На него хлынул поток ветра — переднее и заднее стекла машины были выбиты.
Разговоров по-прежнему полулежал на переднем сиденье, не выпуская из рук руля.
— Разговоров! — снова крикнул Звягинцев и, перегнувшись вперед, вцепился руками в его плечи.
— Ни хрена! Жив Разговоров! — хрипло крикнул в ответ, не меняя своего положения, шофер.
«Что же я ничего не делаю! — промелькнуло в сознании Звягинцева. — Надо стрелять, стрелять!»
Он схватил упавший с сиденья на пол кабины автомат, выставил его ствол в разбитое стекло и нажал спуск. Он не сознавал всей нелепости стрельбы из автомата по танку, даже не слышал звука выстрелов, только чувствовал, как дрожит в руках автомат, захлебываясь очередями.
«Эмку» бросало из стороны в сторону, она дрожала и подпрыгивала, но Звягинцеву казалось, что он видит смотровую щель в башне танка и может забить ее свинцом.
Патроны в диске кончились.
Отбросив автомат, Звягинцев огляделся и заметил, что слева тянется маленькая, полувысохшая речка.
— Лево руля, давай лево руля! — крикнул Звягинцев.
Разговоров резко повернул руль. Там, где только что находилась машина, землю вспорола пулеметная очередь. В следующую минуту Звягинцева опять тряхнуло, он ударился головой о потолок кабины, а машина съехала, вернее, сползла по склону боком к воде.
— Газуй по речке! — крикнул он.
Речка была настолько мелкой, что вода не покрывала и половину колес. «Эмка» мчалась, вздымая по обе стороны веера водяной пыли.
Танки как будто отстали.
Минут десять они ехали молча. Наконец Разговоров выпрямился на сиденье, обернулся к Звягинцеву и спросил:
— Живы, товарищ майор, не ранило?
— Все в порядке, друг, — ответил Звягинцев, стараясь унять дрожь в коленях и заставить свой голос звучать спокойно. — Теперь газуй, не сбавляй хода! Если они подойдут к берегу, то сверху расстреляют нас, как на стрельбище.
— Ну-у, это еще бабушка надвое сказала! — с какой-то исступленной лихостью ответил Разговоров. — Нам бы теперь вон до той рощи доскочить…
Звягинцев посмотрел туда, куда кивнул Разговоров, и увидел, что примерно в километре от них почти вплотную к правому берегу подступают деревья.
На мгновение у него мелькнула мысль: может, бросить машину, выбраться на берег и ползком и перебежками добираться до рощи?
Нет, этого делать нельзя, тут же решил он. Ведь эти танки — разведка! Их выслали осмотреть местность. Танкисты вернутся, доложат, что впереди нет советских войск и, следовательно, путь на север свободен! И тогда немцы, уже не соблюдая предосторожностей, ринутся вперед.
Необходимо как можно скорее добраться до батальона, предупредить об опасности!
Машина поравнялась с рощей. Разговоров повернул руль вправо, пытаясь с ходу въехать на песчаный берег, но колеса забуксовали. Разговоров подал машину назад и снова попытался выехать наверх, но опять безрезультатно.
— Подсобите, товарищ майор! — с отчаянием крикнул Разговоров. — Если они нас тут на подъеме захватят…
Он не договорил, потому что Звягинцев уже выскочил из машины и, упираясь руками в багажник, стал толкать ее на берег.
Но тщетно. Едва достигнув середины подъема, машина скатывалась обратно. Откуда-то сверху снова донесся гул танковых моторов.
— Идут гады, идут! — крикнул Разговоров. — Толкнем еще раз, товарищ майор! Не дадимся гадам!
Может, именно такого отчаянного усилия не хватало машине для того, чтобы выбраться на берег, но на этот раз «эмка» легко пошла вверх и через несколько мгновений оказалась на берегу.
— Садитесь, товарищ майор, быстрее! — крикнул Разговоров.
Звягинцев вскочил в машину. В заднее разбитое окно он видел, как по противоположной стороне речки, метрах в двухстах от берега, медленно ползут все те же два немецких танка. Их люки были закрыты. Машину немцы, видимо, не заметили.
Въехав в лес, Разговоров резко затормозил и выключил зажигание.
— Все, товарищ майор. Ушли! Куда нам теперь? Вы уж по карте определяйте, куда дальше ехать, а я пока карету осмотрю.
Он вылез из кабины.
«Ехать, ехать, надо ехать! — стучало в висках Звягинцева. — Необходимо как можно скорее предупредить батальон. Ведь там никто не знает, что немцы так близко!»
Нервничая, он вытащил из планшета карту, посмотрел на компас. В двух километрах восточное этой рощи должна быть проселочная дорога, ведущая к рубежу батальона. Однако выехать из рощи и двигаться вдоль берега невозможно, пока но уйдут те танки…
Звягинцев сделал несколько шагов к опушке. К радости своей, он увидел, что танки повернули на юг. Он подождал, пока они отошли метров на пятьсот, вернулся к «эмке» и решительно сказал:
— Едем! Танки ушли.
Разговоров поглядел на Звягинцева, покачал головой и сказал:
— Двенадцать пробоин в правое крыло — в решето. — Он снова покачал головой, усмехнулся и добавил: — Все-таки есть на свете бог, товарищ майор!
— При чем тут бог?
— А как же! Ни одной дырки в бензобаке, радиатор не течет, и вся резина цела. Чудеса?
— Потом будешь чудеса подсчитывать, Разговоров, — сказал Звягинцев, — надо ехать!
— Нет, вы поглядите, — не унимался тот, — ведь пули-то навылет прошли! Прямиком через заднее стекло — в ветровое. И не задело. Ни вас, ни меня! Заговоренные мы с вами, товарищ майор!
Разговоров был еще в состоянии того нервного опьянения, которое овладевает человеком, только что избежавшим смерти. Обходя машину, осматривая пробоины от пуль и осколков, он говорил и говорил без умолку.
— Кончайте, Разговоров, надо ехать! — сказал Звягинцев гораздо суше и строже, чем ему самому хотелось.
Сержант посмотрел на него удивленно, как-то сразу сник и ответил понуро:
— Что ж, ехать так ехать. Садитесь в машину, товарищ майор.
Звягинцев закусил губу. «Ведь он меня спас, ему я обязан жизнью! Он, молодой, необстрелянный боец, мог растеряться больше, чем я, а он спас нас обоих…»
Разговоров осторожно вел машину, молчал. Звягинцев видел его розоватое ухо с пухлой, как у ребенка, мочкой, косой, по моде подстриженный висок.
«Милый ты, дорогой мой парень! — думал Звягинцев. — Мне бы обнять тебя, расцеловать…»
Он посмотрел на часы. Было без четверти два. Постарался вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как он увидел переваливающий через пригорок танк. Но не смог.
— Прибавь скорость, сержант, быстрее давай, быстрее! — проговорил он.
Разговоров слегка пожал плечами и ничего не ответил.
«Наверное, думает, что трушу, — невесело подумал Звягинцев. — А и верно, испугался же я…»
…Подъехав к проходу в минном поле, Разговоров впервые снизил скорость.
— Ну, вот и добрались, товарищ майор.
Следом за Звягинцевым он вышел из машины, окинул ее печальным взглядом:
— Куда ж мне теперь ее? Тут ведь варить и латать на два дня полных работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Разговоров по-прежнему полулежал на переднем сиденье, не выпуская из рук руля.
— Разговоров! — снова крикнул Звягинцев и, перегнувшись вперед, вцепился руками в его плечи.
— Ни хрена! Жив Разговоров! — хрипло крикнул в ответ, не меняя своего положения, шофер.
«Что же я ничего не делаю! — промелькнуло в сознании Звягинцева. — Надо стрелять, стрелять!»
Он схватил упавший с сиденья на пол кабины автомат, выставил его ствол в разбитое стекло и нажал спуск. Он не сознавал всей нелепости стрельбы из автомата по танку, даже не слышал звука выстрелов, только чувствовал, как дрожит в руках автомат, захлебываясь очередями.
«Эмку» бросало из стороны в сторону, она дрожала и подпрыгивала, но Звягинцеву казалось, что он видит смотровую щель в башне танка и может забить ее свинцом.
Патроны в диске кончились.
Отбросив автомат, Звягинцев огляделся и заметил, что слева тянется маленькая, полувысохшая речка.
— Лево руля, давай лево руля! — крикнул Звягинцев.
Разговоров резко повернул руль. Там, где только что находилась машина, землю вспорола пулеметная очередь. В следующую минуту Звягинцева опять тряхнуло, он ударился головой о потолок кабины, а машина съехала, вернее, сползла по склону боком к воде.
— Газуй по речке! — крикнул он.
Речка была настолько мелкой, что вода не покрывала и половину колес. «Эмка» мчалась, вздымая по обе стороны веера водяной пыли.
Танки как будто отстали.
Минут десять они ехали молча. Наконец Разговоров выпрямился на сиденье, обернулся к Звягинцеву и спросил:
— Живы, товарищ майор, не ранило?
— Все в порядке, друг, — ответил Звягинцев, стараясь унять дрожь в коленях и заставить свой голос звучать спокойно. — Теперь газуй, не сбавляй хода! Если они подойдут к берегу, то сверху расстреляют нас, как на стрельбище.
— Ну-у, это еще бабушка надвое сказала! — с какой-то исступленной лихостью ответил Разговоров. — Нам бы теперь вон до той рощи доскочить…
Звягинцев посмотрел туда, куда кивнул Разговоров, и увидел, что примерно в километре от них почти вплотную к правому берегу подступают деревья.
На мгновение у него мелькнула мысль: может, бросить машину, выбраться на берег и ползком и перебежками добираться до рощи?
Нет, этого делать нельзя, тут же решил он. Ведь эти танки — разведка! Их выслали осмотреть местность. Танкисты вернутся, доложат, что впереди нет советских войск и, следовательно, путь на север свободен! И тогда немцы, уже не соблюдая предосторожностей, ринутся вперед.
Необходимо как можно скорее добраться до батальона, предупредить об опасности!
Машина поравнялась с рощей. Разговоров повернул руль вправо, пытаясь с ходу въехать на песчаный берег, но колеса забуксовали. Разговоров подал машину назад и снова попытался выехать наверх, но опять безрезультатно.
— Подсобите, товарищ майор! — с отчаянием крикнул Разговоров. — Если они нас тут на подъеме захватят…
Он не договорил, потому что Звягинцев уже выскочил из машины и, упираясь руками в багажник, стал толкать ее на берег.
Но тщетно. Едва достигнув середины подъема, машина скатывалась обратно. Откуда-то сверху снова донесся гул танковых моторов.
— Идут гады, идут! — крикнул Разговоров. — Толкнем еще раз, товарищ майор! Не дадимся гадам!
Может, именно такого отчаянного усилия не хватало машине для того, чтобы выбраться на берег, но на этот раз «эмка» легко пошла вверх и через несколько мгновений оказалась на берегу.
— Садитесь, товарищ майор, быстрее! — крикнул Разговоров.
Звягинцев вскочил в машину. В заднее разбитое окно он видел, как по противоположной стороне речки, метрах в двухстах от берега, медленно ползут все те же два немецких танка. Их люки были закрыты. Машину немцы, видимо, не заметили.
Въехав в лес, Разговоров резко затормозил и выключил зажигание.
— Все, товарищ майор. Ушли! Куда нам теперь? Вы уж по карте определяйте, куда дальше ехать, а я пока карету осмотрю.
Он вылез из кабины.
«Ехать, ехать, надо ехать! — стучало в висках Звягинцева. — Необходимо как можно скорее предупредить батальон. Ведь там никто не знает, что немцы так близко!»
Нервничая, он вытащил из планшета карту, посмотрел на компас. В двух километрах восточное этой рощи должна быть проселочная дорога, ведущая к рубежу батальона. Однако выехать из рощи и двигаться вдоль берега невозможно, пока но уйдут те танки…
Звягинцев сделал несколько шагов к опушке. К радости своей, он увидел, что танки повернули на юг. Он подождал, пока они отошли метров на пятьсот, вернулся к «эмке» и решительно сказал:
— Едем! Танки ушли.
Разговоров поглядел на Звягинцева, покачал головой и сказал:
— Двенадцать пробоин в правое крыло — в решето. — Он снова покачал головой, усмехнулся и добавил: — Все-таки есть на свете бог, товарищ майор!
— При чем тут бог?
— А как же! Ни одной дырки в бензобаке, радиатор не течет, и вся резина цела. Чудеса?
— Потом будешь чудеса подсчитывать, Разговоров, — сказал Звягинцев, — надо ехать!
— Нет, вы поглядите, — не унимался тот, — ведь пули-то навылет прошли! Прямиком через заднее стекло — в ветровое. И не задело. Ни вас, ни меня! Заговоренные мы с вами, товарищ майор!
Разговоров был еще в состоянии того нервного опьянения, которое овладевает человеком, только что избежавшим смерти. Обходя машину, осматривая пробоины от пуль и осколков, он говорил и говорил без умолку.
— Кончайте, Разговоров, надо ехать! — сказал Звягинцев гораздо суше и строже, чем ему самому хотелось.
Сержант посмотрел на него удивленно, как-то сразу сник и ответил понуро:
— Что ж, ехать так ехать. Садитесь в машину, товарищ майор.
Звягинцев закусил губу. «Ведь он меня спас, ему я обязан жизнью! Он, молодой, необстрелянный боец, мог растеряться больше, чем я, а он спас нас обоих…»
Разговоров осторожно вел машину, молчал. Звягинцев видел его розоватое ухо с пухлой, как у ребенка, мочкой, косой, по моде подстриженный висок.
«Милый ты, дорогой мой парень! — думал Звягинцев. — Мне бы обнять тебя, расцеловать…»
Он посмотрел на часы. Было без четверти два. Постарался вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как он увидел переваливающий через пригорок танк. Но не смог.
— Прибавь скорость, сержант, быстрее давай, быстрее! — проговорил он.
Разговоров слегка пожал плечами и ничего не ответил.
«Наверное, думает, что трушу, — невесело подумал Звягинцев. — А и верно, испугался же я…»
…Подъехав к проходу в минном поле, Разговоров впервые снизил скорость.
— Ну, вот и добрались, товарищ майор.
Следом за Звягинцевым он вышел из машины, окинул ее печальным взглядом:
— Куда ж мне теперь ее? Тут ведь варить и латать на два дня полных работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91