым.
— Я майор Звягинцев, — ответил он, — мое удостоверение здесь, в кармане гимнастерки. Ранен в ногу.
— Инструктор Лужского райкома партии Востряков, — скороговоркой ответил человек, переводя взгляд на ноги Звягинцева. — Как же вас угораздило, товарищ майор? И как вы здесь очутились?
Только теперь поняв, что спасен, Звягинцев почувствовал вдруг такую слабость, что почти потерял способность говорить.
С трудом произнося слова, он объяснил Вострякову, что случилось и как он оказался здесь.
— Все ясно, — сказал Востряков. — Идти совсем не можете? Наша группа находится метрах в трехстах отсюда. Возвращаемся в Лугу. А пока вышли посмотреть, нет ли здесь немцев.
— Я… видел немцев… — с трудом ворочая языком, сказал Звягинцев. — Они прошли здесь не так давно… не могу точно сказать, когда… у меня часы остановились.
— Так, ясно, — проговорил Востряков, встал и, обращаясь к своим спутникам, спросил:
— Ну, что будем с майором делать, товарищи? На руках понесем или как?
— Он, видать, совсем ослаб, — ответил один из них, рыжебородый, невысокого роста, приземистый, похожий на гриб. Отвинтил фляжку, склонился над Звягинцевым:
— Хлебните-ка, майор.
С трудом приподняв голову, Звягинцев сделал большой глоток.
— Ну вот, первая помощь оказана, — удовлетворенно сказал бородатый, вставая и завинчивая фляжку. — Как, полегчало?
Звягинцев и впрямь почувствовал себя лучше.
— На ваше счастье, там у нас в группе врач оказался, — сказал Востряков. — И медикаменты кое-какие имеются. Решение примем такое. Ты, Голиков, — обратился он к рыжебородому, — и ты, Павлов, давайте обратно. Приведите сюда доктора. Пусть захватит с собой что полагается. А я останусь здесь с майором. Ясно?
— Куда яснее! — сказал бородач. — Пошли, Павлов.
Через минуту они исчезли.
— Товарищ Востряков, — сказал Звягинцев, — как могли тут появиться немцы? С тех пор как мы выехали из дивизии народного ополчения, прошли уже сутки…
— Мы были в тылу немцев, переходили обратно линию фронта прошлой ночью, — ответил, присаживаясь рядом, Востряков. — На том участке, где мы шли, было относительно спокойно. А потом, уже на своей территории, напоролись на фрицев, отошли тихо сюда, в лес. Очевидно, они выбросили десант. Группа небольшая, но с минометами.
— Ну, а как на Лужской линии? — нетерпеливо спросил Звягинцев, которому казалось, что с тех пор как он оказался здесь, в лесу, прошла вечность.
— Об этом узнаем, когда к себе вернемся, — пожал плечами Востряков. Помолчал немного и добавил: — Партизаны говорят, что немцы подтягивают войска и технику.
Звягинцев не спрашивал Вострякова, зачем он и его люди ходили в тыл к немцам. Он понимал, что этот человек входит в одну из диверсионных или разведывательных групп, — Звягинцев уже несколько раз получал задание пропускать через минные проходы на юг такие группы одетых в гражданское людей. Поэтому он только сказал:
— Повезло мне, товарищ Востряков! Совсем было собрался концы отдать.
— Концы отдавать, товарищ майор, рановато. Нам еще с немцами разделаться надо.
— Ну, а как там, на той стороне?
— Плохо, — мрачно ответил Востряков. — Пытают, стреляют, вешают…
Он посмотрел на часы, спросил:
— Нога-то сильно беспокоит?
— Болит…
— Ну ничего, скоро наши врача приведут. Есть у нас врач, на той стороне подобрали. Перевязку сделает, укол, ну, словом, что по медицине полагается. А потом будем решать, как дальше двигаться.
— Но… но я должен оставаться здесь! — с отчаянием сознавая, что неизбежно станет обузой для отряда Вострякова, сказал Звягинцев. — Мой замполит с бойцами именно сюда должен прийти!
— Ладно, майор, после решим, — успокаивающе ответил Востряков.
Некоторое время оба молчали.
Наконец из чащи леса снова донеслись шорохи, шум раздвигаемых веток.
— Ну вот и наши возвращаются, — сказал Востряков и встал.
Звягинцев хотел было возразить, что это может быть Пастухов с бойцами или снова немцы, но в этот момент увидел рыжебородого Голикова.
— Порядок, командир, доктора привел. Там наши сейчас носилки для майора сооружают, как сделают, подойдут. — Он обернулся и сказал в темноту: — Давайте сюда, доктор!
Звягинцев приподнялся, опираясь руками о землю, и увидел, что в трех шагах от него стоит Вера… В первое мгновение он решил, что это галлюцинация. Уверенный, что просто бредит, и в то же время не в силах сдержаться, он крикнул:
— Вера!
Девушка в порванном платье, в тяжелых сапогах, в косынке, по-крестьянски завязанной под подбородком, сделала несколько быстрых шагов к Звягинцеву, какое-то мгновение стояла растерянная, ошеломленная и наконец едва слышно проговорила:
— Алеша! Алеша…
Ему захотелось до конца убедиться, что все это не мираж, что рядом стоит Вера, живая, невредимая. Он рывком попытался встать, но тут же беспомощно упал.
— Алеша, Алешенька, ты ранен, — торопливо сказала она, опускаясь на землю рядом со Звягинцевым, — сейчас я все посмотрю, все сделаю…
Как в полусне, Звягинцев слышал обрывки слов переговаривавшихся между собой людей, видел внезапно вспыхнувший тонкий лучик фонарика… С его ноги стали стаскивать сапог, и он потерял сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Потом все исчезло. Звягинцев снова отчетливо услышал шорох приближающихся шагов. Он вздрогнул, торопливо нащупал пистолет, сжал рукоятку.
«Пастухов? Немцы?!» — стучало у него в висках.
Звягинцев напряженно всматривался в темные деревья, но никого пока не видел.
И вдруг кто-то буквально в нескольких метрах от него негромко сказал:
— Давай левее забирай, к поляне!..
«Свои, свои, русские!»
Звягинцев сделал резкое движение, чтобы подняться, и крикнул:
— Товарищи!
Шаги мгновенно затихли. Раздался лязг винтовочных затворов. Потом кто-то резким голосом спросил:
— Кто здесь? Всем оставаться на местах!
Это не был голос Пастухова.
— Всем оставаться, одному подойти сюда! — повторил невидимый за деревьями человек.
— Я ранен и подойти не могу, — ответил Звягинцев, все еще не выпуская из рук пистолета.
Раздался хруст валежника, шум раздвигаемых веток, и показался человек в брезентовой куртке, перепоясанной ремнем, в кепке, с карабином в руках. Он внимательно осматривался вокруг, все еще не видя лежащего в ложбинке Звягинцева.
— Я здесь, — снова подал голос Звягинцев.
Наконец человек в куртке увидел его. Он сделал несколько торопливых шагов к Звягинцеву, затем обернулся и крикнул:
— Давайте сюда, ребята! Здесь какой-то командир лежит!
Из темноты леса вышли еще два человека. Они тоже была в гражданской одежде, с карабинами в руках.
— Что с вами, товарищ? — спросил первый, опускаясь на корточки рядом со Звягинцевым.
— Я майор Звягинцев, — ответил он, — мое удостоверение здесь, в кармане гимнастерки. Ранен в ногу.
— Инструктор Лужского райкома партии Востряков, — скороговоркой ответил человек, переводя взгляд на ноги Звягинцева. — Как же вас угораздило, товарищ майор? И как вы здесь очутились?
Только теперь поняв, что спасен, Звягинцев почувствовал вдруг такую слабость, что почти потерял способность говорить.
С трудом произнося слова, он объяснил Вострякову, что случилось и как он оказался здесь.
— Все ясно, — сказал Востряков. — Идти совсем не можете? Наша группа находится метрах в трехстах отсюда. Возвращаемся в Лугу. А пока вышли посмотреть, нет ли здесь немцев.
— Я… видел немцев… — с трудом ворочая языком, сказал Звягинцев. — Они прошли здесь не так давно… не могу точно сказать, когда… у меня часы остановились.
— Так, ясно, — проговорил Востряков, встал и, обращаясь к своим спутникам, спросил:
— Ну, что будем с майором делать, товарищи? На руках понесем или как?
— Он, видать, совсем ослаб, — ответил один из них, рыжебородый, невысокого роста, приземистый, похожий на гриб. Отвинтил фляжку, склонился над Звягинцевым:
— Хлебните-ка, майор.
С трудом приподняв голову, Звягинцев сделал большой глоток.
— Ну вот, первая помощь оказана, — удовлетворенно сказал бородатый, вставая и завинчивая фляжку. — Как, полегчало?
Звягинцев и впрямь почувствовал себя лучше.
— На ваше счастье, там у нас в группе врач оказался, — сказал Востряков. — И медикаменты кое-какие имеются. Решение примем такое. Ты, Голиков, — обратился он к рыжебородому, — и ты, Павлов, давайте обратно. Приведите сюда доктора. Пусть захватит с собой что полагается. А я останусь здесь с майором. Ясно?
— Куда яснее! — сказал бородач. — Пошли, Павлов.
Через минуту они исчезли.
— Товарищ Востряков, — сказал Звягинцев, — как могли тут появиться немцы? С тех пор как мы выехали из дивизии народного ополчения, прошли уже сутки…
— Мы были в тылу немцев, переходили обратно линию фронта прошлой ночью, — ответил, присаживаясь рядом, Востряков. — На том участке, где мы шли, было относительно спокойно. А потом, уже на своей территории, напоролись на фрицев, отошли тихо сюда, в лес. Очевидно, они выбросили десант. Группа небольшая, но с минометами.
— Ну, а как на Лужской линии? — нетерпеливо спросил Звягинцев, которому казалось, что с тех пор как он оказался здесь, в лесу, прошла вечность.
— Об этом узнаем, когда к себе вернемся, — пожал плечами Востряков. Помолчал немного и добавил: — Партизаны говорят, что немцы подтягивают войска и технику.
Звягинцев не спрашивал Вострякова, зачем он и его люди ходили в тыл к немцам. Он понимал, что этот человек входит в одну из диверсионных или разведывательных групп, — Звягинцев уже несколько раз получал задание пропускать через минные проходы на юг такие группы одетых в гражданское людей. Поэтому он только сказал:
— Повезло мне, товарищ Востряков! Совсем было собрался концы отдать.
— Концы отдавать, товарищ майор, рановато. Нам еще с немцами разделаться надо.
— Ну, а как там, на той стороне?
— Плохо, — мрачно ответил Востряков. — Пытают, стреляют, вешают…
Он посмотрел на часы, спросил:
— Нога-то сильно беспокоит?
— Болит…
— Ну ничего, скоро наши врача приведут. Есть у нас врач, на той стороне подобрали. Перевязку сделает, укол, ну, словом, что по медицине полагается. А потом будем решать, как дальше двигаться.
— Но… но я должен оставаться здесь! — с отчаянием сознавая, что неизбежно станет обузой для отряда Вострякова, сказал Звягинцев. — Мой замполит с бойцами именно сюда должен прийти!
— Ладно, майор, после решим, — успокаивающе ответил Востряков.
Некоторое время оба молчали.
Наконец из чащи леса снова донеслись шорохи, шум раздвигаемых веток.
— Ну вот и наши возвращаются, — сказал Востряков и встал.
Звягинцев хотел было возразить, что это может быть Пастухов с бойцами или снова немцы, но в этот момент увидел рыжебородого Голикова.
— Порядок, командир, доктора привел. Там наши сейчас носилки для майора сооружают, как сделают, подойдут. — Он обернулся и сказал в темноту: — Давайте сюда, доктор!
Звягинцев приподнялся, опираясь руками о землю, и увидел, что в трех шагах от него стоит Вера… В первое мгновение он решил, что это галлюцинация. Уверенный, что просто бредит, и в то же время не в силах сдержаться, он крикнул:
— Вера!
Девушка в порванном платье, в тяжелых сапогах, в косынке, по-крестьянски завязанной под подбородком, сделала несколько быстрых шагов к Звягинцеву, какое-то мгновение стояла растерянная, ошеломленная и наконец едва слышно проговорила:
— Алеша! Алеша…
Ему захотелось до конца убедиться, что все это не мираж, что рядом стоит Вера, живая, невредимая. Он рывком попытался встать, но тут же беспомощно упал.
— Алеша, Алешенька, ты ранен, — торопливо сказала она, опускаясь на землю рядом со Звягинцевым, — сейчас я все посмотрю, все сделаю…
Как в полусне, Звягинцев слышал обрывки слов переговаривавшихся между собой людей, видел внезапно вспыхнувший тонкий лучик фонарика… С его ноги стали стаскивать сапог, и он потерял сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91